О диванах

Вчера решил прогуляться вдоль шоссе и поразился обилию магазинов, продающих диваны. Я не из тех людей, которые пропускают знаки мира, тут явно какая-то тенденция.

Возможно, на диваны обострился спрос. В головах и задницах годами витало едва уловимое раздражение, скрытая неудовлетворенность. Психология масс дало темное, покрыты мраком, и те тревожные чувства и образы, которые витают в коллективном бессознательном, бередят души миллионов. Там, в глубине бессознательного, мрачным спрутом копошилось нечто новое для этого мира. Там зарождалась жажда. Жажда тепла, комфорта, упругой и скрипучей кожи, упругой опоры в районе ягодиц. И она вылилась в потребность физической нирваны. Нирваны диванов. И в какой-то момент наступил перелом, и люди дружно кинулись сметать диваны с прилавков, вызвав ажиотажный спрос, на который откликнулись продавцы. И вот магазины диванов полезли из всех дыр, как черви после дождя.

А возможно, что дело в другом. Может, появился модный учебник по маркетологии, и все примеры там были на продаже диванов. Автор так ясно и доходчиво объяснил Общую Идею Продажи Дивана, так ярко нарисовал перспективы и процедуру организации складов, доставки, что зажег народ. Бестселлер ракетой пронесся среди предпринимателей, все наперебой советовали друг другу прочитать. У многих открылись глаза на продажу диванов, и наперебой стали их продавать. Может их никто и не покупает вовсе. Вот сигареты я каждый день беру, а диваны — увольте. Но мы же видим магазины, а не толпы жаждущих покупателей.

Или это сами диваны решили совершить революцию. Им надоело пролитое кофе, детские прыжки, пиво под крики «Пас давай!», и попирание жопами. Они гордо встали, расправили спинки и сказали миру «Нет!» То есть «Да!» Трудно перевести, ведь диваны говорят на языке комфорта, цвета, упругости и ритмичного скрипа по ночам. Гордый народ диванов решил захватить мир. Они просочились на склады, захватили магазины, и готовятся к тому, чтобы обрушиться на головы людей очищающим дождем.

А возможно, что страсть к продаже диванов слилась с непреодолимой потребностью их покупать. Кто знает, быть может это любовь. И не говорите мне, что это низкая любовь. Самая высокая любовь складывается из вполне приземленных желаний. Да, за ними стоит нечто большее, но желание сидеть рядом, гладить по ноге, уткнуться в шею, зарывшись в волосы и аромат духов — во всем этом по отдельности нет ничего высокого. Будоражит голос, чувства горят и плавятся, мысли окрашиваются в цвета и обретают вес и форму. Например, в форму дивана, почему бы и нет. А продавец, продав очередной диван, впадает в эйфорию пьянящего поцелуя. Нет, он не отрывает диваны от сердца. Он готов их дарить, швыряя направо и налево, засыпать весь мир диванами, но он придерживается той части любовной игры, которую называют Деньги. О, это сладкое слово, то что связывает в едином порыве продавца и покупателя! Нирвана диванов придает смысл существования и продавцов диванов, и самим диванам, чем не любовь?

автор suavik
авторский сайт

Сага о муравьях

мой Муз-Вдохновитель — Суавик

Жил-был муравей. Он особо от других ничем не отличался, но любил иногда позадирать своих товарищей. И вот однажды ему опять стало скучно, он собрал других муравьев и сказал:

— Вы все идиоты!

Муравьи обиделись и побили его. Муравей выпленул песок, утер сопли и возвестил:

— Я на вас сброшу ядерную бомбу!

И захохотали муравьи. Они смеялись так весело, некоторые падали на землю и трясли лапками, хватаясь за живот. Один муравьишка верещал от смеха и распрыскивал слезки — маленькие такие и солененькие. Другой показывал лапкой на муравья-задиру и пищал от натуги, задыхаясь и ловя ртом воздух. Двое муравьев катались по земле, сцепившись лапками и показывая друг другу языки. И только один муравей не смеялся. Он смотрел на все это веселье и грустно шевелил усиками. Муравей задира пожал плечами и ушел. Этой же ночью он дождался, когда все уставшие муравьи лягут спать и закричал что есть мочи:

— Пожар!!!

Все муравьи стали подскакивать, началась суматоха. Они наскакивали друг на друга с ошалелыми глазами, верещали и толкались. Кто-то выбегал в смешных ночных колпаках, которые цеплялись за веточки, и мураши начинали их срывать. Некоторые падали под ноги другим и пытались выползти, хватаясь за испинаные бока. А муравей-задира весело хохотал, сидя на ближайшем кустике. Его побили. Сильно. И только один муравей его не бил. Он грустно смотрел на него и думал… Некоторым муравьям стало жалко задиру. Его подняли из пыли, отряхнули, похлопали по плечам, некоторые девушки-муравьи сочуственно хлопали ресницами и томно вздыхали. Спустя некоторое время муравей-задира вышел погулять из муравейника и увидел лесорубов, которые пилили дерево. Дерево было огромным, оно стало накреняться в сторону муравейника. И тогда муравей понял, что надо спасать своих муравьишек. Он побежал и стал кричать:

— Беда! Спасайтесь!

Но никто не поверил муравью. Все отмахивались и не слушали. Он пытался хватать их за лапки и вытаскивать наружу, но его опять побили. А потом на них упало дерево. И только один муравей сидел на кустике лесной малины и грустно вздыхал о бренности муравьиного существования…

Жил-был муравей, и звали его С.К. Ему не нравилось такое имя, и однажды он решил его поменять. Муравей долго думал, ведь выбор имени — дело очень не легкое. И вот он решил называться Любомир. Но другие муравьи упорно не принимали его нового имени и продолжали называть С.К. Сначала он им долго объяснял, потом злился. А потом он понял, что как имя не меняй, но для других муравьев он навсегда останется С.К. Тогда он ушел. К другим муравьям. Когда его спрашивали имя, он отвечал — Любомир. И все стали называть его так. Ему нравилось. Но однажды один из муравьев ему сказал:

— Какой же ты Любомир? Ты же настоящий С.К.!!!

