Отречение

Зима нынче выдалась какой-то странной. Дождливой, слякотной, совсем мерзопакостной. Такой январь еще мог бы сойти за март, но никак не сам за себя. Нет, все должно быть в свое время. Зимой мороз, весной тепло, летом жарко, осенью…
— Ваше величество, — в тронный зал, громко шаркая ногами, вошел главный министр и оторвал короля от разглядывания неожиданной зимней оттепели.
— Ты опять без стука? – устало ответил король и обернулся. Главный министр сделал вежливый поклон, но выражение его лица выдавало полное равнодушие к столь высопоставленной персоне. Этот неумелый правитель только все портил, мешал его планам по захвату власти. Собственно, весь кабинет министров уже давно перешел на его сторону. Вот только король все никак не хотел слезать с трона. И кто придумал это дурацкое наследование власти?
— Ваше величество, все министры в сборе. Ждем только вас! – главный министр улыбнулся ехидной улыбкой.
«Ну и что ты кривляешься? — подумал король, — Как будто я не понимаю, о чем вы хотите поговорить. Да меня уже так достала эта ваша власть. Ну, получите вы ее, что дальше? Людей любить надо, а не власть». С этими мыслями он вышел из залы и направился вслед за министром. За несколько шагов до двери из-за угла выскочили двое солдат, схватили короля, заткнули рот рукой, скрутили руки и потащили куда-то…

Король очнулся в сыром подземелье, в маленькой камере, которую освещал один единственный тусклый факел. Ушибленные места сильно болели. Он огляделся. Вот самонадеянные глупцы. Они даже не связали его! Ну и пусть подавятся. Этот переворот сам же сожрет их. А теперь надо выбираться отсюда.
Король стал шарить по стенам. Где-то здесь был потайной выход. Он уже давно был готов к такому повороту событий. И подготовил себе заранее идеальное место для побега, предварительно забив все остальные камеры заключенными. Которых, несомненно, выпустят в связи со сменой правительства.

Раннее утро обдало морозной свежестью. Весь растаявший накануне снег превратился в лед, что несказанно обрадовало детвору и огорчило торговок на рынке. Но в этот день было не до рынка. Все: детвора, торговки, ремесленники, крестьяне, бездельники, — все шли смотреть на того, кто повинен в столь скверной жизни подданных сего славного королевства. Народ столпился на главной площади, под стенами замка. На балкон вышел главный министр, возвел руки к небу, пытаясь изобразить величественный момент.
— Люди, сейчас вы увидите того, кто сделал вашу жизнь столь безрадостной, кто обобрал вас до нитки, кто отправлял ваших сыновей и мужей на войну…
Солдаты в панике бегали по тюрьме. Все камеры оказались пусты. А двенадцать всадников быстро мчались прочь из этого города и из этой страны. Мчались строить новое государство, где люди были бы людьми…

Главный министр застыл в ужасе, когда тюремный стражник прошептал ему на ухо о побеге. Что теперь делать? Вдруг кто-то крикнул из толпы:
— Да вот же он, тот, по чьей вине мы все страдаем! Главный министр, не желаете ли спуститься к народу?

автор Фантазерка

народ

Мы вас ждали

Передо мной остановился трамвайчик. На ржавой бочине была нарисована реклама одного эзотерического учения, под ним красовалась надпись: «Узнай день своей смерти» и телефон. Я брезгливо оглядел это старое скрипучее корыто, в голове промелькнула мысль, что совсем не хочется туда входить. Но тем не менее я вошел. Люди внутри были странными, как будто вытащенными из какого-то пространственно-временного слоя, что-то между сектой 90-х годов и потерянных коммунистов нового тысячелетия. Особенная публика. Кто-то рассеянно смотрел в окно, кто-то же цепко впился взглядом во вновь вошедшего, как бы выражая недовольство – ну вот, еще один. Я не привык вообще заискивать перед людьми, более того, глядя на таких сразу пробуждается странное желание их раззадорить. Я поймал один недовольный взгляд, на меня смотрела женщина. Вроде бы внешне она могла быть даже симпатичной, улыбка ее не была очаровательной, в руках она держала книгу – о, я даже удивился, прочитав название! Я насмешливо вперился ответным взглядом. Она, возмущенно надувшись, взгляд отвела. Я снова стал разглядывать сидящих.

– Ну что же вы стоите, садитесь, – дружелюбно прозвучало рядом. Говорил седовласый мужчина, худощавый, с живыми глазами. Вполне симпатичный человек. Я подумал, что сев, потеряю из виду половину пространства, а значит не смогу ознакомиться со всеми попутчиками. Поэтому я любезно ответил:

– Спасибо, я постою.

Да, люди в подобных отказах всегда видят мою отстраненность. Некоторых даже коробит. Вот предложит кто-нибудь на радостях пирожок, неужели я должен его съесть? Глядя на это блестящее зажаренное от души тесто, обтекающее жиром, с непонятной начинкой, «аппетитно» зажатое кривыми пальцами с грязными ногтями, протянутое мне под нос, и радушно заглядывающее в глаза существо, а я всего лишь пытаюсь уловить движение мышц лица, чтобы ненароком не обидеть брезгливым выражением мимики. Эти «из приличия» меня всегда вводили в состояние протеста. В юности все списывалось на гормоны и трудный характер, ответный вопрос – «почему я должен делать то, что не хочу?» – игнорировался. Теперь я сам взрослый, но то же самое чувство непонятости охватывает меня всякий раз, когда я замечаю бессмысленные этические телодвижения других… а они видят, что я вижу и начинают нервничать. Вот и этот мужчина как-то расстроился и даже захлопав глазами попытался куда-нибудь деть руки, вроде как смутившись и возмутившись одновременно. Казалось бы, чего так принимать близко к сердцу мой отказ? Я ценю добродушие в людях, но собственную свободу ценю все же больше.

кондуктор

Странно, но я не увидел в этом трамвае ни одного одухотворенного лица. А ведь на задней площадке сидел мужчина средних лет и явно медитировал. Глаза его были закрыты, он тихо напевал какую-то мантру. Одет был достаточно ветхо. Вокруг него сидело несколько зевак, кто-то злобно посматривал на странного соседа. Один парень с взлохмаченными волосами, увидев мой взгляд, сделал сидящему рожки и засмеялся – очень неприятно и отталкивающе. Мужчина перестал бормотать и открыл глаза. Такие стеклянные пустышки мне приходилось видеть ранее, зрелище удручающее. И собственно даже не важно, какому Богу он молится. Я вообще не склонен думать, что какому-то Богу нужно такое зомбированное преклонение. Людям уже изначально дана сила – Разум, но вот парадокс, люди часто отказываются мыслить, принимая какой-то уже готовый вариант, в котором заключена мысль, что кто-то и так за них все решит и обо всем позаботится. Желание понять таит в себе нежелание думать. Представь, что ты всё понял, но тогда тебе незачем думать, потому что уже есть система, есть вполне логичные объяснения, есть указания к действию. А если мир не понятен, тогда надо думать всегда, в каждый момент времени, надо принимать решения, делать выбор в пользу того или иного, анализировать.

