Под дождем или в зное,
Но в положенный срок,
Каждой новой весною
Есть последний звонок!
Он экзамена вроде,
Он итоги подводит
Этих всех школьных лет.
Он прелюдия входа
В беспредельность дорог,
Он в любую погоду
Позовет за порог.
Он прекрасен, отчаян,
Стать трамплином готов,
Он сигналит к началу
Главных в жизни шагов.
Сколько в нем обещаний!
Вдаль зовет этот звон.
В нем и горечь прощаний,
И надежд миллион.
Под дождем или зноем,
Но в положенный срок,
Каждой новой весною,
Есть последний звонок!
школа
Родительское собрание или расскажите мне хорошее о своих детях…
(c)nvlasova
Вчера была на родительском собрании в 7 классе после тренинга, который я проводила для детей. Мы всегда выступаем перед родителями после проведенного тренинга. Обычно на таком собрании говорится как дети себя проявили на тренинге, что нам (психологам) понравилось в их поведении и что насторожило: какие проблемы мы видим.
Перед этим собранием я сознательно решила, что буду говорить о детях только хорошее. Это было трудно. Пришлось вспомнить все занятия, и кто как себя проявлял именно с хорошей стороны. Не обо всех было легко говорить хорошее. Пара человек у меня вызвала в связи с этим затруднения. Но я решила, что «выкручусь» по ходу.
Первое, что мне захотелось сделать, выйдя перед десятком пар родительских глаз, — это сказать родителям, что у них совершенно потрясающие, замечательные, талантливые дети. Я об этом тут же и сказала. И увидела в глазах изумление. Этого они не ожидали. Потом я сказала, что прежде чем я что-то расскажу им об их детях, я хотела бы, чтобы они мне рассказали, какие хорошие у них дети. Родители замерли. Через несколько секунд одна мама начала говорить: «Я знаю, что мой Даня очень хороший!» После этого она замолчала, и, подумав немного, сказала, что не знает что еще сказать. После паузы, медленно подбирая слова, как будто нащупывая почву под ногами, начала перечислять что он умеет. Через каждые три- четыре слова похвалы звучало но…, а дальше шел рассказ о недостатках. Приходилось напоминать, что просьба была рассказать хорошее.
Оказалось, что это очень трудно родителям – говорить о своем ребенке только хорошее. Я то ведь готовилась, а им пришлось с чистого листа:) К стати, в тренинге я тоже просила ребят рассказать о себе все хорошее, что они могут вспомнить или придумать. И им было очень трудно , почти невозможно. Помню, что кто -то из девочек в итоге сказал, что это не прилично – говорить хорошее о себе. Что-то хорошее могут говорить о человеке только другие. А если сам человек говорит- то это не скромно. Вот одна из мам тоже сказала, что говорить только хорошее – значит баловать ребенка, учить его хвастаться. А хвастаться – нехорошо.
Но постепенно, по очереди, родители начинали свои рассказы о детях. И к каждому я старалась добавлять какие-то эпизоды детских проявлений на тренинге. Только хорошее! Не забыть. Только хорошее. Приходилось следить за каждым словом. Приходилось мысленно отсеивать из каждого эпизода проблемы и сложности и сосредотачиваться только на достижениях или проявлениях помощи, поддержки, сообразительности, тонкости восприятия ит.д.
И родители добавляли все больше и больше. Так я узнала, что один мальчик пишет рассказы в стиле Стругацких и каждый вечер читает маме новые отрывки, а другой мальчик прекрасно умеет готовить, мальчик и девочка из класса встречаются вечерами чтобы делать уроки, и она сидит на диване, а он на полу у ее ног и читает ей из учебника истории или из «Евгения Онегина». А еще один играет на скрипке, а другой рисует географические карты. А девочка с черным лаком на ногтях и «прикидом» малолетнего вампира очень любит играть с младшими братьями и сестрами и пишет стихи. И много, много всего…
И в это момент я чувствовала, что мне повезло встретиться с самыми интересными и талантливыми мальчишками и девчонками. Что каждый из них личность и не похож на другого. И родители вдруг это увидели. И поняли, что важно это, а не 13 двоек в дневнике. И мама того, что с 13 двойками вдруг сказала что вчера муж, которому она с возмущением рассказывала про двойки, вдруг посадил ее напротив себя и сказал: «Просто живи!» И как она застыла, услышав эти слова, потому что поняла, что она не живет, а беспокоится за двойки, или кем будет сын, когда вырастет. И говорит сыну о счастье, а сама давно забыла что это такое.
И остальных родителей словно тоже поразили эти слова: ПРОСТО ЖИВИ! И все вдруг засобирались домой. И я попросила их на прощание, придя домой, рассказать их детям,- какие они хорошие. И уходили они с просветленными лицами.
А когда мы шли с классной руководительницей до остановки и я сказала ей, что по поводу одной девочки у меня были затруднения, чтобы говорить о ней только хорошее, то она очень удивилась и всю дорогу рассказывала, какая замечательная эта Ира и как в ней много талантов. А потом рассказала, что для мальчика, которого «не приняли» в классе после его прихода из другой школы, другая девочка сегодня в школе сама нарисовала открытку, уговорила всех ребят класса расписаться, а потом сама вышла к доске и поздравила его от ребят всего класса с днем рождения.
А я, почему-то, уже второй день чувствую себя счастливой!:)
P.S. Хочу добавить, что сегодня я на группе супервизии рассказала об этом собрании, и девушка -психолог, из одной из школ сказала, что второй год в их школе «проводят эксперимент». Родителям одного 10-го класса в начале прошлого учебного года решили (учительница) говорить только хорошее. А в другом классе — как обычно:) Так вот к концу учебного года в первом из классов на родительские собрания ходили 31 человек из 33. И то, только потому, что у двоих были не родители, а попечители — бабушки, и им было трудно приходить. А во втором десятом классе к концу года на собрания приходили 15% родителей учеников. Такая вот статистика.
А еще девушка сказала, что завтра у нее собрание в третьем классе и она очень не хотела туда идти, т.к не знала что говорить. А теперь ей очень хочется туда пойти, потому что она очень хочет узнать хорошее про этих детей:)
а вы много можете рассказать хорошего о своих детях? и часто ли слышите это хорошее на собраниях?
24 года спустя. В память о Чернобыле
26 апреля – годовщина Чернобыля. А также международный день жертв радиационных катастроф.