— Почему? — удивился муравей.

— Потому что как бы ты не менял одежду, ты все равно остаешься все тем же С.К. Муравей задумался. Потом расстроился. И заплакал… Мимо ползла гусеница и спросила:

— Какой милый муравей. Кто тебя обидел?

— Я сам себя обидел.

— А разве так бывает?

— Да. Я думал, что другие муравьи глупее меня. Но они правы. Я С.К. Я был таким всегда и буду таким всегда, потому что люблю управлять ими.

— А разве это плохо?

— Нет плохого и хорошего. Это всего лишь условности…

— Тогда прими себя и не плачь.

— Я себя принял. Они меня не примут.

— Конечно, никто не любит С.К., ты обречен на одиночество.

— Тогда я буду Великим С.К.!

И он вернулся к муравьям. Они не заметили никаких изменений в нем, но так и было задумано. Они радовались с ним и печалились с ним. Но так и было задумано. Они любили его и ненавидели его. Но так было задумано. Они называли его Любомир, а он называл их дураками. Ибо все в этом мире — игры Разума. Он смирился с тем, что одинок. Он принял себя таким. Но иногда внутри что-то происходило, надламывалось, дергалось и ныло одной неумолкающей струной:

— Даммм-даммм-даммм…

И это было сильнее его. В такие моменты он уходил от мира и замыкался в себя еще больше. Он не мог отпустить мир, как бы он его не любил…

Жил был счастливый муравей. Он не думал о завтрашнем дне. Он пел песни и считал звезды. И не было в мире счастливее его. Однажды мимо пролетал срекозел. Был он очень нудным, потому что считал, что все должны работать. Скоро зима, нужны припасы еды, нужен теплый дом, нужна добрая жена. Увидев счастливого муравья, стрекозел удивился:

— Ты почему такой счастливый?

— Потому что мир прекрасен!

— Нет, друг, мир ужасен. В нем все пожирают всех!

— Смотри, какое теплое Солнце, какое синее небо! Разве это не прекрасно?

— У тебя нет дома! У тебя нет автомобиля. У тебя нет яхты.

— Мне это не нужно.

И тогда стрекозел взял дубину и стукнул муравья по башке. Потому что он был настоящим стрекозлом. Потом засушил, вставил в рамочку и подписал: «Счастливый муравей».

Жил был муравей. И он всех любил. А потом задумался — а как сильно он всех любит? Никто и никогда не измерял силу любви. Тогда муравей решил первым сделать это. Он придумал единицу измерения — один «Даммм». Потому что о любви начинаешь задумываться только тогда, когда тебе плохо и одиноко:

— Даммм-даммм-даммм…

Жили они долго и счастливо и умерли в один день… потому что на них упало дерево.

автор Лара Аури (Auri)

авторский сайт

Новый мир

Утро, казалось бы, было совсем обычным, ничего не предвещало перемен. Мне можно было не идти сегодня работать, и я остался дома. Дети ушли в школу, жена – на работу. Я включил телевизор и, занимаясь своими делами, краем уха слушал о том, что происходит в мире. Незадолго до обеда стали появляться тревожные сообщения о том, что к Земле на огромной скорости летит комета, и последствия ее падения могут стать катастрофическими для всего человечества. Средства ПРО всех стран, у которых они были, нацелились на нахально вторгавшееся к нам небесное тело, а населению было настоятельно рекомендовано укрыться в убежищах.
Я решил остаться дома. Если комета упадет поблизости от нас, то никакое убежище не спасет, а если далеко, то какой смысл прятаться? Позвонил жене и детям, их спешно заводили в убежища, и стал следить дома за новостями дальше. Комета приближалась. Почти все самонаводящиеся ракеты достигли своей цели, и она потеряла около половины своего веса. В конце концов она благополучно плюхнулась в Атлантический океан, примерно в то место, где ученые и фантасты обычно рисуют метоположение затонувшей Атлантиды. В Европе и на атлантическом побережье Америки прошли небольшие землетрясения, и все.
Я связался с семьей и обрадовал их, что все закончилось, и можно возвращаться домой, а сам вернулся к просмотру новостей. Похоже, мир по инерции продолжал сходить с ума. Сперва в странах Европы и Америки, а потом и дальше прокатилась волна правительственных кризисов. Многие президенты, министры и чиновники стали обвиняться во всевозможных нарушениях и злоупотреблениях, и почему-то они их не отрицали, а чистосердечно признавали свою вину и покидали свои посты. Затем выступил кто-то из ученых с сообщением, что от места падения кометы по всей планете распространяется странное излучение неизвестной природы, в результате которого ни один человек не может скрыть от другого свои мысли. Телепатия, блин! Я сначала в душе посмеялся, но, когда вернулась жена, я как будто бы увидел ее глазами, как к ней клеился спортивного вида мачо в кафе, и она ведь не устояла, бесстыдница. С другой стороны, я понял, что ей действительно нелегко было это сделать, парень по своим внешним данным и остроумию превосходил меня на порядок, но внутри – ничего особенного, обычный не уверенный в себе донжуан, каких много. Только я собрался читать жене мораль, как ей стало известно, что уже полгода я заглядываюсь на свою хорошенькую коллегу, и не только заглядываюсь… Тут появились дети и начали рассказывать про своих одноклассников и учителей таакое…
В общем, мы поняли, что с этого дня нам теперь придется учиться жить в совсем новом мире, в котором невозможно что-то скрыть от кого бы то ни было и теперь придется в корне пересматривать свое отношение к очень многим вещам.