Узкое сознание каждую клавишу на клавиатуре принимает за мысль и просто пользуется готовым набором клавиш-обозначений, не задумываясь о том многообразии смыслов, которое можно составить всевозможными комбинациями этих клавиш. Это равносильно тому, что принять каждую ноту по отдельности и отказаться от понятия «музыка».

Пока я разглядывал попутчиков, ко мне подошла кондукторша. Я протянул ей деньги, она взяла их в ладошку, перемотанную какой-то грязной тряпкой, и оторвала билетик. Я посмотрел на клочок бумажки и, приподняв бровь, поинтересовался:

– А почему вы мне дали половинку билетика?

– Почему половинку? Какую такую половинку? – крикливо ответила она, обернувшись через плечо. Я продемонстрировал ей билетик с рваными цифрами.

– Я так понимаю, что не мне одному вы такой билетик даете бракованный.

– Нормальный билетик!

– Вы наверное не поняли. Он оторван по цифрам.

– И что? – она вперилась в меня упрямым тупым взглядом.

О да, вахтеры и кондукторы – это моя излюбленная категория людей, не могу отказать себе в удовольствии поглумиться. Это такие зашуганные создания, которые потому громко и разговаривают, чтоб самим поверить в свою значимость. Бывает, встречаются и совсем оборзевшие экземпляры. Но для начала я все же пободаюсь.

– Я дал вам деньги, а вы мне дали не действительный билетик.

– Все он действительный! – голос ее стал еще громче. Седовласый мужчина нервно заерзал на своем сиденье. Женщина с книгой сердито нахмурилась, как бы показывая всем своим видом, что ей мешают и нужно срочно прекратить это безобразие.

– Я хочу, чтобы вы мне дали билетик с неповрежденными цифрами.

– Я вам уже дала билетик!

– Если зайдет контролер, то он не примет этот билет. Билет бракованый.

– Что вы скандалите, мужчина! У всех такие билетики, никто же не возмущается!

– Ах вот оно как! – я улыбнулся – Тогда я думаю, будет правильно позвонить в трамвайный парк вашему начальству и задать им вопрос о том, каким должен быть билет в трамвае. А то давеча в муниципальном автобусе мне дали фальшивый билет.

– Вы его по запаху определили или по отсутствию водяных знаков? – засмеялся лохматый парень.

– Нет. По поведению кондуктора. Она узнав, что на линии контроль, спешно пробежала по салону и раздала уже нормальные билетики, не многоразового использования. Я удивился и спросил ее, почему она ворует. Она обиделась и сказала, что ей мало платят. Тогда я спросил – почему она работает на такой работе, где ей мало платят? Она ничего не ответила. Я сказал, что она воровка, потому что деньги, которые я оплатил за проезд, она положила себе в карман.

– Вы просто не знаете, как бывает сложно найти хорошую работу, – нервно поджав губы, кинула мне женщина с книгой.

– Я считаю, что любую работу надо выполнять добросовестно. А если человек вор, то не надо заниматься самообманом и облагораживать подобное действие высокими словами о тяжелой жизни.

– Вы такой человеконенавистник, потому что вас никто не любит, – глаза женщины горели праведным огнем негодования.

– Не вижу связи между фальшивыми билетами и любовью.

– В вашем мире все должно быть правильно и соответствовать стандартам?

– Я всего лишь называю вещи своими именами.

От неожиданно резкого возгласа женщина подпрыгнула на месте. Вопил медитировавший ранее мужчина:

– Вы все неучи! Вы не видите пути истиного! Вам недоступно просветление! Я! Я отказался от всего, что у меня было! Я познал законы бытия! Я! Я…

Он снова закрыл глаза и начал что-то тихо бессвязно бормотать.

– Старик совсем сбрендил! – лохматый парень подкрутил у виска. Тут подскочил седовласый мужчина и какой то вымученной позой стал передергивая плечами говорить лохматому:

– Вы, молодой человек, повежливее разговаривайте со старшими.

– О! еще один сумасшедший фронтовик, – не унимался парень, – тоже просветленный? Типа учить меня будешь, неуча молодого? Аха-ха!

– А что ты сделал в своей жизни-то? – седовласый чуть успокоился.

– Ага, годами померимся, как же еще измерять количество сделанного? Скажи еще, что я типа завидую тебе или ему, – парень кивнул на медитировавшего.

Медитировавший снова открыл глаза:

– Вы должны потерять себя прежних. Только так вы познаете истины, сокрытые от вас. Вот они, драгоценные кладези, у вас перед носом, но вы не видите их, ибо слепы.

– Типичный пациент психушки! – улыбка лохматого стала еще более противной. – Вы вообще в курсе, что медитация может нанести вред? Видел я таких не раз, у нас на тренинги знакомый привел парня, тот являлся членом одной секты, медитировал по долгу и по многу, во время упражнений мог по нескольку часов сидеть неподвижно, концентрируясь на своем организме. В результате разучился общаться с людьми и даже понимать иногда человеческую речь. Сам он рассказывал, что не может сконцентрироваться, при любой попытке он автоматически входит в состояние углубления в себя. Некоторых усердных вообще заново надо обучать читать и писать. Это состояние овоща. Разум чист, можно вкладывать все, что пожелаешь. Разве это можно назвать человеком?

– Я думаю, что издевательства над овощами тоже не наделяют человека человеческими качествами, – заметил я.

– Да, как и проезд по не фальшивым билетикам, – огрызнулся парень.

Слева от созерцания в окне повернулся мужчина в очках и глубокомысленно заметил:

– Наблюдение меняет реальность, появление определенности приводит к синхронистичности, если разделить один электрон на 2, и у одного померить спин (ось вращения) – у второго ось станет такой же, как и у первого. Причем у первого электрона спин будет таким, в какую сторону его мерили первый раз.

– Ну и какое это имеет отношение к нам? – поинтересовался лохматый.

– По логике Аристотеля есть «истинное» и «ложное», но в последнее время еще добавились понятия «неопределенное» (пока еще непроверяемое) и «бессмысленное» (в принципе непроверяемое), – продолжил мужчина в очках. – Кстати, вы читали Кафку?

– Надеюсь, вы не предлагаете помериться х…ми? Не читал.