Раз такие дела, рассказываю.Я родилась в Припяти в 1977 году и жила там до 27 апреля 1986 года. На момент аварии мне было 9 лет, так что я всё помню, насколько, конечно можно помнить события двадцатипятилетней почти давности…
О том, что что-то стряслось я узнала утром 26 апреля (это была суббота). Мама разбудила меня в школу и выяснилось, что Дина, моя старшая сестра, не уехала на соревнования. Хотя должна была ещё в шесть утра. На вопрос «почему?» мама как-то невнятно ответила, что их не пустили. Кто не пустил? Как не пустил? В общем, мама с Диной честно притопали к шести на автостанцию и там люди в форме велели им разворачиваться и быстро идти домой. Почему? Потому что. Быстро идите домой. Это шесть утра. Напомню, рвануло в половине второго ночи. Спросить и посоветоваться маме было не с кем: телефона не было, отец уехал в командировку, а стучать к соседям было рановато. В результате утром мама отправила нас с Диной в школу.
В школе тоже творились невиданные до сих пор вещи. Перед каждой дверью лежала мокрая тряпка. Возле каждого умывальника имелся кусок мыла, чего раньше никогда в жизни не было. По школе носились технички, протирая тряпками все что можно. Ну и конечно слухи. Правда, в исполнении второклашек слухи о взрыве на станции выглядели всем уж нереально, а учителя ничего не говорили. Так что я не переживала особо.
А уже вначале второго урока в класс зашли две тётечки и быстро раздали нам по две маленькие таблеточки..
Я до сих пор думаю – как бы не хаяли впоследствии действия самых разных ответственных товарищей в ту ночь, но. Директоров школ и садиков должны были поднять с постели, чтобы в восемь школы были выдраены, мыло разложено, а учителя проинструктированы на предмет окна-не-открывать-ни-в-коем-случае. И йодные таблетки раздавали детям уже в 9 утра. Как знать, может я сегодня не инвалид именно потому, что мне дали те таблетки утром, а не вечером. (Так, для справки. В наших местах человекам всегда немножко не хватает йода. И щитовидка, которой это йод нужен, активно его тянет. А из реактора выбросило в воздух добрячее количество радиоактивного йода. И тут начались нехорошие наперегонки – если успеть сунуть в организм нормальный йод – всё хорошо. Но если щитовидка цапнет радиоактивного — всё плохо. Вывести его уже нельзя, функция нарушается необратимо…)
Уроки мы досидели все, но после всем велено было идти прямо домой и на улице не гулять. Последний учебный день в припятских школах. Всё чисто вымыто, окна закрыты…
В бассейн нас мама уже не пустила. Соседи метались друг к другу и передавали новости. Надо сказать новости были умеренной страшности: да сильный взрыв, да пожар. Но пожар естественно тушат и надо понимать потушат в конце концов. Про радиацию естественно все догадались, но какой конкретно уровень в Припяти? И какой нормальный? Насколько вообще всё это страшно? И что делать, если уехать из города уже нельзя и связь междугородняя не работает?
Говорят, часть народа таки рванула на своих машинах через лес. И говорят, они отгребли самые большие дозы, поскольку проехались по самым грязным местам. Не знаю, но верю. Лес-то реально порыжел вокруг станции.
Вечером таблетки разносили по квартирам. Но к тому времени народ сообразил наглотаться обыкновенного йода с молоком.
А рано утром 27 апреля объявили эвакуацию. Разумеется временную. Но для полного ступора хватило и «временной». Эвакуация это что-то из фильмов про войну. Куда нас повезут? Насколько? Где мы будем жить? А как же работа? А как детей грудных везти? Домашних животных брать или нет? Что из вещей брать? Денег сколько? Документы? Еду какую?…Катастрофа на самом деле.
Во двор нас выгнали к 12-и. Не знаю зачем так рано. Потом еще два часа все мялись во дворе. Расспрашивали дядьку милиционера куда едем и насколько. Куда он не знал, но пообещал, что вернёмся через три дня. Вот и знаю, что не мог он ничего другого сказать, а всё равно обидно…
Наконец и к нам автобус завернул. То есть два или три даже, не помню. Погрузились и поехали. Когда мы влились в общую автоколонну, народ как пришибло… Бесконечная, чудовищная колбаса… Припять это почти 50 тысяч человек – больше тысячи автобусов. Как-то вдруг почувствовалось, что если пригнали за 36 часов БОЛЬШЕ ТЫСЯЧИ автобусов, то всё серьёзно.
Кстати сейчас только понимаю, что эвакуация Припяти это был логистический подвиг. Я не знаю когда было принято решение вывозить людей, но на организацию вывоза и расселения (!) 48 тысяч было чуть больше суток. Это уму непостижимо, если вдуматься.
Ехали тоже муторно и долго. Останавливались где-то в полях, снова ехали. Постепенно автоколонна рассасывалась по сёлам. Наши несколько автобусов остановились в селе «Яблонька». (Кстати глянула по карте. Аж Ровненская область!) Вечер, темнеет. Вышли помятые припятчане, вышли пришибленные местные. Вышел председатель. Расселение выглядело так: председатель тыкал в семью местных и объявлял кого они забираю к себе. Тыкнутые/объявленные расходились по домам.
Честно говоря, наверно в наше время такое не возможно. Нет, вы представьте, то вас вызывают во двор, пусть даже с милицией и горисполкомом в полном составе и объявляют, что вы должны поселить у себя каких-то людей, вывезенных из заражённой зоны, причём бесплатно и неизвестно на сколько. Сейчас бы народ скрутил законную конституционную фигу в такой ситуации. А сельчане нас приняли и слова против не сказали. Расспрашивали и сочувствовали.
Нас забрала к себе семья хорошая, но уставшая и замученная какими-то своими проблемами. Накормили ужином, уложили спать. Спасибо им.
А утром мама приняла решение добираться к бабушке с дедушкой в Черкасскую область. Мы ещё верили, что через три дня сможем вернуться, но сидеть три дня на шее у замученной семьи не хотелось. Позавтракали, попрощались и потопали к трассе. Собственно, припятских топала целая колонна, уезжали все, кому было куда.
На перекрёстке просёлка с трассой стоял гаишники и тормозил для нас попутки. Просил отвезти на автостанцию. Вряд ли нашему водителю было нужно на автостанцию, но он нас отвёз.
На автостанции естественно была полная неразбериха с автобусами и билетами – большая часть рейсов была отменена, на вокзале свалка. Но нас посадили. И наверно довезли бы бесплатно, если бы у мамы не было денег. Припятчане уже стали всесоюзными погорельцами…
К вечеру добрались до родного села. Бабушка плакала и у деда глаза были красные. Похоже, они нас уже не надеялись увидеть живыми. Было кстати отчего. Официальных сообщений – никаких. Связи с Припятью нет. Город закрыт. А слухи ходят примерно такие: ЧАЭС взорвалась, слой пепла 20 см, живых не осталось. Вот что им было думать трое суток?..