автор Darlana

Лёд, застывший на стекле бесконечности

Валенгорт всегда был очень странным и таинственным. В пятнадцать лет он поступил в Высшую школу магии при попечительстве Совета министров Королевства Гот. Сам Валенгорт к данному Королевству не имел никакого отношения. Никто не знал, откуда он. Никто не знал, как он попал в Королевство. И, к сожалению, никто не знал, чем закончится эта история.
Вступительный экзамен принимал сам Совет министров. Это был второй такой случай за всю историю существования Высшей школы магии. Первый произошёл еще в незапамятные времена, на заре существования школы, возраст которой, кстати, перевалил уже за пятьсот лет. Но та история не имеет никакого отношения к экзамену Валенгорта.
А случилась такая ситуация вот почему.
В Высшую школу принимали только совершеннолетних магов, то есть достигших уже двадцати одного года. Валенгорту было всего пятнадцать, и он не был подданным Королевства. Узнать о юном даровании никто ничего не мог, но парень проявил просто недюжинные способности…

— Итак, господин Валенгорт, если позволите вас так называть, откуда вы явились сюда? – спросил язвительно длинный худой маг, со сморщенным лицом и крючковатым носом, министр зельеварения.
— Я из дальних земель, — спокойно ответил высокий красивый юноша, с длинными светлыми волосами, убранными в хвост. Надо сказать, что большинство жителей Королевства Гот были невысокими и темноволосыми. Кроме министров, конечно же, которые представляли собой весьма разношёрстную компанию.
— А почему вы сейчас решили поступать в Высшую школу магии? Вы еще слишком молоды, — участливым тоном спросил полный маленького роста мужчина, почти карлик, министр врачевания.
— Шесть лет – это слишком большой срок, чтобы откладывать свою жизнь, — всё так же спокойно ответил Валенгорт, глядя в пол.
-Хотите сказать, что вы уже получили основное образование? – спросил красивый черноволосый мужчина средних лет, министр волшебных чар.
— Мои знания и умения намного больше, чем у некоторых выпускников вашей школы, — Валенгорт позволил себе слегка улыбнуться. Все министры были в курсе о дуэли между ним и одним из выпускников, который позволил себе неосторожно назвать его сопляком. И дуэль эта закончилась бы весьма плачевно для забияки, если бы не вмешательства директора школы, являющегося также главным министром магии. Он то и сообщил Совету об этом молодом человеке и устроил столь необычный экзамен прямо в зале состязаний.
— Начнем, пожалуй! – эхом разнеслись слова высокого крепкого мужчины, только что вошедшего в зал. Это был сам директор школы.
После получаса демонстрации своих способностей, приведших в полный восторг весь совет, директор встал со своего места. До этого он ни проронил ни слова, а лишь загадочно улыбался.
— Последнее задание? Ты готов?
— Да, господин, — покорно ответил Валенгорт. И в этот самый момент министр прорицания заметил, насколько его улыбка похожа на улыбку главного министра.
— Выпустите дракона! – крикнул директор. — Вы что, с ума сошли! – заговорили наперебой остальные министры. – Он же погубит мальчишку. Это против правил…
— Весь экзамен против правил, — улыбаясь, шепотом ответил директор. – Я помогу ему, если что.
В этот момент открылись двери вивария. Двое рослых мужчин вывели на арену дракона. Это был еще молодой дракон, не очень большой. Он испуганно осмотрелся и попятился назад. Мужчины дернули цепи и заставили его выйти на середину арены. Затем они сняли стальной ошейник с его шеи, смотали цепи и ушли. Дракон испуганно завизжал, выпустив при этом фонтан огня из глотки. Валенгорт вовремя отскочил, иначе его костюм был бы подпорчен.
Совет министров был спрятан заклинанием невидимости. Поэтому у дракона был только один враг – юный маг, стоявший напротив него. Он еще раз дыхнул на него пламенем. Но Валенгорт выставил правую руку вперед и отразил огонь, подпалив несчастному животному морду. Дракон завизжал от боли, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он понял, что дыхание пламени ему теперь не поможет. Он стал быстро летать над Валенгортом, увёртываясь от заклинаний. Наконец он сумел схватить юношу своими когтями. Но тот не растерялся и обжег лапы дракона проклятием огня. Дракон завизжал от боли и отпустил Валенгорта, который свалился на каменный пол. Юный маг опять выставил правую руку вверх и поймал дракона невидимым магическим тросом. Дракон пытался сопротивляться, но всё было тщетно. Валенгорт изо всех сил дёрнул руку вниз. Животное с грохотом свалилось. Дракон жалобно завыл от боли. Валенгорт с трудом поднялся на ноги. Все-таки он упал с приличной высоты. Но троса он не отпускал. Левую свободную руку он направил на дракона, чтобы добить, но тот посмотрел на него так жалобно…

Перед глазами всплыла картина. Женщина лежала на земле. Вокруг были только мертвые. Женщина была тяжело ранена. Она умоляюще посмотрела на мужчину, который стоял над ней. Таким же умоляющим взглядом.
— Пожалуйста, Эним! Я же твоя жена! – простонала она.
Мужчина улыбнулся и ударил ее в голову железным носком сапога. Улыбнулся до боли знакомой улыбкой. Он так всегда улыбался. Маленький белокурый мальчик, наблюдавший всю эту трагедию из чулана, зажал рот руками, чтобы не закричать. Это был Валенгорт, та женщина – его мать, а мужчина – отец…

Валенгорт закрыл лицо руками и отвернулся. Дракон облегченно вздохнул и устало опустил веки.

С того дня началась учёба Валенгорта в Высшей школе магии Королевства Гот. Он ни с кем не общался. Иногда только по учёбе. Все ученики, который были старше его минимум на шесть лет, знали, как он поступил сюда и каковы его способности. И побаивались его. У директора же были свои планы на счет столь одаренного ученика. Он занимался с ним дополнительно. Только он никак не мог понять, почему этот юнец так напоминает ему себя в молодости. Да, директор уже давно закрашивал свои светлые волосы чёрной краской, а в глаза закапывал специальный эликсир, чтобы они были не голубые, а карие. И никто не знал, что когда-то он был главой клана Белых тигров. Клана, который был уничтожен каким-то тёмным магом. Лишь глава клана бесследно исчез. А через несколько дней был назначен новый главный министр в Королевстве Гот.