– Пока билетик не померили, мы не знали, что это за билетик. Но узнав, что он неправильный, сразу узнали, что все билетики в трамвае дефектные. Типичный квантовый эффект, – сверкнул очками мужчина.

– Прошу вас не материться! – истерично воскликнула женщина с книгой на лохматого, – вы не в казарме!

Я отвел взгляд от разговора людей и посмотрел в окно. Солнечный великолепный день, голубая синь неба проникала в душу, растекаясь по венам радостным чувством весны. Кто-то там ругается, но это там. И вообще странный трамвай. Над выходом висела реклама стриптиза. Из этой поволоки другого бытия меня вывел голос кондукторши:

– А все этот виноват! Так было спокойно, пока его не было!

– Ага, – заржал лохматый парень, – давайте его выкинем!

Я удивленно окинул взглядом их разгоряченные лица. Удивительно. Кондукторша подхватила меня за руку слева, справа пристроился седовласый, двери трамвая открылись, я не сопротивлялся. В лицо мне пахнул свежий воздух. Я глубоко и с наслаждением вздохнул, провожая взглядом скрипучий трамвай. Он мне напомнил Пепелац-гадюшник с колесиками из фильма. Не удивлюсь, если за ближайшим углом он сломается. В заднее окно на меня таращилось приплюснутое к стеклу лицо лохматого, показывавшего мне язык. Под ним наклеенный рекламный постер какого-то банка: «С нами открыты все пути». Интересная мысль для трамвая. Я обрадовался предоставленной мне возможности прогуляться по парку и весело насвистывая, перешагнул рельсы. Иду, куда хочу и безумно рад этому.

автор Лара Аури (Auri)

авторский сайт

Принцесса с обожженными пальцами

ПРИНЦЕССА С ОБОЖЖЕННЫМИ ПАЛЬЦАМИ

(немецкая сказка в изложении Рейнхольда Лейса)

обложкаЖили-были король с королевой. И была у них маленькая дочурка. Девочка была такая красивая, что при взгляде на неё солнце приветливей улыбалось и звезды ярче сияли.
Король так любил малышку, что угадывал её желания по глазам, на что королева иногда спрашивала:
— Не очень ли мы балуем нашу крошку?
Король только улыбался и беспечно отвечал:
— Но ведь для того она и принцесса, чтобы её желания исполнялись!
К счастью, желания маленькой принцессы были очень скромными. Её единственное желание – это кусочек пирога, испеченного искусным королевским пекарем…

Старый пекарьИ вот королевский пекарь стал уже очень старым. Как-то раз он велел позвать своих помощников, чтобы попрощаться с ними.
— Вы видите, — вздохнул он, — дни мои сочтены. Но не смерть пугает меня, а участь нашей любимой принцессы, потому что никто из вас не умеет печь такой чудесный, подрумяненный пирог, какой любит принцесса.
— Это верно, мастер, — кивают помощники, — такие пироги только ты можешь печь. Но что мы будем делать, когда тебя не станет?
Старый пекарь немного помолчал и сказал:
— От моего прадедушки, знаменитейшего пекаря всех времен, досталась мне в наследство форма для пирога. Нужно произнести заклинание и положить тесто в форму и тогда получится такой чудесный пирог, какой только пожелаешь. Только до пирога нельзя дотрагиваться руками до тех пор, пока не досчитаешь до тысячи, и пирог сам собой не станет мягким. Иначе можно сжечь пальцы.
После этих слов старый пекарь вручил своим помощникам форму для пирога. Она была уже вся помятая, и в ней было трудно признать ту, сверкающую, которая должна находиться в каждой приличной кухне. Вежливо поблагодарив мастера, помощники чуть не забыли спросить, как звучит заклинание.
— Ох, не хочется делиться мне с вами заклинанием, потому что знаю, как нетерпелива будет принцесса, когда почувствует запах любимого пирога! Как легко может случиться, что она схватит пирог прежде, чем вы успеете досчитать до тысячи! И чем вы тогда поможете? Правда, прадедушка подсказал средство, которое может избавить от ожога – целебная вода из озера на Чёрном болоте, но никто не знает, где это озеро…
Помолчав некоторое время, старый мастер произнес:
— Ну, так и быть, я скажу вам заклинание:
Скоро, ловко, посмотри –
Только скажешь: Раз. Два. Три!
Как любое тесто в срок,
Превращается в пирог!

Счет до тысячиЧерез несколько дней старый пекарь навсегда закрыл свои глаза. А принцесса после его смерти день ото дня становилась печальнее. Никто не мог испечь ей чудесный пирог с хрустящей корочкой, каким она привыкла лакомиться. Её печаль была такой глубокой, что она спряталась в самую дальнюю комнату дворца и не желала больше никого видеть.

Делать было нечего, старого пекаря уже не вернуть, и его помощники решили испытать ту форму для пирога. Новый главный пекарь замесил тесто, положил его в старую, погнутую форму и сказал заклинание:

Скоро, ловко, посмотри –
Только скажешь: Раз. Два. Три!
Как любое тесто в срок,
Превращается в пирог!

И все увидели: пирог тут же стал готовым, да еще так чудесно подрумянился и стал таким душистым!
— Не смейте прикасаться ни к пирогу, ни к форме! – испуганно закричал захваченный врасплох пекарь и, вспомнив предостережение старика, стал считать.
Пока он считал, по дворцу распространился изысканный запах пирога и достиг комнаты принцессы. Радостью засияло её лицо и она быстро побежала на кухню полакомиться кусочком любимого пирога. Новый пекарь и его помощники были так увлечены счетом, что не заметили, как обрадованная принцесса схватила пирог обеими руками.
— Ой! – вскрикнула она, и все застыли от испуга. Пальцы принцессы тут же стали обгорелыми и рыхлыми, как пирог.
Принцесса теперь должна была всегда носить перчатки для того, чтобы её пальчики не раскрошились, как сухой пирог. Её должны были кормить, как маленького ребенка, потому что она не могла взять в руки даже ложку.
Когда король узнал, что случилось, он созвал всех лекарей со всей страны, но они ничего не могли посоветовать.

Безобразный принцТак прошел год. Принцесса росла и день ото дня становилась прекраснее. Много женихов добивалось её руки, но король говорил каждому:
— Ты получишь мою дочь только тогда, когда принесешь целебной воды из озера на Черном болоте.
Многие юноши безуспешно тратили время в поисках озера. Одни ходили вокруг болота, не решаясь пройти через него, другие с пустыми руками поворачивали назад, а третьи приносили не настоящую воду.
Наступил день, когда во всем королевстве не нашлось больше никого, кто бы рискнул отправиться за целебной водой.

И вот однажды появился принц из соседней страны и обещал принести живой воды. Он приготовил золотой кувшин, чтобы отправиться на Черное болото.