А ещё через день прилетел папа. Он страху тоже натерпелся, но меньше. Головная контора «Гидроэлектромонтажа» находилась в Питере – там ему объяснили что к чему, отпустили в срочный отпуск, а куда ехать он сам догадался. Папа немедленно сунул нас в машину и отвёз в черкасскую областную больницу.
Больница оказалась забита припятскими – всех принимали укладывали в стационар, хотя совершенно не представляли, что с нами делать. Для начала отвели в подвал. К дозиметристу. Видимо его прислали откуда-то срочно. Обмеряли нас дозиметром. И даже неохотно сообщили результаты. В разных местах от 50 до 600 микрорентген. Но на вопрос » а норма сколько?» честно ответили, что понятия не имеют.
По поводу дозы, сразу скажу – даже сейчас определить много это или мало не могу. Во-первых, это тогда дозы мерили рентгенами, ну БЭРами ещё. А сейчас глянула – греи, зиверты какие-то… Но вот из Вики выяснила, что в среднем эвакуированные получили по 0,33 зиветра, а отсюда узнала, что 0,33 это средняя доза. И вот ещё цитата. «Выдающийся шведский радиобиолог Р.М.Зиверт еще в 1950 г. пришел к заключению, что для действия радиации на живые организмы нет порогового уровня. Пороговый уровень — это такой, ниже которого не обнаруживается поражения у каждого облученного организма. При облучении в меньших дозах эффект будет стохастическим (случайным), т. е. определенные изменения среди группы облученных обязательно возникнут, но у кого именно — заранее неизвестно. » То есть сколько мы получили неизвестно и как нам это аукнется – тоже.
В больнице нас продержали две недели. Развлекали ежедневным мытьём по полтора часа, ежедневными анализами и горстями витаминов. Через неделю народ взвыл и затребовал свою одежду и немедленную выписку. (Одежду отобрали в первый же день – выдали больничные пижамы и халаты.) На что народу объявили – мол, мы бы и рады, но одежды нет. Её отправили на дезактивацию и когда вернут не известно. Народ приуныл, но в халате и тапочках из больницы не выпишешься.
А ещё через неделю пришли деньги на новую одежду. Не знаю как это технически и бухгалтерски делалось, но с нас сняли мерку и через день привезли новую одежду. Не помню, что досталось маме, а нам с Диной два платья. Оба на три размера больше чем нужно. В результате моё платье надели на Дину, а меня завернули динино и мы отправились в магазин, даже не заезжая домой. Купили мне нормальное приличное платье. А потом заехали в парикмахерскую и срезали мои замечательные длинные волосы – они продолжали фонить даже через две недели ежедневного яростного мытья…
Эвакуация для меня на этом закончилась, началось время «после аварии».
Инцидент
— А вот в этом вы не правы, отец Марк! – возмутился отец-претор, -Сейчас, когда у нас все козыри на руках, мы можем возродить былую нравственность и вернуть детей божиих в лоно нашей церкви!
— Но согласитесь, отец Феофан, — исповедник вскипел и осенил себя крестным знамением против бесовского искушения гнева, — Дети восемьдесят лет находились под присмотром. Учились. Выростали. Венчались. Приносили уже своих детей креститься к нам, потому как трудно искоренить веру в сердцах людей! Но неужели мы, отцы церкви, сделаем то, что не удалось совершить безбожному правительству? Не надо. Оставим школу детям!
— Мы и оставим! – отец Феофан улыбнулся располагающе, — Детей мы будем учить сами в законе Божием. И Божием словом укрощая зверя в человеческой душе. Но нам принадлежит храм. Даже не нам, — это Дом Божий. И Бог должен жить там! Бог, а не развращенные святотатцы!
Собственно, истории и не было бы никакой, если бы 80 лет назад, новое правительство, искушаемое Диаволом, не реквизировало у Святой Церкви ее имущество. Тогда служители храмов были изгнаны, а здания, добротные, ухоженные, заботливо украшенные здания костела и монастырской пристройки отошли государству. Государство вложилось в образование. Костел был переоборудован под библиотеку, а монастырские покои – под школу-интернат. В бывшей трапезной организовали актовый зал, в молельнях классы. То ли детям нравилось учиться, то ли наставники были хороши и любили свое дело, но за время от реорганизации школа стала известнейшей не только в стране, но и за рубежом. Сюда привозили учиться отпрысков богатых иностранных семей, благо, не надо было тратиться за жилье – школа содержала себя сама. За восемьдесят лет она окрепла, ветшавшее здание несколько раз подвергли капитальному ремонту – школа брала некоторую сумму за обучение, деньги у нее водились, и здание бывшего монастыря и костел радовали глаз хорошей облицовкой и уютными помещениями. Здание было старинное, памятник архитектуры, на его содержание доплачивала и мэрия, одним словом, педагоги не бедствовали, дети получали самые современные знания, более того, эту школу закончить было престижно, и на ее гербе было изображено это самое здание, когда-то принадлежавшее церкви.
Церковь же за это время, отделенная от государства, бедствовала на пожертвования граждан города, сохранивших веру даже в это смутное время. Но святые отцы не сдавались, и, скрываясь от безбожных властей, продолжали воспитывать в людях нормы нравственности и внутреннего совершенствования. Конечно, за 80 лет иных уж и не стало, но они выпестовали себе приемников, как раз из достойнейших детей, закончивших эту самую престижную школу. Здание костела как будто покровительствовало обучению.
Но власть опять сменилась. Церкви стало позволено вмешиваться в государственную политику. И вышел закон о возвращении церкви ее имущество, когда-то в давние времена отобранного безбожниками. И вот тогда-то отец Марк, который получил официальные бумаги на церковную территорию, и задумался о том, что это небывалый случай, когда церковь именем Божиим прогоняет детей. Тех самых детей, о душах которых заботились святые отцы!
— Мы это так не оставим! – ледяные нотки звучали в голосе профессора Зельцера, преподавателя геометрии и астрономии, — Вот так взять и вернуть школьное здание! А как же деньги? За обучение иногородних и иностранных студентов? Тоже отдать? Ведь им негде будет жить, они не останутся в городе!
— Да, — это возмутительно, — директриса, мадам Мальская, метала громы и молнии, — Конечно, просто так лишиться знаменитой школы они не могут! Но выделяемое здание мало, и там, конечно, нет интернатских комнат!