Наконец, учёба подошла к концу. Валенгорту был двадцать один год. Как раз возраст поступления в школу. И вот наступил тот торжественный момент, когда ему была предоставлена честь высказаться.
— Пятнадцать лет назад глава клана Белых тигров приговорил свой клан к смерти, — начал свой выступление Валенгорт.
— Мы знаем эту историю, — заговорили министры на перебой. – Глава клана сам был жертвой…
— Глава клана приговорил свой клан к смерти, дабы занять высокую должность в Королевстве Гот.
— Замолчи! Ты ничего не знаешь! – вскричал главный министр.
— Нет, это вы замолчите! – ответил Валенгорт ледяным тоном. – Я слушал вас все эти долгие шесть лет. Пришла пора слушать вам.
Он провёл рукой перед собой, после чего все собравшиеся застыли на месте.
— Он явился в Королевство Гот, где королевой была его любовница, умершая вскоре после этого при невыясненных обстоятельствах. Но она успела назначить его главным министром. После чего главный министр назначил себя директором Высшей школы магии, дабы иметь возможность выбирать одарённых учеников и использовать их для своих целей. Но он не учёл одного – его сын остался жив. И вот я здесь. Я главный обвинитель. Я же главный судья. Я же главный палач. Вы – сборище лживых, порочных скотов! Вы недостойны жизни! Я ненавижу вас! Я ненавижу ваше Королевство! Я ненавижу ваш мир, который порождает таких как вы!
Валенгорт сплел обе ладони в один кулак и направил вниз. Из его кулака потек легкий свет, который коснувшись пола, превратил его в зеркальное стекло. Стекло стало стремительно разрастаться и вскоре заменило весь пол. На этом его рост не остановился. Магия превращала всю планету в один большой стеклянный шар. Ужас был в глазах приговорённых.
Затем Валенгорт поднял кулак сплетённых ладоней и направил их вперёд. Все предметы, стоявшие на полу, все живые существа стали постепенно превращаться в лёд. Но его магия не действовала на него самого. Он уже давно защитил себя заклинанием бессмертия. И вот мир превратился в стекло с причудливыми ледяными фигурами, покрывавшими его. Валенгорт довольный вышел из теперь ставшего ледяным дворца, с помощью магии взлетел на самую высокую гору и осмотрелся. И смерть смотрела на него своим ледяным взглядом.
Вдруг Валенгорт почувствовал что-то тяжёлое в своей сумке. Он запустил туда руку и достал небольшой стеклянный шарик-предсказатель. Это единственное, что осталось от его детства. Он заглянул в шарик, который до этого момента всё время молчал. И тут он заговорил. Он помутнел, внутри него стали проступать фигуры. Он увидел своего отца, который читает древний манускрипт. Вглядевшись в буквы, он прочёл:
На клане Белых тигров лежит древнее проклятие. Потомок клана уничтожит весь мир. И тот, кто читает эти строки, должен уничтожить клан, чтобы предотвратить это.
Он видел, как его отец плачет над манускриптом. Потом шарик-прорицатель показал ему, как тот выпивает ожесточающее зелье, которое на время уничтожает в человеке все добрые чувства. И вот его отец приводит приговор древней рукописи в действие. Он взрывает свой дом, будучи уверенным, что его сын находится там. Но он не знал, что маленький Валенгорт прячется в чулане. Вот отец покидает деревню и направляется в Королевство Гот. В дороге действие зелья проходит. И ужас содеянного накрывает его…
— Не-е-е-е-ет!!! – эхо разнесло крик Валенгорта по ледяной пустыне. Единственное, чего он сейчас желал бы – это смерть. Но он не может умереть!
А перед ним расстилался лишь лёд. Лёд застывшей на стекле бесконечности…

автор Фантазерка

Контрпикапный ход

По лесу шла очень злая девочка. Вокруг глаз черные круги — со злости терла глаза и забыла про тушь, один бантик развязался и развевался на ветру. Девочка шла и ругалась: она ругала сломанный каблук, солнце, которое так некстати светит в зачетную неделю, студентов-оболдуев, которых отправила на перезачет. Всех отправила, пусть катятся к черту, учить надо было! Окурок пролетел мимо урны, и злая девочка выругала и окурок.

Навстречу злой девочке шел мечтательный волк, он еще с утра проглотил нечаянно улыбку, и та застряла где-то внутри: и улыбнуться не может, и понятно, что что-то с ним не так. Увидев злую девочку, волк распрямился, попытался улыбнуться, но получилось только глазами, и спросил:
— Девочка, а что у тебя случилось? Если тебя обидел кто, хочешь, я его покусаю, или даже погрызу немножко?
— Говори конкретнее! — ответила злая девочка.
— Девочка, хочешь конкретики?
— Говори, Серый Волк, что надо, или катись к черту!
— Можно твой телефончик?
Злая девочка скорчила недовольную гримасу, порылась в сумочке, достала оттуда нокию, сунула в лапы волку и решительно заковыляла на сломанном каблуке дальше. Бормоча проклятия, она даже демонстративно плюнула. Опешивший волк некоторое время стоял на тропинке, нерешительно протягивая телефон вслед злой девочке, потом бросился было вдогонку, но что-то сообразив, стал на ходу набирать номер. Его с деревянным грохотом и скрипом обгоняет Буратино. Он пробегает мимо злой девочки, на мгновение оборачивается и показывает язык. Девочка дает ему пинка и Буратино с треском летит вперед, кувыркается и шлепается на крепкую задницу, простите за документальный стиль.