Хотя принц и происходил из знатного рода, но был таким уродливым, что принцесса побледнела, когда его увидела. Она убежала из дворца в парк, села там, закрыла лицо руками и горько заплакала.
В это время по дворцовому парку проезжал верхом сын королевского конюха. Он был чист душой и красив, за что его все называли Ганс-красавец. Потому что в королевстве есть много молодых людей, носящих это имя, но он был самым красивым из всех.
Ганс и принцессаКогда Ганс увидел принцессу, он приветливо поздоровался с ней и спросил:
— Милая принцесса, почему ты сегодня такая грустная?
— Ах, — всхлипнула принцесса, протягивая руки в перчатках, — ты видишь, как я несчастна. А теперь еще безобразный принц собирается в дорогу, чтобы принести для меня целебной воды. Если я выйду за него замуж, я буду еще несчастнее, чем теперь.

— Да, — заметил Ганс, — уже много изнеженных господ пробовали искать озеро. Не думаю, что некрасивому принцу повезет больше других. Такие сложные задания знатным господам выполнить не под силу. Если он тебе не по нраву, придется мне пуститься на поиски живой воды.
— Ты бедный, но красивый, и у тебя доброе сердце, — смутилась принцесса, — но это опасно, ты можешь утонуть в болоте.
— Все равно мне хочется помочь тебе, — настаивает Ганс.
— Ну, если ты из-за меня решил рискнуть, тогда подожди три дня, пока возвратится принц.
— Три дня – не три года, — улыбнулся Ганс, — и, если этот срок пройдет, меня больше ничто не удержит.
Ганс простился с принцессой и поскакал дальше, погрузившись в свои мысли.

Недалеко от болотистого места поднималась высокая гора. У её подножия Ганс слез с коня, привязал его к прочному дереву и взобрался на гору. С вершины горы можно было окинуть взглядом всю болотистую местность. Много озер, больших и маленьких, увидел Ганс сверху. Но только какое из них нужное?
Вдруг Ганс услышал шум крыльев. Мимо летела стая диких уток в сторону болота. Через много озер пролетели утки и, наконец, опустились на маленькое озеро в центре гадкой трясины. Было ли случайностью, что утки выбрали именно это озеро?
На следующий день Ганс снова взобрался на гору. Опять летит стая – теперь диких гусей. Гуси тоже опустились на маленькое озеро в середине проклятой топи.
«Нет, — думает Ганс, — это не случайно, что гуси выбрали то же самое озеро».
Утром следующего дня Ганс опять поднимается на гору возле Черного болота. На этот раз летит стая журавлей и выбирает берег этого же озера.
Три дня прошло. Принц не возвратился. Полагали, что он стал обходить болото.
Черное болотоГанс пришел во дворец и попросил, чтобы король принял его. Низко поклонившись королю, он произнес:
— Я хочу попробовать принести целебную воду, благослови меня.
Король отвечал:
— Я не могу тебе этого запретить, но если тебе удастся исцелить принцессу, ты возьмешь ее в жены и полкоролевства впридачу.

Взяв с собой глиняный кувшин, Ганс решительно отправился в дорогу к целительному озеру. Он хотел быстрее помочь принцессе и шел все дальше и дальше, вглубь заболоченной местности. Местами зыбкая почва проваливалась под его ногами, и темная вода жутко булькала тут и там. В общем, пока он шел целый и невредимый. Но над болотом стоял ядовитый туман, так что вскоре Ганс ощутил, что начинает задыхаться. Тогда он сорвал с себя рубашку и обвязал свою голову так, что остались видны только глаза: это помогло ему не отравиться. Так и продолжал он прыгать с кочки на кочку, пока не достиг озера в центре болота. От радости Ганс бросился в воду, забыв снять с себя одежду и тотчас же ощутил, что после купания силы вернулись к нему, он был здоров! Потом Ганс зачерпнул в свой глиняный кувшин воды из озера и отправился домой.

Пройдя полпути, то заметил нечто, похожее на пень. Но откуда здесь может появиться пень? Когда Ганс подошел поближе, он узнал того безобразного принца, по пояс торчащего из болота. Принц-ворЮноша окликнул его, но принц был без сознания. Тогда Ганс вытащил его из трясины, побрызгал ему в лицо живой воды и тот открыл глаза. Но так надышался ядовитого газа, что был сильно ослабевшим и не мог встать на ноги. Ганс, не долго думая, взвалил принца на плечо, как мешок, взял свой кувшин и стал пробираться дальше. Только к вечеру юноша ощутил под ногами твердую землю и они могли отдохнуть. Немного оживший принц соорудил костёр и пошел поискать еще валежника, а Ганс подсел к огню и протянул руки, чтобы согреться. Но к своему удивлению обнаружил, что не чувствует тепла. Сняв мокрую одежду, стал держать её над огнем, но она не загоралась. Тогда он бросил в огонь свой носовой платок – и он остался целым. В растерянности Ганс сует обе ноги в огонь… и ничего не чувствует!
— Это случилось оттого, что я в живой воде искупался! – догадался Ганс, — следовательно, эта вода не только исцеляет ожоговые раны, она защищает и от огня!
Обрадованный Ганс позвал принца, чтобы поручить ему драгоценный кувшин, но настолько был изнурен, что тут же уснул, как убитый. И когда принц вернулся с валежником, то увидел своего спасителя крепко спящим на земле и понял, что Ганс простолюдин. И тогда принца охватили гнев и досада, он вспыхнул ненавистью: «Все станут надо мной насмехаться, когда узнают, что сын конюха спас мне жизнь и еще получит в жены прекрасную принцессу и полкоролевства впридачу. Не бывать этому!»
Пока принц обдумывал коварный план, Ганс спокойно спал. Тем временем, неблагодарный принц взял глиняный кувшин и вылил из него целебную воду в свой золотой, а кувшин Ганса наполнил водой из ручейка, струящегося с горы.

Живая водаРано утром оба отправились по дороге, ведущей во дворец. Во дворце их встретили с радостью, особенно принца, потому что он сразу же объявил, что достал целебную воду. Слуга каждому подал чашку на золотой шали и они вылили туда свою воду. Наконец пригласили принцессу и она покраснела, увидев Ганса, но глаза засияли радостью, что он остался жив и принес целебную воду. Назло всем она сначала подошла к Гансу и погрузила свои пальцы в чашку на его руках. Так и стояли они, глядя друг на друга, но когда принцесса подняла руки, все увидели, что они не стали другими – пальцы принцессы остались обожженными.