— Не забывайте и о бренде, торговой марке, — проблеял историк, профессор Архангельский, — Школа без герба школы.. Да нас куры на смех поднимут!
— Мы сами вырастили змею у себя на груди! А судьи кто?! – вскричала экспансивная директриса, — Они сами заканчивали нашу школу, что чиновники, что священники! А теперь, нас, своих учителей.. на улицу?!
— Ну об улице говорить рано, — миролюбиво сказал представитель мэрии, — Вам же предоставляется здание. Никто не потеряет рабочих мест.
Да, здание было одно. И на него точили зубы церковники. Сейчас там резвились дети. Закон суров, но это закон, здание и костел уже юридически принадлежало церкви. Город разделился на два клана: люди старшего поколения, которые стояли на стороне церкви и радовались, что теперь можно будет ходить по воскресеньям на службы, слушать органную музыку и чувствовать умиротворенность и единение с божиим домом. И люди, у которых были дети. Среднее поколение, которое больше волновал престиж, чем нравственная сторона вопроса.
Да, жизнь в последнее время была сложной. Экономика была развалена, кризис следовал за кризисом, и коэффициент суицидов на душу населения неуклонно пополз вверх. Молодые люди боялись ответственности, не хотели заводить семьи, мало оставалось ценного, святого в душах. Отцы церкви не могли себе представить ситуации, что они сами выгоняют детей и педагогов из своего здания. Они хотели, чтоб люди, осознав значимость нравственного воспитания и духовных ценностей, сами приняли бы решение оставить церковь священникам. Но педагоги были атеистами. И их жизнь тоже была не сахар. Они собирались бороться, собирали подписи горожан в свою защиту. Мэрия предоставляла школе здание, но оно было небольшим, и, как верно заметил профессор Архангельский, школа с уходом из прежней своей обители, утрачивала часть престижа.
Но церковь теперь была государственной. И тоже не хотела уходить в какое-то здание. Когда есть вот оно, построенное еще в те светлые духовные времена, на деньги прихожан, на добровольные пожертвования, по католическим канонам, и оно принадлежало церкви.
Представители школы и церкви сцепились между собой в здании мэрии. Церковники просили судебных приставов выдворить детей и педагогов с личным имуществом в маленькое здание, предоставленное мэрией. Педагоги кричали, что если они это сделают, какая слава пойдет о наших духовных наставниках, что город утратит престиж, богатые граждане отправят своих детей учится в другие города, а в нашем воцарится мракобесие и застой. Не будет целостного педагодического коллектива, они тоже уедут туда. Где их, и их знания будут уважать. Мэрия была в ужасе. Нельзя было отказать ни единой из сторон. Городу нужна была церковь. И городу нужна была школа.
То, что церковь великолепно справляется с нравственным воспитанием горожан, было доказано. Тот же отец Марк, имея светское медицинское образование, помогал страждущим, и ранее работал в службе психологической помощи, многие отказались от наркозависимости с его помощью. Отец Афанасий поддерживал сиротский дом, направляя пожертвования своих прихожан на нужды брошенных детей. Возможно, детей бы не бросали, если бы в городе была официальная церковь, куда бы можно было ходить молиться, венчаться, креститься.
Но и педагоги прекрасно справлялись со своим делом. Научные проекты учащихся брали гранты, дети, окончившие школу, поступали в престижнейшие вузы страны, да что там говорить, и отец Марк и все представители мэрии закончили именно эту школу. Школа была ценна.
— Подождите, святой отец, — тихо сказал историк, — За восемьдесят лет ведь где-то велись службы, раз церковь не утратила своего могущества в опале? Но не думаю, что у нас сейчас есть столь много монашествующих, чтобы освоить здание школы.
— За монахами дело не станет, — ответил отец Марк, — Но вы правы. Нам понадобится помощь всех прихожан и ваша в том числе, чтоб возвести церковь в прежнее достославное ее состояние.
— Значит, переоборудовать спортивные площадки, вести ремонты?
— И это тоже, — склонил голову отец Марк, — Да поможет нам Бог!
— Да уж, — протянула сквозь зубы язвительная директриса, — Мэрия нам вряд ли поможет! Остается только уповать на Всевышнего!
— Но вы же должны понимать, что выгонять детей из школы сейчас богопротивно? Господь отвернется от нас.
Святые отцы промолчали.
— Я вижу пока единственное решение, — сказал профессор Зельцер, — Мы должны очистить здание библиотеки. Пусть в городе возобновятся воскресные службы. Но здание монастыря останется за школой.
— Это невозможно! – сказал отец-настоятель.
— Это необходимо, — с нажимом сказал математик, — Дети должны учиться. Вы должны воспитывать их в законе Божием. Вы не можете пойти против закона.
— Вы тоже не можете пойти против закона! Государство вернуло церковное имущество церкви.
— Здание принадлежит вам, — профессор Зельцер поклонился, — но по законам нравственности вы не можете выгнать детей. Дайте нам время. Мы не пойдем в маленькое здание, это вопрос престижа и чести школы. И вы обязаны нам помочь.
— Как?
— Влияйте на прихожан. Среди них есть люди богатые и влиятельные. Вы же когда-то, двести лет назад, собрали деньги на эту церковь. И построили храм. Теперь вам надо помочь нам собрать деньги на школу. Сколько лет это займет, зависит от рвения святых отцов и поддержки мэрии. Вы отвечаете за духовное развитие, мы – за интеллектуальное. Со своей стороны мы поднимем плату за обучение и расширим перечень оказываемых образовательских услуг. Но должен быть еще набор для одаренных детей из бедных семей, вы должны это понимать. Вы строите школу. Школа обеспечивает текущий ремонт всех зданий, и монастыря, где живут и учатся сейчас наши дети и костела, где будут проходить службы. Вы же, святые отцы, все местные, вам нет необходимости жить при церкви. Официально – земля и оба здания принадлежит вам. Но монастырь вам будет сложно освоить, шесть церковников в огромном здании, это же нонсенс, когда дети будут ютится в крохотной двухэтажке. Поэтому дети останутся в школе. Пока мы совместыми усилиями не выстроим новое добротное здание, и я первый отдам вам ключи от монастыря.
— А как же герб? Как же наша школа? – возмутился историк, — Пусть они строят здание для себя!
— Школа – это не здание. А что до герба, кому какое дело, что на нем изображено? Школа славна достижениями, преподавательским составом и выпускниками. Церковь – тоже не здание. Но здание школы принадлежит церкви. Это закон. Другого выхода я не вижу.
— Да поможет нам Бог!