Сын рябины и дуба был в ярости. Неловко повернувшись, он обнажил пасть, полную гнилых шурупов и зашипел. Он шипел зло и протяжно. По лесу прошелся ветерок, сорвалась и улетела стая пичужек, похожих на ожившие листья. Мороз шел по коже от этого шипения, столько в нем было злобы и ненависти. Тут подоспел волк. Он выхватил травматический пистолет и стал всаживать в Буратино пули, одна за другой. Полетели щепки, отрывались деревянные руки, колпачок слетел и держался на одном гвозде. Последняя пуля выбила ему глаз и отбросила навзничь. Злая девочка склонила голову набок и прокомментировала: «Жесть».

Волк смущаясь прячет пистолет за спину и протягивает телефончик:
— Спасибо! Я вижу, что ты тоже предпочитаешь Симбиан, хорошая функциональность — это здорово!
И тут злая девочка улыбнулась, и стала доброй девочкой. Говорите людям хорошие слова, и мир станет добрее!

автор suavik
авторский сайт

Туман и Радуга

Восхищенно вздохнув, он подарил ей капельку росы, искрившуюся на зеленой травинке. Эта Радуга захватила и заполнила всю его серую сущность. Мягко и медленно захватывая овраги, Туман нежно коснулся ее. Она совершенно непостижимым образом уходила ввысь. Он прильнул и улыбнулся. Но что это? Она исчезает? Это невозможно! Она не должна, как же так??? Новое появление Радуги он ждал несколько дней. Небо озарилось яркой трелью джазового саксофона и трубы… Ее ждал не только он, этот Ручей ей что-то журчит ласково-непристойное! А эти птицы! Они смеют кувыркаться в траве под ее прекрасными лучами! А этот дуб нагло смеется вместе с ней, шурша ветками! И эта божественная музыка… да что они понимают в ней! Она же уникальна! И Туман медленно стал заполнять пространство. Сначала он накрыл траву и прогнал воробьев. Потом спрятал от глаз ее искрящийся ручей, который в тумане стал серым и тоскливо-одиноким. К верхушке дерева он подбирался около получаса. Она должна быть только его! Он так долго ее ждал! Одинокая Радуга, окруженная серым Туманом стала блекнуть… а потом исчезла. Но она появлялась, реже и менее яркая. Туман был неизменно рядом, одаривая бриллиантовыми ожерельями росы и рассказывая ей о том, какая она необычайно красивая. Радуга слушала, но неизменно смотрела в голубую, далекую высь. Однажды он раздраженно спросил ее:

– Почему ты вечно витаешь в облаках?

– А где я должна витать?

– Здесь, со мной. Я всегда буду рядом, только с тобой и только для тебя.

– Я ценю это.

– Оставь свои бесплотные мечтанья, дай мне музыку своей Души.

– Я и так с тобой, тебе этого мало?

– Ты должна полностью принадлежать мне!

– Разве это возможно?

– Хорошо, я уже все решил.

Он стал подыматься и разрастаться, обволакивая все вокруг. Наступила темнота и тишина, даже солнце не могло пробиться сквозь эту пелену. Туман довольно потянулся:

– Теперь всегда так будет!

Он оглянулся и не увидел ее. И не удивительно, Радуги не бывает без Солнца и мелких капелек воды в пространстве воздуха. Когда Туман исчез под холодным камнем от натиска вдруг налетевшего свежего ветра, Радуга так и не появилась, не было слышно ни саксофона, ни мелодичных переливов белого рояля, ни струнного перебора

автор Лара Аури (Auri)
авторский сайт


Инцидент

— А вот в этом вы не правы, отец Марк! – возмутился отец-претор, -Сейчас, когда у нас все козыри на руках, мы можем возродить былую нравственность и вернуть детей божиих в лоно нашей церкви!
— Но согласитесь, отец Феофан, — исповедник вскипел и осенил себя крестным знамением против бесовского искушения гнева, — Дети восемьдесят лет находились под присмотром. Учились. Выростали. Венчались. Приносили уже своих детей креститься к нам, потому как трудно искоренить веру в сердцах людей! Но неужели мы, отцы церкви, сделаем то, что не удалось совершить безбожному правительству? Не надо. Оставим школу детям!
— Мы и оставим! – отец Феофан улыбнулся располагающе, — Детей мы будем учить сами в законе Божием. И Божием словом укрощая зверя в человеческой душе. Но нам принадлежит храм. Даже не нам, — это Дом Божий. И Бог должен жить там! Бог, а не развращенные святотатцы!

Собственно, истории и не было бы никакой, если бы 80 лет назад, новое правительство, искушаемое Диаволом, не реквизировало у Святой Церкви ее имущество. Тогда служители храмов были изгнаны, а здания, добротные, ухоженные, заботливо украшенные здания костела и монастырской пристройки отошли государству. Государство вложилось в образование. Костел был переоборудован под библиотеку, а монастырские покои – под школу-интернат. В бывшей трапезной организовали актовый зал, в молельнях классы. То ли детям нравилось учиться, то ли наставники были хороши и любили свое дело, но за время от реорганизации школа стала известнейшей не только в стране, но и за рубежом. Сюда привозили учиться отпрысков богатых иностранных семей, благо, не надо было тратиться за жилье – школа содержала себя сама. За восемьдесят лет она окрепла, ветшавшее здание несколько раз подвергли капитальному ремонту – школа брала некоторую сумму за обучение, деньги у нее водились, и здание бывшего монастыря и костел радовали глаз хорошей облицовкой и уютными помещениями. Здание было старинное, памятник архитектуры, на его содержание доплачивала и мэрия, одним словом, педагоги не бедствовали, дети получали самые современные знания, более того, эту школу закончить было престижно, и на ее гербе было изображено это самое здание, когда-то принадлежавшее церкви.
Церковь же за это время, отделенная от государства, бедствовала на пожертвования граждан города, сохранивших веру даже в это смутное время. Но святые отцы не сдавались, и, скрываясь от безбожных властей, продолжали воспитывать в людях нормы нравственности и внутреннего совершенствования. Конечно, за 80 лет иных уж и не стало, но они выпестовали себе приемников, как раз из достойнейших детей, закончивших эту самую престижную школу. Здание костела как будто покровительствовало обучению.
Но власть опять сменилась. Церкви стало позволено вмешиваться в государственную политику. И вышел закон о возвращении церкви ее имущество, когда-то в давние времена отобранного безбожниками. И вот тогда-то отец Марк, который получил официальные бумаги на церковную территорию, и задумался о том, что это небывалый случай, когда церковь именем Божиим прогоняет детей. Тех самых детей, о душах которых заботились святые отцы!