Она побледнела, и в глазах погас радостный блеск.
— Теперь, — приказал король, — попробуем воду, которую принёс принц!
Не глядя, принцесса опустила свои руки в чашку на его шали и безучастно вытащила. Все ахнули – эта вода подействовала мгновенно. Принцесса тотчас же подвигала пальцами, и все увидели, что к ним возвращается прежний цвет. У бедной принцессы покатились по щекам слезы и все думали, что она плачет от радости. А она плакала потому, что теперь ей придется стать невестой безобразного принца. Принц зло рассмеялся, так, что лицо его стало еще безобразнее, и сказал:
— Вы видите, он хотел обмануть короля!
Тут Ганса схватили и бросили в мрачное подземелье. А тем временем король назначил день, когда должна была состояться свадьба принца и принцессы.
Все радовались предстоящему свадебному торжеству, только принцесса думала об этом с отвращением и ужасом. Она умоляла помиловать Ганса, подозревая в принце коварного обманщика.

Смерть на костреНа следующий день Ганса привезли на площадь перед дворцом. Здесь собралось много народа, желавшего присутствовать на казни.
Когда прочитали приговор, Ганс не опустил гордо поднятую голову и народ удивился, с каким спокойствием он выслушал последние слова: «Обманщика казнить, но способ смерти он должен выбрать сам»
— Я хочу умереть на костре. Если я виноват, так сгорю в огне.
Даже палач был удивлен, когда услышал эти слова. Никогда еще такого не было, чтобы обвиняемый выбрал смерть более мучительную.
— Ты тщательно это обдумал? – спрашивает его король.
— Я знаю, что я прав, — отвечает Ганс.
Палач привязал Ганса к прочному столбу, подложил под него сухие поленья — и поджег… Пламя взвилось вверх, охватив Ганса, однако дрова сгорели, но вреда обвиняемому не принесли: обгорели только веревка и столб.

— Чудо свершилось, чудо! – закричали люди, — освободить его, он не виновен!
Только принц молчал. Он побледнел от страха и досады. Но король нисколько не был удивлен. Он подозвал Ганса и потребовал рассказать, каким образом объяснить это чудо. Тут Ганс по порядку рассказал, как он догадался, где находится озеро с целебной водой, как он с трудом добрался до него, как от радости бросился в воду, которая не только освежила его но и восстановила силы, как по дороге домой он нашел принца и спас его, и, наконец, как совершенно случайно обнаружил, что благодаря купанию в озере стал недоступным для огня.
— Так как я крепко спал, — сказал Ганс, — то я не могу с уверенностью сказать, почему моя вода после сна потеряла свою силу…
— Но об этом можно легко догадаться, — сказал король и так грозно посмотрел на принца, что тот опустился на колени и униженно стал просить прощения у короля.
Тут король прогнал его из своей страны. А Ганс получил в жены прекрасную принцессу и они отпраздновали свою свадьбу.
Много лет жили счастливо и спокойно Ганс-красавец и его жена – прекрасная принцесса. И, если не умерли, так и живут по сей день.

Перевод с немецкого и автор иллюстраций matanya, 1992 г.



Тугие объятия родины

Тугие объятья родины

Собственно, это эпизод окончания поездки в Лондон, описанный в опусе «Чай, пиво и «чистяк».
Еще когда улетали в Лондон, вся наша группа обсуждала статью о том, что в аэропорту Борисполь унитазы моют … шоландским виски. За несколько дней до нашего отлета в Лондон изменились правила ввоза товаров из-за рубежа. Известно было только одно, что отказались от понятия «минимальной товарной партии», и ввели понятие подакцизных товаров. Что считать подакцизным товаром — никто не знал. Поговаривали, что изделия из кожи. Но никто не мог ответить, входит ли в их перечень обувь. Поговаривали, что шоколад. Но никто ничего не мог сказать о шоколадных конфетах. Точно подакцизными были табак, спиртное. Но сколько их можно было ввозить, на каких условиях — никто не знал. Таможенники в аэропорту хитро улыбались и пожимали плечами. Правил ввоза, вывешенных на всеобщее обозрение, мы нигде не обнаружили.
Вылетали мы из Гатвика. Самолет, как чувствовал, долго не хотел взлетать. При разгоне по взлетной, колеса начинали тормозить. Сначала прибыла бригада ремонтников, затем нас отогнали в ангар, где мы просидели в самолете пару часов. Потом, наконец-то разрешили взлетать. Получалось, что вместо восьми вечера, мы окажемся в Киеве около двух ночи.
Мне, лично, нечего было опасаться таможни. Новые, купленные в Лондоне туфли, были на мне. Видеокамера была лишена всяких признаков упаковки, и болталась на шее. Кольцо с бриллиантами… просто лежало в кошельке, спрятавшись в груде украинской мелочи.
Пассажиры продолжали обсуждать проблемы взлета, и, пытались не думать, что произойдет, если колеса заблокируются при посадке. А, потому, появившаяся в проходе тележка «небесного магазина» вызвала нездоровый интерес. Особенно, в части алкогольных напитков. Заодно, многие вспомнили, что оставшиеся в карманах, металлические фунты, в Украине, никому не нужны, и, торговля закипела!
Некоторые, особо осторожные пассажиры, пытались получить чек на приобретаемые товары, но их застыдили, затюкали. К тому же, кассовый аппарат оказался не исправен. Да и стюарды со стюардессами, как могли убеждали, что это товары из магазина дьюти-фри аэропорта Борисполь.
И, вот, мы прилетели. Два ночи. Мрачные, как тучи, невыспавшиеся пограничники. Работают всего два окна. Прошли.
Дальше — таможня. Именно здесь, в недоступной посторонним со стороны Украины, зоне, между двумя границами — таможенной и государственной, и были вывешены те злополучные правила ввоза. Оказалось, что ВСЕ, что содержит кожу — подлежит обложению пошлиной, акцизом, и НДС. Точно также, ВСЕ, что содержит шоколад. И, самое интересное, необходим был ЧЕК, для определения рыночной стоимости товара. В противном случае, база налогообложения исчислялась по каким-то внутреним таможенным справочникам. Контроль тогда был тотальный, проверяли все и вся, и первая же женщина, шагнувшая в тугие объятия родины, вдруг оказалась должна государству 84 доллара далекой страны США… за коробку шоколадных конфет. И, как она не объясняла, что конфеты куплены на территории Украины, на борту авиалайнера, и, «вызовите экипаж, они подтвердят», чека не было, а слов к делу (против государства), не пришьешь. За то, в деле против любого гражданина, государство их подшивает во множестве и запросто.
И, понеслось! Все оказались должны. Я не помню, что бы кто-то что-то доплачивал, настолько драконовскими оказались таможенные справочники. Все оканчивалось словами: «Да заберите вы их себе!» Это было самое мягкое выражение. И коробки летели на столы представителей госоргана, призванного, как говаривал таможенник Верещагин, «давать добро». Но теперь таможня брала добро. Безвозмездно, то бишь, даром.
Самыми непокладистыми оказались мужики. Поняв, что «раз пошла такая пьянка», они начали уничтожать подакцизный товар. А, попросту, распивать спиртное в общественном месте. Массово. Недопитые остатки выливались на пол (тяжело выпить литр виски быстро из горлышка), бутылки разбивались о каменные колонны, поскольку урн не было ни одной. Появилась сонная и злая милиция.
Не буду описывать всю глубину трагедии, постигшей пассажиров нашего рейса. Единственным, кто подложил свинью таможенникам, оказался ваш покорный слуга. Перешерстив мою сумку, таможенница с торжествующим видом извлекла из нее блок сигарет.
— А говорили, что ничего подлежащего таможенной очистке не везете! Витя,- позвала она скучающего таможенника с пластиковым стаканчиком кофе, — подойди, будем протокол составлять!
— Не везу.
— А это что?
-Сигареты.
— Сигареты — подакцизный товар, опять же — попытка сокрытия. Ишь, на самое дно уложил! Будем составлять протокол!
И она принялась по справочнику определять «рыночную стоимость».
-Девушка, да Вы блок распечатайте.
— Зачем?
— Распечатайте.
-Там не сигареты???
— Может быть.
— Витя, обеспечь свидетелей!
Блок рвали чуть ли не зубами. Собрались уже рвать и пачки…Но, на пачках красовались украинские акцизные марки!
— Как они у вас оказались???
-Брал с собой, не выкурил.
— Зачем вы их сюда везете???
— А что я должен был с ними сделать? Выбросить?
Вопрос поставил таможенников в тупик. Из моей сумки ничего не упало на их стол, заваленный … дареным товаром. Но через год они отыгрались.
Но это будет потом.