автор Шахразада
Про козленка, который умел типировать
Жил-был маленький Козлёнок, который прошел обучение в школах всех ведущих социоников и научился типировать. Как-то раз подошёл он к озерцу и вдруг увидел своё отражение в воде. Он остановился как вкопанный и долго разглядывал самого себя. А теперь послушайте, что было дальше.
— Дон! — сказал Козлёнок.
Это услышал Телёнок, который гулял поблизости и щипал травку.
Что это ты делаешь? — спросил Телёнок.
— Я потипировал сам себя, — ответил Козлёнок.
— Хочешь, я и тебя протипирую?
— Если это не больно, то типируй! — сказал Телёнок.
— Это совсем не больно. Только ты не шевелись, а то я типировать не смогу.
— Ой, что ты! Я очень боюсь. И моя мама, наверное, не разрешит, — пролепетал Телёнок, пятясь назад.
Но Козлёнок скакнул вслед за ним и сказал:
— Я — это Дон, ты — это Есь.!
— Ма-ама! — жалобно заскулил Телёнок.
Тут к нему подбежала Корова с колокольчиком на шее.
— М-му! Ты чего ревёшь?
— Козлёнок меня типирует! — пожаловался Телёнок.
— А что это такое? — сердито промычала Корова.
— Я научился типировать, — сказал Козлёнок. — Вот послушайте: Дон — это я, Есь— это Телёнок, Дюма — это Корова!
— Ой, теперь он и тебя протипировал! — заревел Телёнок.
Когда Корова это поняла, она очень рассердилась:
— Я тебе покажу, как потешаться над нами! А ну-ка, Телёночек, зададим ему перцу
И Корова с Телёнком бросились на Козлёнка. Тот страшно перепугался, подскочил как ужаленный и помчался вприпрыжку по лужайке. А за ним — Корова с Телёнком.
Неподалёку гулял Бык. Он взрывал своими острыми рогами землю и подбрасывал кверху кустики травы. Увидев Козлёнка, Телёнка и Корову, Бык двинулся им навстречу.
— Почему вы гонитесь за этим куцехвостым малышом? — пробасил Бык.
— А он нас типирует! — заревел Телёнок.
— Но мы его поймаем, — пыхтя, проговорила Корова.
— Дон — это я, Есь — это Телёнок, Дюма— это Корова, Жук— это Бык. — сказал Козлёнок.
— Ой, теперь он и тебя протипировал! — заскулил Телёнок.
— Ну, это ему даром не пройдёт, — проревел Бык и вместе с другими бросился в погоню за Козлёнком.
Они выбежали на широкую пыльную дорогу и понеслись вскачь. А в это время по обочине дороги неторопливо прохаживался Конь и жевал траву.
Услышав топот и увидев, как пыль летит столбом, он ещё издали закричал:
— Что это за спешка?
— Мы гонимся за Козлёнком, — ответила Корова, задыхаясь от быстрого бега.
— Он нас типирует, — заныл Телёнок.
— А ему никто не дал такого права. Уф-ф! — проревел Бык.
— А как же он это делает? — спросил Конь, увязываясь за остальными.
— Очень просто, — сказал Козлёнок. — Вот так! Дон — это я, Есь— это Телёнок, Дюма — это Корова, Жук — это Бык, а Габ — это Конь.
— Ой, теперь он и тебя протипировал! — заскулил Телёнок.
— Ах он негодник! Ну, погоди же! — заржал Конь и поскакал ещё быстрее вслед за Козлёнком.
А у самой дороги, в загоне, спала большая Хрюшка. Топот копыт разбудил её.
— Хрю-хрю-хрю! Куда это вы все? — спросила любопытная Хрюшка. Она тотчас же проломила своим загородку и пустилась рысцой вслед за другими.
— Мы гонимся за Козлёнком, — ответила Корова, чуть дыша.
— Он нас типирует, — жалобно протянул Телёнок.
— А ему… уф-ф… никто не давал такого права! — проревел Бык.
— Но мы ему покажем! — заржал Конь, едва не задев копытом Телёнка.
— А как это он типирует? — спросила Хрюшка, с трудом поспевая за всеми.
Очень просто, — воскликнул Козлёнок. — Дон — это я, Есь — это Телёнок, Дюма — это Корова, Жук — это Бык, Габ — это Конь, а Драй— это Хрюшка.
Ой, теперь он и тебя протипировал! — всхлипнул Телёнок.
— Ну, он за это поплатится! — завизжала Хрюшка. — Вот я его сейчас!..
Они мчались сломя голову, не разбирая дороги, и добежали до речки.
А у причала стоял небольшой парусник. На борту парусника они увидели Петуха, Пса, Барана и Кота. Петух был капитаном, Пёс — лоцманом, Баран — юнгой, а Кот — корабельным поваром.
Остановитесь! — закричал Петух, увидав животных, которые неслись, не чуя под собой ног.
Но уже было поздно. Козлёнок оттолкнулся копытцами от причала и прыгнул на борт парусника. За ним бросились все остальные.
Парусник покачнулся, заскользил по воде, и его понесло на самое глубокое место реки. Ох и перепугался же Петух!
— Ку-ка-ре-ку! На помощь! — закричал он не своим голосом. — Парусник тонет.
Все так и затряслись от страха.
— Сейчас я вас всех протипирую, оптом! — сказал Козлёнок.
Дон — это я, Есь— это Телёнок, Дюма— это Корова, Жук — это Бык, Габ — это Конь, Драй— это Хрющка, Гек — это Кот, Дост— это Пёс, Баль — это Баран и Гамлет — это Петух.
Все стояли разинув рты, ожидая что эта непонятная процедура окажется хоть в чем то полезной, но парусник продолжал тонуть.
— Зато я всех протипировал, — сказал Козленок.
Обсудить на социофоруме
C Днём Знаний!
Как бы радио спешит поздравить своих как бы слушателей и листателей электронного журнала «Квадра» с Днем Знаний!
Ах, школьные годы чудесные..
А в след за ними восхитительные студенческие.
Как молоды мы были. Что писали.. Что читали наши преподаватели?
Первое понятие о роли в социуме:
В библиотеке стояли столы и ребята, заваленные книгами.
Первые представления о технике и передаче своих ощущений от пользования этой техникой:
Трактор ехал по полю, слегка попахивая.
Первые понятия о героизме и великих открытиях:
Гагарин стал первым проходимцем в космосе.
Соединить несвязуемое! Первая связь истории с анатомией:
Немцы ворвались в дом через задний проход.
… и художественной литературы с политикой:
Выбросив княжну Мэри за борт в набежавшую толпу, Степан Разин стал морально устойчивым и вернул себе доверие избирателей.