— Мы это так не оставим! – ледяные нотки звучали в голосе профессора Зельцера, преподавателя геометрии и астрономии, — Вот так взять и вернуть школьное здание! А как же деньги? За обучение иногородних и иностранных студентов? Тоже отдать? Ведь им негде будет жить, они не останутся в городе!
— Да, — это возмутительно, — директриса, мадам Мальская, метала громы и молнии, — Конечно, просто так лишиться знаменитой школы они не могут! Но выделяемое здание мало, и там, конечно, нет интернатских комнат!
— Не забывайте и о бренде, торговой марке, — проблеял историк, профессор Архангельский, — Школа без герба школы.. Да нас куры на смех поднимут!
— Мы сами вырастили змею у себя на груди! А судьи кто?! – вскричала экспансивная директриса, — Они сами заканчивали нашу школу, что чиновники, что священники! А теперь, нас, своих учителей.. на улицу?!
— Ну об улице говорить рано, — миролюбиво сказал представитель мэрии, — Вам же предоставляется здание. Никто не потеряет рабочих мест.

Да, здание было одно. И на него точили зубы церковники. Сейчас там резвились дети. Закон суров, но это закон, здание и костел уже юридически принадлежало церкви. Город разделился на два клана: люди старшего поколения, которые стояли на стороне церкви и радовались, что теперь можно будет ходить по воскресеньям на службы, слушать органную музыку и чувствовать умиротворенность и единение с божиим домом. И люди, у которых были дети. Среднее поколение, которое больше волновал престиж, чем нравственная сторона вопроса.
Да, жизнь в последнее время была сложной. Экономика была развалена, кризис следовал за кризисом, и коэффициент суицидов на душу населения неуклонно пополз вверх. Молодые люди боялись ответственности, не хотели заводить семьи, мало оставалось ценного, святого в душах. Отцы церкви не могли себе представить ситуации, что они сами выгоняют детей и педагогов из своего здания. Они хотели, чтоб люди, осознав значимость нравственного воспитания и духовных ценностей, сами приняли бы решение оставить церковь священникам. Но педагоги были атеистами. И их жизнь тоже была не сахар. Они собирались бороться, собирали подписи горожан в свою защиту. Мэрия предоставляла школе здание, но оно было небольшим, и, как верно заметил профессор Архангельский, школа с уходом из прежней своей обители, утрачивала часть престижа.
Но церковь теперь была государственной. И тоже не хотела уходить в какое-то здание. Когда есть вот оно, построенное еще в те светлые духовные времена, на деньги прихожан, на добровольные пожертвования, по католическим канонам, и оно принадлежало церкви.
Представители школы и церкви сцепились между собой в здании мэрии. Церковники просили судебных приставов выдворить детей и педагогов с личным имуществом в маленькое здание, предоставленное мэрией. Педагоги кричали, что если они это сделают, какая слава пойдет о наших духовных наставниках, что город утратит престиж, богатые граждане отправят своих детей учится в другие города, а в нашем воцарится мракобесие и застой. Не будет целостного педагодического коллектива, они тоже уедут туда. Где их, и их знания будут уважать. Мэрия была в ужасе. Нельзя было отказать ни единой из сторон. Городу нужна была церковь. И городу нужна была школа.
То, что церковь великолепно справляется с нравственным воспитанием горожан, было доказано. Тот же отец Марк, имея светское медицинское образование, помогал страждущим, и ранее работал в службе психологической помощи, многие отказались от наркозависимости с его помощью. Отец Афанасий поддерживал сиротский дом, направляя пожертвования своих прихожан на нужды брошенных детей. Возможно, детей бы не бросали, если бы в городе была официальная церковь, куда бы можно было ходить молиться, венчаться, креститься.
Но и педагоги прекрасно справлялись со своим делом. Научные проекты учащихся брали гранты, дети, окончившие школу, поступали в престижнейшие вузы страны, да что там говорить, и отец Марк и все представители мэрии закончили именно эту школу. Школа была ценна.

— Подождите, святой отец, — тихо сказал историк, — За восемьдесят лет ведь где-то велись службы, раз церковь не утратила своего могущества в опале? Но не думаю, что у нас сейчас есть столь много монашествующих, чтобы освоить здание школы.
— За монахами дело не станет, — ответил отец Марк, — Но вы правы. Нам понадобится помощь всех прихожан и ваша в том числе, чтоб возвести церковь в прежнее достославное ее состояние.
— Значит, переоборудовать спортивные площадки, вести ремонты?
— И это тоже, — склонил голову отец Марк, — Да поможет нам Бог!
— Да уж, — протянула сквозь зубы язвительная директриса, — Мэрия нам вряд ли поможет! Остается только уповать на Всевышнего!
— Но вы же должны понимать, что выгонять детей из школы сейчас богопротивно? Господь отвернется от нас.