автор Mist

таможня

Жизнь огня

Уверен, вы не знаете эту историю, да и я узнал ее по случаю от одного чудаковатого господина, и не придал бы значения, если бы через несколько лет не услышал ее вновь. Истории были удивительно разные — одна сумбурная, с бесконечными отвлечениями на устройство цирка и сплетениямя в нем жизней артистов. Другая история была горячая, она пылала, светилась, наполнялась музыкой циркового оркестра, пусть и усталого, но отчаянного. Я даже не сразу понял, что это одна история, а когда половинки сложились, она обрела для меня такую степень явственности, которую я не получил бы и будучи сам свидетелем.

В том цирке выступа одна молодая особа, которая единственно, что умела — это быть любимой. И был ее талант такой силы, что он стоил показа людям. Сама эта особа ничего о том не подозревала, она искренне думала, что ее задача выходить на сцену в блестках и плюмаже только для того, чтобы вывести за руку иллюзиониста, дрессировщика или даже шпрехшталмейстера. Нередко она прибегала вся в слезах к директору, похожему на красную жабу со стрельчатыми усиками, и рыдая говорила, что сегодня уже она совершенно некрасива, и может только испортить номер своим появлением. Директор, человек сильный, из бывших борцов, в такие появления невольно пытался убрать со стола бутылку виски и лишние бумаги, и сам смущался странных своих жестов. Тогда он обыкновенно говорил:
— Элин, голубушка, ну что ты такое говоришь? Ты сегодня прекрасна, я прямо таки умоляю тебя выйти на сцену.
— Я все испорчу, не обманывайте меня! Вы… вы… грязный мерзавец, вы лжете, чтобы посмеяться надо мной!
— Элин, прекрати, я нижайше вымаливаю у тебя прощения, раз задел. Вытри слезки и поверь человеку, который умеет делать деньги — ты выглядишь на пятьдесят тысяч, не меньше, — директор был достаточно умен, чтобы не называть сумму намного большую, чем годовое жалование Элин.
Элин еще содрогается от рыданий, уткнувшись в ладошки и послушно кивает:
— Да, господин директор. Я не понимаю, почему мне надо выходить, но раз вы просите, я выйду.

огонь

Директор, холодный и жесткий для всей труппы, был не менее других поглощен властью обаяния Элин. Увидев ее дегератип, вы верно изумились бы почему так вышло — обычное чуть скуластое лицо, прямой нос, хорошая фигура. Все это ни в коей мере не отражает ее таланта и в цирковом обществе не выглядит чем-то изумительным. Перед выходом на сцену она дрожала волнением, на нее едва ли не жалко было смотреть, столько в ней было неуверенности, готовности к испугу и жажды дарить себя. Но с первым лучом ламп за открывающимся занавесом, она начинала расцветать, наполняться светом. Она купалась во внимании, она переполнялась любовью ко всему миру сразу. Ее губы и глаза в окружении макияжных искр так сверкали улыбкой, что радость разливалась по всему ее телу, и текла дальше, заполняя сцену, а потом и зал. Возможно, вы видели гипнотизеров, обладающих необыкновенной магнетической силой во взгляде, порою они вас принуждают к чему-то и вы ничего не имеете против. Сходным был дар и Элин: неуловимо играя глазами, она вылавливала обычные чувства людей: смех ребенка, раздражение жилистой дамы на шумного соседа, вожделение мужчины с тучными щеками. И поймав все эти нити чувств, она аккуратно их начинала тянуть, то ослабляя мимолетным будничным жестом, то мягко и уверенно вытягивая на себя ясною яростью глаз. Так опытный рыбак вытягивает рыбу на нити, которую рыба могла бы оборвать одним лишь резким движением, дай ей только возможность сопротивляться. Совершенно не зная, что делает, она упрашивала, умоляла, вела, заставляла и принуждала любить ее. И Элин купалась в этой любви и была истинно в ней счастлива. Вернувшись в кулисы, она радостно подпрыгивала, звонко смеялась, хлопала в ладошки, подпрыгнув, хлопала по макушке силача Селантия, целовала клоунов, пачкаясь в их гриме, и оставляя в смятении и радостном шоке. Она курила с грузчиками и порывалась помочь мыть животных.

Работал также той труппе один сезон известный иллюзионист сорока двух лет. Он был сух, учтив, во всем своем изрядном скарбе лично наводил порядок. И уже через неделю выступлений его словно подменили — он стал капризен, настойчиво требовал у директора, чтобы тот поставил Элин ассистенткой ему в номер. Даже грозил тайно сбежать с ней, чего конечно, сделать не мог бы, не потеряв репутацию в тесном цирковом мирке, надежного и успешного артиста. Однако же он сдался, получив от директора заверение, что тот для Элин почти как отец, но она вольна быть с кем ей вздумается, если дело не касается арены. Не уловив тайного смысла, Джанис, так звали иллюзиониста, воспрял духом, словно такая мысль не приходила ему. Очень быстро труппа поняла, что он влюблен на всю голову, и даже как-то вздохнула с облегчением. Элин все равно получала свое внимание, и людей выматывала безысходная и бесполезная любовь к ней. Джанис же, сближаясь с ней, получал сполна почти всю ее любовь, обыкновенно рассеянную в пространстве, и никому конкретно не принадлежавшую.