Первое понятие о внедрении теории в практику:
Астрономия — это наука, которая учит нас, как правильно пользоваться Солнцем и планетами.
Первое сравнение кулинарии с литературой:
Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина.
Первое понятие о причине и следствии:
Картину «Грачи прилетели» Саврасов писал быстро — боялся, что грачи улетят.
Первое сравнение частного с общим:
У Наташи Ростовой с Андреем Болконским был роман — «Война и мир».
Ну и, наверное, первое понятие сплоченности и неразрывности социума:
Французы бросились наутек, не выдержав духа русской армии.
Все это было. И есть у сегодняшних школьников и студентов. И останется у будущих. Человеку свойственно стремиться к познанию мира и своего места в этом удивительном мире.
Пусть же серебряным колокольчиком возвещает радостью свой приход новый день – День Знаний, первое сентября.
С праздником!
Впечатления о прошедшей конференции НИИ Соционики
В Москве 4 и 5 апреля на территории НИИ Соционики проходила IX научная конференция по соционике, приуроченная к дню рождения Аушры Аугустинавичюте.
Тематика конференции » Известное и новое о признаках Рейнина. часть 2″.
Наши впечатления о прошедшей конференции:
XI научно-практическая конференция по соционике прошла 4-5 апреля 2009г в НИИ соционики. Она окунула нас в необыкновенно приятную заинтересованную атмосферу и порадовала глубоким уровнем знаний участников, собравшихся не просто познакомиться и пообщаться, а обменяться опытом, обсудить результаты своих наработок.
Главное отличие прошедшей конференции в том, что во время дискуссий по докладам о результатах исследований почти каждый раз проходили научные мини семинары по представленному признаку. Предполагая такую реакцию участников, мы заранее запланировали после каждого доклада 30 минут на дискуссию. Активному обсуждению способствовало наличие в них второй части, с большим количеством фактического материала непосредственно демонстрирующего процессы проведения эксперимента. В качестве иллюстраций ко всем докладам были представлены многочисленные цитаты участников экспериментов, фотографии материальных результатов совместного творчества групп, отрывки из видеосъемок с эксперимента, что позволило наблюдать описанные проявления на практике.
В дискуссиях по докладам наибольшее внимание было уделено новым проявлениям и психологическому наполнению признаков, их практическому применению. По уровню заданных вопросов, сделанных замечаний и предложений было понятно, что все участники конференции активно применяют в своей практике признаки Рейнина. Коллективным разумом в интерактивном режиме решались многие вопросы, были выдвинуты новые идеи для дальнейших исследований.
В процессе обсуждений мы не раз смогли выйти на новое понимание различных нюансов проявления рассматриваемых признаков. В частности, при обсуждении признака «беспечные-предусмотрительные» мы вышли на гипотезу его связи с ситуативными и оценочными блоками модели А, проговорили возможные пути проверки этой гипотезы, в том числе с использованием геометрии интертипных отношений. Подтверждение этой гипотезы может дать новую информацию как в уточнении проявления признаков, так и в углублении нашего понимания интертипных отношений.
Произвел впечатление доклад Татьяны Николаевны Прокофьевой, посвященный методике диагностики признаков Рейнина на примере проявлений «Аристократии-демократии». Благодаря цитатам и характерным фразам сложился целостный образ признака и понимание, как его диагностировать.
Во время доклада о «Статике — динамике» возник вопрос об известном в литературе проявлении признака: «Статики дольше входят и выходят из процесса. Динамики — быстрее включаются в работу». Вопрос состоял в том, не пересекается ли это с определением признака «Процесс — результат». Объяснение состояло в том, что динамики больше настроены на изменения, чем на стабильное, поэтому быстрее замечают тенденции и изменения и быстрее под них подстраиваются. А статикам труднее обращать внимание на тенденции и изменения, чем на неизменные характеристики, поэтому позже включаются в изменения. При этом статику более свойственно переходить из одного стабильного состояния в другое стабильное, в отличие от динамика, которому труднее зафиксироваться в неизменном состоянии без движения. Поэтому статики не так импульсивно включаются в процесс.
Особый интерес вызвал доклад Прокофьевой Т.Н. «Повышение надежности соционической диагностики путем сочетания признакового и модельного подходов» с презентацией видеодиска «Практика соционической диагностики».
Участники оценили качество и профессионализм проведенной диагностической работы, высокий технический уровень и дружественный интерфейс подачи материала.
Доклад еще раз продемонстрировал практическую реализуемость надежной диагностики психологического типа. Было показано, как выход на тип несколькими путями, (так же как решение школьной задачки разными способами), обеспечивает рост достоверности результата. Чем большее число проявлений признаков Рейнина, малых групп, ячеек в модели А задействовано в процессе, чем больше достигнуто согласований между ними, тем точнее результат диагностики. Представленная методика дает 5-7 кратный запас надежности диагностики и практически исключает возможность ошибки в определении типа. На диске представлено видео диагностического интервью с разбором идиагностикой проявлений 15 признаков, 9 малых групп и всех 8 функций модели А.
В процессе эксперимента мы исследовали 12 признаков Рейнина, включая один признак из базиса Юнга. Результаты экспериментов показали уверенную проявленность по всем исследованным признакам. К базису Юнга мы приступили в последнюю очередь. Это было правильным решением. Намудалось получить яркие проявления признака «Интуиция-сенсорика». Но уже на первых же упражнениях большинство участников оценили состав групп и определили исследуемый признак. Т.е. нарушилось одно из условий эксперимента: Для максимальной объективности наблюдений каждая сессия проводилась при маскировании предмета исследования. Три группы (две по признакам + контрольная) случайным образом нумеровались (№1, №2, №3). Ни большинство из экспериментаторов, ни участники, ни привлеченные эксперты не имели информации о том, какой признак наблюдается в данной сессии, и какой состав скрывается под номером группы (метод двойного слепого исследования).
Для остальных признаков эти требования неукоснительно соблюдались. Поэтому сейчас мы пока не планируем продолжения исследования оставшихся трех признаков базиса Юнга.