Святые отцы промолчали.
— Я вижу пока единственное решение, — сказал профессор Зельцер, — Мы должны очистить здание библиотеки. Пусть в городе возобновятся воскресные службы. Но здание монастыря останется за школой.
— Это невозможно! – сказал отец-настоятель.
— Это необходимо, — с нажимом сказал математик, — Дети должны учиться. Вы должны воспитывать их в законе Божием. Вы не можете пойти против закона.
— Вы тоже не можете пойти против закона! Государство вернуло церковное имущество церкви.
— Здание принадлежит вам, — профессор Зельцер поклонился, — но по законам нравственности вы не можете выгнать детей. Дайте нам время. Мы не пойдем в маленькое здание, это вопрос престижа и чести школы. И вы обязаны нам помочь.
— Как?
— Влияйте на прихожан. Среди них есть люди богатые и влиятельные. Вы же когда-то, двести лет назад, собрали деньги на эту церковь. И построили храм. Теперь вам надо помочь нам собрать деньги на школу. Сколько лет это займет, зависит от рвения святых отцов и поддержки мэрии. Вы отвечаете за духовное развитие, мы – за интеллектуальное. Со своей стороны мы поднимем плату за обучение и расширим перечень оказываемых образовательских услуг. Но должен быть еще набор для одаренных детей из бедных семей, вы должны это понимать. Вы строите школу. Школа обеспечивает текущий ремонт всех зданий, и монастыря, где живут и учатся сейчас наши дети и костела, где будут проходить службы. Вы же, святые отцы, все местные, вам нет необходимости жить при церкви. Официально – земля и оба здания принадлежит вам. Но монастырь вам будет сложно освоить, шесть церковников в огромном здании, это же нонсенс, когда дети будут ютится в крохотной двухэтажке. Поэтому дети останутся в школе. Пока мы совместыми усилиями не выстроим новое добротное здание, и я первый отдам вам ключи от монастыря.
— А как же герб? Как же наша школа? – возмутился историк, — Пусть они строят здание для себя!
— Школа – это не здание. А что до герба, кому какое дело, что на нем изображено? Школа славна достижениями, преподавательским составом и выпускниками. Церковь – тоже не здание. Но здание школы принадлежит церкви. Это закон. Другого выхода я не вижу.
— Да поможет нам Бог!

автор Шахразада

Плагиат на Спектр

Я расскажу тебе о человеке под звездами. Это старая история, старая как мир.
Если задрать голову к ночному небу, будут видны звезды. Безликие и одинокие.
Но под каждой мерцающей снежинкой скрывается свой мир. Холодный и пустой, а может быть жаркий словно глубины ада. Звезды одиноки, но не могут жить сами по себе, они собираются в созвездия, а те в свою очередь – в галактики. Из галактик состоит вселенная. Мир.
Каждый человек, рождаясь, несет в себе свой собственный мир, свою вселенную. Впервые открыв глазки, первый раз крикнув «мама», вставая, падая и спотыкаясь, он наполняет кубок сознания – свой мир. Вселенная должна расширяться, расти. И человек собирает крупицы нового, достраивая собственное эго, свой мир.
Однако наступает момент, когда наполнять становится нечем. Все что с ним происходит – всего лишь повторение пройденного. Он уже влюблялся, страдал, достигал и творил. Все это уже было.
И тогда он начинает искать. Иногда, поиск уносит его далеко от реальности, и тогда он сходит с ума. Иногда наоборот, человек пытается найти свою вселенную в повседневности.
Поиск может увести в любую сторону, но в любом случае он приведет к осмыслению своего бытия. К понятию смысла жизни.
Размышляя, человек решает, что его метания, его порывы – всего лишь эффект ненайденного смысла жизни. И начинает искать смысл. Иногда, человек находит его сразу же. Иногда, ищет до конца жизни, и тогда смыслом становится сам поиск.
Если неудовлетворенность жизнью переходит некие пределы, то человек может найти, что для достижения смысла ему не хватает свободы. Что ему что-то мешает.
Но свобода – это возможность поступать соответственно с желаниями совести. И если человек это может – он свободен. Для осознания этого человеку нужно время.
Каждый из нас в ходе поисков находит свое препятствие. Его называют Настоящей Мечтой. Как любая Мечта, оно недостижимо. И к нему стремятся всю свою жизнь – ведь если этого достигнуть, то тогда… Никто не знает что. Ведь ни одному человеку не удалось достигнуть Настоящей Мечты. Ибо она недостижима. А если достижима, то уже не является Настоящей.
Но Мечта – это лишь камень, на пути смысла. И человек тянется к камню, забывая зачем. И считает целью сам камень. Но цель не в нем. Настоящий смысл жизни – в движении. В познании. В развитии. В наполнении своей вселенной. И когда вселенная человека наполняется до краев – он умирает. Но смерть – это начало жизни. Начало новой вселенной. Которая тоже должна быть наполнена.
Я нашел свою цель в жизни, ключник. Это дорога Извне Внутрь.
Я заглянул за край, и понял, что стою лишь в середине пути. Пути у которого нет конца или вернее пути с непрерывным финалом. Где бы ты не остановился – ты дойдешь лишь до середины и уже пройдешь конец. Не нужно искать суть вовне. Она в тебе самом. В развитии. В движении. В заполнении собственной вселенной.