Элин стала разгораться страстью, как фитиль, ведущий к шутихе. Воистину, она была готова любить и ответила на чувство Джаниса такой неуемной страстью и даже преданностью, что немало смутила его. Гастроли труппы в то время проходили на юге Франции, и под конец лета заботы людей заметно поубавили наплыв. С началом же осени, стали появляться выходные, и у Элин с Джанисом образовалось больше времени, чем они могли надеяться. Джанис тем временем заметил, что не может вести упражнения в своем искусстве в присутствии Элин, но и попросить ее не наблюдать, было выше его сил. Элин сидела в углу павильона, где работал Дженис, и, как ей казалось, наблюдала за ним с тихим восторгом. Восторг, однако, разливался вокруг нее тугими искристыми волнами, и игнорировать ее присутствие было невозможно. Уже несколько раз у Джениса срывался фокус по причине случившейся с ним рассеянности. Во время выступления терялись карты, неплотно закрывались крышки. Однажды Дженис не полностью поместил голубя в клетку, которая улетая механизмом сквозь столешницу, взорвала птицу фонтаном перьев крови. Директор с пониманием отнесся к конфузу, и не стал рядиться за снижение гонорара.

Элин не отходила от своего возлюбленного ни на шаг, жадно ловила каждое его слово, каждый жест. Она с такой готовностью смеялась над его шутками, что словно бы высосала их из него, оставив лишь улыбчивое спокойствие. В один из тихих вечеров сентября Дженис пригласил Элин в лучший ресторан городка, где стояла труппа. Девушка была в тот вечер тиха и очарована.
— Знаешь, Джи, тут так красиво, лампы горят так, словно шепчут нам электрическими словами свои маленькие секреты…
— Прости, сюда лучше пепел стряхивай, а соусницу мне отдай.
— Да, Джи, все что угодно тебе отдам, все, что в моих силах. Как интересно здесь расписаны стены…
— Да, я заметил. Прямо поверх лица планки набили.
— И эти шторы… они такие задумчивые, у них кисти кажутся по-особенному торжественными. Ты замечал, что золотые кисти придают особенную торжественность?
— Да, наверное. Только лучше бы та почтенная женщина, что моет полы, поднимала бы эти шторы, а не водила бы щеткой прямо по кистям.
— Как это прекрасно — поднимать шторы. Как занавес. Я обожаю смотреть, как поднимается занавес, мне при этом кажется, что вверх взлетает весь мир. Представь, если вверх взмоют разом все дома, все деревья, все люди. Это так сказочно. А эти почтенные люди…
И тут Элен провела по залу тем своим особым взглядом. Она вновь не осознавала, что делает. Люди прекратили есть, прекратили пить и размахивать бокалами с вином, стих звон вилок и даже шелест салфеток. Несколько дам после паузы нарочито громко заговорили, но тем более странными стали их голоса. Дженис тревожно зашептал:
— Эли, что ты делаешь, остановись!
— Что я делаю, Джи? Посмотри, как прекрасны эти люди, сколько в них тепла, как они уютны здесь…
— Эли, молю тебя, посмотри на меня. Смотри за этой салфеткой! — салфетка стала двигаться в руках словно бы сама по себе, тем особым движением, который захватывает внимание и отвлекает от того, что иллюзионист не таясь достает из кармана.
Элин, однако, на этот раз не заметила его усилий. В это самое мгновение огонь дошел до шутихи, и Элин вспыхнула в полную силу своего таланта. И она его осознала. Дженис что-то беззвучно кричал, его рот раскрывался, лицо стало красным. Все заглушил мощный органный аккорд взгляда Элин. Ее лицо стало более скульптурным, более объемным, оно отрицало все, что происходило вокруг. В глазах играло пламя, она упивалась своей силой, и только Джениса сейчас обделила своим искусством. Мягко улыбнувшись, она произнесла бархатным нежным голосом:
— Дженис, милый, выйди немедленно вон.
Не понимая, что происходит, Дженис бросился к выходу, обходя стоящих официантов, замерших в проходах людей. Он почувствовал, что его захватывает желание замереть на месте, сгореть немедленно от нахлынувших чувств, и это напугало его сильнее ночного кошмара. Он выскочил на мостовую, сложился пополам, тяжело дыша. Дерганным движением ослабил галстук и оторвал верхнюю пуговицу на рубашке. Его трясло от жара.

Разъяренные люди этой ночью не нашли Элин и Джениса. Чтобы просто выместить зло за потерявших разум горожан, они сожгли цирк. Они боялись. Боялись, когда говорили с вышедшим к ним директором, дрожали от страха, когда бежали, топча его. Их пугала мысль потерять разум от любви, и они и жаждали найти Элин, и страшились того.

На этом история Элин заканчивается. Мне лично она кажется прекрасной.

автор suavik

авторский сайт

Города и жители. Ростов-папа

В Ростове как и в любом другом городе есть слои/группы жителей, среди которых можно вывести типичного представителя и примерно описать сравнив его с другим населенным пунктом например с Москвой (причем, как понимаете, беру личное мнение и ощущение, а не статистические факты:))


Если рассматривать в целом то в Ростове все идет на уровень ниже чем в Москве, там на верху иерархии наблюдается культурно-экономико-политическая прослойка, которую в других городах не встретишь (согласитесь не в каждом городе живут президенты и звезды шоу бизнеса:) – естественно, у них образ жизни и менталитет будет в корне отличаться.


Потом идет прослойка о-о-очень богатых персон, которым как понимаю слетать на ужин в Парижжжж и дарить случайным любовницам авто, кажется обыденным(повторяю все это мои домыслы почерпнутые из дамских романов, омжет такого и нет ). Нижний слой этой группы уже будет встречаться и в Ростове:) (Их образ описывать не буду так как на самом деле в этих кругах близко и долго не вращалась. НО мне кажется почему то (и скорей всего я не справедлива) что там сквозь натужный смех и серпантин «капусты», какую-то отчаявшуюся бесшабашность и понты, среди всего этого можно потерять душу. Хотя понимаю и признаю, что деньги дуракам не даются и если у них они есть в таком количестве, то как минимум они смогли их заработать…
Просто каждому важнее свое…
Далее, слой молодых специалистов, топ менеджеров и предпринимателей поднявшихся в последние десятилетия. Которые зарабатывают нормальные деньги для того чтоб иметь нормальные машины и несколько раз в год бывать за границей. Которые считают марки представленные в «Мегах» типа Манго или zara дешевкой, но при этом, естественно, не помышляют о сумочке от Биркин .