Из результатов, полученных экспериментальным путем можно отметить наблюдения новых значимых проявлений признака Конструктивизм-эмотивизм. Эксперты дружно отметили зависимость активности и эффективности работы группы от вида ее деятельности. Из 4-х упражнений предложенных группам два (первое и последнее) в своей основе требовали проявления логического, структурного неторопливого подхода к задаче, а два других (второе и третье) эмоционального зажигательного решения. Это не было так специально задумано (как 2 и 2). Но все эксперты независимо в разных формах отметили пассивность эмотивистов как при подготовке, так и при презентации первого и последнего упражнения, а конструктивистов соответственно второго и третьего. Выявилось это только после обработки и сведения данных свободных протоколов всех экспертов
4 апреля, в День рождения основательницы соционики Аушры Аугустинавичюте был показан видео-сюжет о поездке к ней в Вильнюс в 2002г., снятый Прокофьевыми В.Г. и Т.Н. Фильм вызвал большой интерес, много чувств и эмоций у участников. Несколько раз в процессе просмотра брали паузу для осмысления и обсуждения увиденного. В результате просмотр фильма оказался очень продуктивным, так как те идеи, о которых говорила Аушра, , вызывали исследовательский интерес и привели к серьезной дискуссии по его окончании.
Воспоминание об Аушре в день ее рождения дало ощущение некой общности, причастности к чему-то большему, чем просто очередная встреча на соционической конференции. Возможно, этот эпизод будет способствовать каким-то процессам в росте понимания на сколько мы заинтересованы друг в друге, в полезности и перспективности сложения нашихусилий.
В завершении конференции прошла активная и интересная дискуссия об иерархии признаков признаков Рейнина, соционических функций и связи признаков со структурой модели А.
Мнение наших преподавателей:
Что сказать о конференции?
Безусловно, и интересно, и познавательно. Познавательно, потому что по каждому докладываемому признаку был подробный отчет о статистике наблюдаемых проявлениях и их анализ. Интересно, потому что отдельная часть доклада была посвящена описанию непосредственно экспериментов, включая фото-, аудио- и видеоматериалы, с разбором наиболее интересных моментов. Плюс, живое обсуждение всех возникших вопросов по горячим следам. Не могу не поделиться, насколько полезно это оказалось мне как преподавателю и докладчику, поскольку удалось самому еще глубже разобраться в проявлениях и набрать значительный опыт наблюдений изучаемого признака.
Большой интерес к конференции, к результатам эксперимента проявили участники параллельно идущего учебного модуля, и мы, прочитав свой доклад, «с пылу с жару» сразу делились своими впечатлениями с нашими слушателями прямо на занятиях, которые проходили параллельно
Содержание:
- Результаты научного эксперимента по исследованию наполнения признаков Рейнина в НИИ Соционики под руководством Г.Р. Рейнина.
- Сравнение подходов соционических школ на содержание и практическое применение признаков Рейнина.
Материалы предоставлены с официального сайта НИИС
Особая благодарность Т.Н. Прокофьевой
Журналистское расследование. Школьный дресс-код: за и против
Журналистское расследование.
По мотивам горячей темы: Нужен ли школьный дресс-код?
Ребенок и школа
Рассказывает Марина Полярус (Zorra), психолог -профконсультант (Московский гештальт-институт)
Наверное, это извечный философский вопрос — баланс формы и содержания
Я, как психолог, начну с содержания — оно мне точно интереснее и важнее.
Согласна с народной мудростью: «встречают по одёжке, провожают по уму», согласна, что интеллект и внутренний мир важнее, чем внешний вид или манера одеваться.
И тогда, если школьник демонстрирует хороший уровень знаний, выполняет домашние задания и прилично себя ведёт, то какая, собственно, разница, как он одет или какого цвета его ботинки? И тогда можно дать быть розовым волосам, полосатым носочкам или чёрной зашнурованной коже.
Человеку сложно найти свой стиль и свои способы самовыражения, если не пробовать разное, не экспериментировать. Ну как ещё поймёшь, «моё» это или нет?
На картинках, в советах родителей — это по-другому, это сложно ощутить и прожить.
А вот попробовав, можно будет определить: нравятся ли мне мини-юбки, идёт ли мне чёрный цвет, какая длина волос мне удобнее, и какую часть себя я готова проявлять в одежде.
Школьная форма, одинаковость — это, с одной стороны, защита: защита от социального неравенства и связанных с этим насмешек, если родители не могут покупать ребёнку модные джинсы или дорогие кофточки.
А с другой — это некоторая потеря себя, своей уникальности. Одежда — это же возможность сказать о своём настроении или мироощущении, это возможность выделиться, быть ярким или, наоборот, прятаться под серым капюшоном, если хочется.
А в подростковом возрасте, когда очень остро встаёт вопрос «кто я?» и «какой я?» и хочется, но и тяжело быть как все — в этом есть и безопасность, и страх так и найти себя.
Думаю, что необходимость носить форму легче принять, если она введена изначально, с первого класса. Тогда она может быть своеобразным «пропуском во взрослый мир»: маленький человечек, заканчивая детский сад, идёт в школу, становится более взрослым, и некоторым отличительным знаком этого становится школьная форма.
Тогда носить её можно с радостью и гордостью — какое-то время
Мне кажется важным, чтобы здесь был выбор: если уж носить форму обязательно, то хорошо бы, чтобы было несколько цветовых вариантов (а для девочек варианты с юбкой и брюками) — и человек мог бы выбирать то, что ему ближе, или то, что хочется именно сегодня.
Ну и если ребёнок совсем не хочет носить форму, никакую из предложенных вариантов, я бы хотела, чтобы такая возможность у него была тоже.
Мне кажется важным, чтобы правила были полезны для человека, но не подчиняли себе его жизнь.
Границы, рамки и правила (а школьная форма относится именно сюда) — важные части жизни и часто они нам помогают: вносят ясность, определённость, защищают от хаоса и как-то упорядочивают реальность.
Хорошо бы только, чтобы они при этом не убивали живое, разноцветное и уникальное — то, что редко вписывается в рамки и границы, но является ценным, а иногда и гениальным.
Уравненными, усредненными и одинаковыми людьми легче управлять, но едва ли они создадут что-то действительно необыкновенное.
И, по-моему, возможность наблюдать радугу стоит риска промокнуть под дождём!
Международная Ассоциация Имидж-Консультантов/Association of Image Consultants International выявила десять наиболее часто встречающихся ошибок людей, ищущих работу. При прохождении интервью в американскую или транснациональную компанию недопустимы:
— Длинные ярко накрашенные ногти. Другая крайность — неподстриженные и грязные ногти.
— Чрезмерное увлечение ювелирными украшениями. Использование крупных серег и браслетов. Использование одновременно нескольких серег. Серьги в носу, губах и т.д.
— Обувь с открытыми носками или без задника.
— Летом недопустимы голые женские ноги. Обязательны чулки или колготки нейтральных цветов.
— Шорты или пляжные брючки.
— Потрепанный костюм с несвежей рубашкой.
— Кожаная куртка (касается и мужчин и женщин). Вообще изделий из кожи следует избегать. Единственное исключение — ремешок для часов и сумка.