автор Kulmer

Проигрыш

Сижу, завидую…зависть это такая заноза, которая исподтишка вонзается в кожу и пару дней саднит, заставляя ковырять булавкой мясо, в тщетной надежде её найти…а еще злюсь на себя, на свою трусость и прогрессирующую тупость…потому что не вижу ответов на вопросы. Начиная с 4-го класса боялся бытовых драк…это не значит что их не было, но я всегда боялся…тогда в 4 классе, мальчика который привычно наехал на Слона, я засунул за батарею отопления в школе…сунул то относительно легко, а вынимали его уже долго и трудно…батарею вроде даже пришлось срубить, потому как плечо застряло и распухло…и я видел как ему было больно. С тех пор каждая стычка – это страх…я уже с этим смирился, и просто стараюсь избегать потенциальных конфликтов.
Позавчера я ехал домой, стоя в вагоне метро, и погрузившись в звуковое повествование фраевского лабиринта Менина . Мне в бок ткнулось что то острое, и я машинально опустил чей то локоток вниз…локоток почему то не согласился с таким решением и вернулся в прежнюю позицию. Вынырнув из событий книги, я оглянулся и увидел рядом с собой симпатичную девочку в яркой курточке и назойливый локоток, одетый в черный кашемир, абсолютно не гармонирующий ни с ростом, ни со стилем соседки. У локотка было продолжение, которое привело мой взгляд к стоящему за девочкой пареньку, лет 20-ти, выше меня, но очень хлипкому на вид. Поняв, что мальчик, таким образом, обозначает свои права на спутницу, я попытался отодвинуться и понял что это бесполезно. По другую сторону от меня стояла дама-колобок…стояла насмерть…вытеснив собой объём минимум трех стандартных фигур. Почему то не к месту в голове пролетело, что то двухэтажное, которое закончилось словом «пробки» и я повернул голову к парню. Улыбнувшись ему доброжелательной улыбкой, давая понять, что его спутнице с моей стороны ничего не светит, я снова вернул назойливый локоток его хозяину. Губы парня зашевелились и мне пришлось вытащить один наушник. Подростково-петушиная речь парня изобиловала ветеринарными терминами о быках и закончилась неожиданным предложением уединиться на ближайшей станции метро для более близкого знакомства. В это время с другой стороны вдруг стало неожиданно свободно, я отодвинулся от дрожащего от потуги локотка странного попутчика и снова ушел в книгу. Выйдя на своей станции я не сразу обратил внимание на то, что парень с девушкой идут следом. Они догнали меня на углу двора, возле пункта приема стеклотары. Паренек снова стал двигать губами и брызгать слюной…поняв, что дело идет к потасовке, я испугался и потому, не придумал ничего умнее, как окунуть разгоряченного ухажера в снег, справедливо предположив, что грязный снег ничуть не менее холодный, чем чистый. Пока паренек остужал свой пыл,попутно приняв пару кужек пива, по моей спине забарабанили кулачки и мои атрофированные от сидячей работы мышцы с благодарностью откликнулись на этот неожиданный массаж. Эта пигалица так бесстрашно кинулась на защиту своего любимого, что сомнений не оставалось- действительно любимый. Потом, когда по моим подсчетам, паренек остыл, я отпустил его, и он, даже не повернувшись в мою сторону пошел к метро, почему то придерживая руку…девочка побежала следом… а я убавил звук плеера, подобрал со снега испачканный ручной эспандер, который выронил, когда потасовка только началась, и пошел домой. Шел и думал…как же повезло этому пареньку… рядом с ним была девочка, которая не побоялась кинуться за него в драку…ведь с её точки зрения, это была драка…я перебирал в голове свои прежние похождения и с каждым шагом понимал, что подружки моей юности, случись такая непонятка, предпочли бы сохранить маникюр на ноготках…и мне стало завидно…и я понял, что проиграл …

автор Декабрь


Ошибка типирования

ОШИБКА ТИПИРОВАНИЯ

Рассказ

«… Итак, мы видим что сознание соматика лучше приспособлено к решению проблем, связанных с объектами, в то время как сознание релатика — к обработке информации о их взаимодействиях. Лекция окончена. Вопросы? Спасибо за внимание. Следующая наша встреча – в четверг.» — Профессор Седых вытер взмокший лоб и сошел с кафедры.

Аудитория была взволнована. Соционика открывала ранее немыслимые высоты в познании себя. На всю свою жизнь смотрелось совсем под другим углом. Люди обступили профессора плотным кольцом, наперебой задавая вопросы и уточняя для себя детали.

Лекция произвела необычайное впечатление и на скромного парня, который всю лекцию провел в углу, не сводя с профессора глаз. Необычайно вдохновленный лекцией, застенчивый и стеснительный по природе Вадим был сам не свой в тот момент — с идеей с блеском в глазах, он с необычайной сноровкой пробивался сквозь толпу, в эпицентр, к профессору. Эмоции обуревали его. Так много хотелось сказать!

Профессор Седых поднял уставший взгляд на разгоряченного и взъерошенного Вадима.
— «Джек»– изрек профессор
— «Джек» – повторила толпа
— «Джек» – прозвучало в голове у нашего героя
— ДЖЕК!!!
Говорить уже не хотелось. Слова как-то исчезли сами по себе. Хотелось поскорей уединиться и обдумать полученную информацию, расставить всё по полочкам. Вадим резко развернулся и начал пробираться через толпу обратно, к выходу, ловя на себе завистливые взгляды.

— «ДЖЕК!» – это слово звенело в ушах, не давая возможности полностью сконцентрироваться. ДЖЕК! ДЖЕК!!!
Так вот значит, какой он на самом деле. Энергичный и искрометный, смелый авантюрист… Сразу вспомнилось, как он вылил воду из вазы с цветами однокласснику на тетрадь… Вот смеху то было… «А моя, как мне казалось, скромность и стеснительность – это я только в своих глазах так выгляжу, другие же видят меня совершенно другим – открытым, улыбчивым (ролевая ЧЭ!). И фотографией я занимаюсь, потому что самоутверждаюсь по болевой, а не потому что жду поощрения по активационной»

«И значит вот почему я не ем манную кашу и недопрожаренное мясо – сенсорика ощущений у меня болевая» – подумал Вадим.

Джек! Как много в этом сло-… шум школьного звонка ворвался в мысли Вадима, прогоняя остатки сна.

Это был сон.

— «Фуф» — подумал Вадим. «Это бы… Это бы пришлось работы менять, куда-то ездить… Плавать на лодках вместо любимого занятия фотографией… Делать бизнес, зарабатывать деньги… А там где кто-то получает деньги, там значит кто-то теряет. Это ведь несправедливо. А как же мои уроки политинформации, которые я провожу для младших классов???

Фуф. Приснится же такое.»

Вадим поднялся, взял журнал, вышел из учительской и поспешил по коридору – начинался урок палеонтологии в 10-Б классе.

(с) E_t 2009. Все персонажи данного рассказа вымышлены, все совпадения с реальными личностями абсолютно случайны.