— Галстук -«бабочка» у мужчин.
— Сумки, украшенные логотипами, и пластиковые пакеты, набитые бумагами.
— Красные портфели, сумки, туфли, галстуки, рубашки и т. д.
10 классических ошибок при выборе одежды
А теперь отвлечемся от мнения психолога и рассмотрим иную точку зрения…
На работе придется выглядеть, как положено, а не как хочется…
Поэтому дисциплине и манере ношения делового костюма и обуви имеет смысл подготовиться еще в школе. Чтобы садиться в кресло, не поддергивая брюки, чтобы одежда сидела естественно, чтоб не приходилось при ходьбе лихорадочно нащупывать молнию на юбке, чтоб стрелка чулка была строго по ноге, а не опоясывала ногу несколько раз, и вообще, манере носить различную одежду, следует учиться с раннего возраста. Так получается, что школа дает нам навыки ношения одежды делового стиля.
В этом отношении школьные жесткие требования к форме одежды полезны.
Лет до 10 у девочек и до 12 у мальчиков авторитетом является взрослый своего пола, то есть, на кого хотелось бы равняться, копировать стиль поведения, манеру одеваться и разговаривать. Обычно в благополучной семье это мать у девочки и отец у мальчика. Если же ребенка, по каким-то параметрам не устраивают отношения в семье или семья неполная, он берет за образец то, что преподносят СМИ или ближайшее окружение. Неслучайно, все ведущие новостных каналов телевидения старательно соблюдают консервативный деловой стиль. Обычно при поступлении в начальную школу ребенок не чурается школьной формы — он ею гордится. Это — признак его статуса, он пошел в ШКОЛУ, он становится ближе к взрослой жизни. Поэтому на этапе внедрения школьной формы в младшей школе протестуют больше родители: это может быть накладно — дети растут, и большую часть времени проводят в школе. Так, говорят родители, отчего бы не ребятам не носить привычную одежду, ту же, в которой они и гуляют? С двумя видами одежды проблемы, и не только финансовые — требуется обучить вчерашнего детсадовца, сразу после школы вешать костюм в шкаф, ежедневно менять рубашки или блузки, а значит, тоже их должно быть как минимум две, и в этом случае — ежедневная глажка. Недовольство родителей изменением своего привычного уклада, получается, ребенку надо не только проверять домашнее задание, но и форму, вырисовывается в раздражительность, разговоры с другими мамами и папами, которые, естественно, слышат дети.. И на каком-то этапе может случиться так, что школьная форма более не показатель статуса для ребенка, а головная боль для мамы. То есть, родители сами, не ведая, формируют у ребенка отказ от школьной формы, — да он бы лучше на компьютере поиграл, чем эти брюки по стрелочкам, пиджаки — по плечикам! Но, следуя букве устава школы, родители продолжают одевать ребенка в школьную форму…
Возраст меняется. С 11 лет у девочек и с 13 у мальчиков старший взрослый своего пола более не является авторитетом. Теперь равнение идет на мнение сверстника, которого уважаешь. В младшей школе они были все одинаковыми, в средней уже в классе формируются свои альфы и омеги: лидеры и парии. Теперь воспитание в домашних условиях не может происходить без учета мнения сверстников, и, если произойдет конфликт целей, не исключено, что ребенок перестанет воспринимать информацию из дома. Поведение его, как личности, уже заложено, теперь у него появляется потребность в собственной значимости. Здесь уже обратная младшему школьному возрасту проблема: ребенок умеет ухаживать за своей школьной формой, но не хочет ее носить. Он хочет выделиться из массы сверстников, появляются первые понятия о половой привлекательности. А родители в состоянии удивления: не для того они приручали ребенка к порядку и к признанию дресс-кода, чтоб он, вот так все бросил. Но ведь это закономерно. В возрасте средней школы дети учатся сопротивляться давлению. В первую очередь, самому ближайшему — родительской заботе. А потом к этому возрасту хорошо применима теория атрибутивного или причинно-следственного лидерства — успех предписывается внешним причинам, а неудачи — внутренним. Успех в учебе — посещает занятия, активен на уроках, неудачи — низкий коэффициент интеллекта, заторможенность мыслительных процессов. Успех у противоположного пола — яркая внешность, неудачи — внутренняя закомплексованность. Как добиться признания? Показать, что ты — на виду, ты ярче других, быстрее соображаешь, можешь указать место серым личностям.. Таким образом могут формироваться неформальные группировки вокруг лидеров в классе и парии — те, кто не допущен до участия в делах группы. Но лидерство-то атрибутивное! А школьная форма, дресс-код, получается, всех уравнивает, и новичку, прибывшему в класс, трудно определить с первого взгляда, где альфы и где омеги в коллективе. Конечно, если воспитание младшей школы, в том числе, родительское, дало плоды, ни лидеры ни парии не будут оспаривать дресс-кода, форма по-прежнему остается атрибутом, которому просто не придается значения, школьники свыкаются с внешней одинаковостью стиля одежды и начинают развивать и демонстрировать атрибуты непохожести в чем-то другом, даже из расположения за партами — кто с кем и за кем, можно сделать выводы о группировках и их степени сплоченности. Мы же видели демонстративное поведение: N демонстративно оставляет своем место рядом с M и пересаживается к L. Дырка (незанятое место рядом с М) показывает изменение отношений в коллективе. Это при том, что все трое носят одну и ту же форму. А теперь представим ситуацию, что в коллектив вливается человек, отказывающийся соблюдать дресс-код. Два варианта исхода событий: вытеснение прежнего лидера — разрушение существующей системы взаимоотношений, покушение на то, на что и внимания-то не обращали, но это же одновременно оказалось показателем статуса, общности группы — форма одежды. В этом возрасте это поведение нестандартное — внушает уважение, и, при наличии должного старания и волевых качеств, форма становится необязательной для всех, а лидером становится неформал, первый подавший мысль, что без формы-то возможно, и есть способы самовыражения при помощи внешнего вида. Второй вариант исхода: в коллективе видят сначала форму, потом человека или в ценностях самоутверждаться за счет личностных качеств, самоутверждение посредством экстравагантного вида вообще не принимается — сколько б новичок не пыжился, коллектив не то, что не примет его, просто не заметит. Правда, заметят учителя, но их мнение, мнение взрослых людей, мало что значит для подростка, желающего занять свою нишу в среде сверстников.
Вот и решайте, следует ли вашему ребенку идти против дресс-кода, принятого в школе.
Вопрос остается открытым.
Присоединяйтесь к обсуждению
С вами была группа редакции интернет-журнала «Квадра»