 

Независимые, энергичные, любящие путешествия (и не раз в год летом по плану) а пару раз в месяц, пусть и только на выходные (все время поедает работа). Естественно, данный слой будет отличаться от подобного московского уровнем доходов и соответственно возможностей и подходом к ним:)
Так же как и в Москве есть слой среднего класса: домохозяек ,..не из тех, кто все дни проводит в салонах красоты и спорт клубах а вечером спешащих в свои особняки исполнять роль хозяйки и матери семейства, а классических… Пусть даже они работают, но вечерами они все равно, замученные и нагруженные сумками, спешат в переполненном автобусе домой. готовить ужин и расслабляться за любимым сериалом, который стал для них одной из немногих радостей жизни..


Сюда же относятся и средне_рабочий_класс мужчин, на тех же автобусах и с радостью воскресного времяпровождения с пивом и друзьями «в гараже».. — без целей (кроме банальных — собрать денег на починку машинки и на летний отдых), без движений. без радости , с потухшими глазами…
В средний слой я бы отнесла и студентов, но только из-за уровня их дохода, а не образа жизни. Реальных студентов, имею ввиду, уехавших в другой город и не имеющих доступ в «семейную кормушку». Они тоже не могут лишний раз пойти поиграть в боулинг или выезжать еженедельно на природу, но у них другие более легкие и веселые способы времяпровождения. так что им не страшно.. — у них еще все впереди — это переходящий (переменный) слой:))))
Хочу отметить, что все слои размыты. а в связи с последним кризисом в них произошли и изменения.
Еще надо отметить, что может показаться что я «слой» рассматривала с точки зрения доходов — но это не так. Просто доход является одним из факторов дающим возможность для того или иного образа жизни.
А образ жизни и мыслей — это и есть главное отличие между слоями.
Но также можно даже имея доход оставаться в своих «мещанских» взглядах, и соответственно строить свою жизнь так же.. Или наоборот не видеть разницу между разными образами жизни и потому не стремиться ни заработать ни просто как то изменить свою жизнь чтоб она стала ярче.

 

автор МАЛЬВИНКА

Ростовчанка

 

Просто прохожий ли, букинист ли или памятник первому пешегоду ростовских мостовых?

А это памятник читателю Вечернего Ростова?  Или увековечили редактора выпуска, отдыхающего после трудового будня?

Тихий Дон

И купец с кошкой

Байки из склепа

На обочине лежит дохлая кошка. Мальчик спрашивает маму:
— Что с ней случилось?
— Она умерла и отправилась на небо к Боженьке.
— А Боженька, что, выкинул её обратно?

*****************************************************

Два старика, большие поклонники бейсбола, договорились: кто из них первый умрёт, сообщит другому, есть ли на небесах бейсбол. И вот Джо отправился на тот свет. Через три дня он вышел на связь с Биллом: — Дружище, у меня две для тебя две новости. Одна хорошая, другая плохая. — Говори сначала хорошую. — В бейсбол здесь играют вовсю. — А какая же — плохая? — Я видел состав команды на игру в следующую пятницу. Тебя тоже включили в состав.

*****************************************************

Умер программист. Попал на страшный суд. Судили-рядили — ни то, ни се. — Куда сам-то хочешь: в ад или в рай? — А посмотреть можно? Привели его в огромаднейший ВЦ. Кругом машин всевозможных, сеток — видимо-невидимо. — Вот это — рай, будешь здесь юзером. — А ад? — А ад здесь же — только системщиком…

*****************************************************

Судья спрашивает «нового русского»: — За что вы убили своего адвоката? Он ведь вас из таких передряг вытаскивал! — Вот, вот! Мне и братва вся говорила, что лучшего защитника на Страшном Суде мне не найти! А я — сердечник, на днях мне плохо стало, я и подумал…

******************************************************

Когда Никсон посетил СССР, Брежнев продемонстрировал ему советский телефон последней конструкции, по которому можно разговаривать с адом. Никсона соединили с дьяволом. Разговор стоил 27 копеек. Вернувшись в Америку, Никсон рассказал о советской диковинке. Но оказалось, что в Америке такой телефон изобретен давно. Никсон снова поговорил с адом, но разговор стоил на этот раз 12 тысяч долларов! — Как же так, — сокрушается Никсон. — там это стоило 27 копеек! — Дело в том, — объяснили ему, — что там это был местный разговор.

******************************************************

Голос в реанимации: Мы его теряем… Мы его теряем! Мы его потеряли!!! Голос сверху: Все нормально! Мы нашли его!

******************************************************

Умирает Питер Нортон. На том свете ему за многочисленные заслуги перед компьтерщиками всего мира предлагают выбрать место жительства — Рай или Ад. Походил Нортон по Раю, посмотрел — Ангелы на лирах играют, нектар пьют — скучно. Пошел на Ад посмотреть. Заходит, а там Билл Гейтс за компом сидит — клавиши топчет. Глянул на это дело Питер и пулей к Богу: — Все — говорит — хочу в Аду жить! Бог начинает выяснять причину такого выбора, Нортон объясняет про скуку в Раю и что в Аду Билл Гейтс за компом развлекается. На что Бог отвечает Нортону: — Он не развлекается — это у него Адское наказание. — Какое?! — Он пишет MicrosoftOffice, чтоб работал по OS/2 на ЕС-1840.

******************************************************

Березовский умер и попадает на распределение, либо в Ад, либо в Рай. Ну он и просит : «Пожалуйста дайте поговорить с Богом всего три минутки и не больше». Разрешили. Через два часа выходит задумчивый Бог : « ОАО «АД» — великолепно !!!, ЗАО «РАЙ» — гениально !!! , но вот почему я только Вицепризедент … »?

******************************************************

За завтpаком муж pассказывает жене сон, котоpый видел пpошлой ночью. — Понимаешь, мне снилось, что я умеp и двинулся по пути в pай. В начале лестницы Иаков вpучил мне кусок мела и сказал, чтобы я на каждой ступеньке отмечал по гpеху, котоpый совеpшал в жизни. И вот когда я отметил уже несколько ступенек, вдpуг вижу — ты спускаешься вниз… — Что, меня туда не пустили? — Hет, доpогая, ты спускалась, чтобы взять еще кусок мела.

******************************************************

Священник, находящийся рядом с умирающим, рассказывает тому о прелестях загробной жизни. Однако умирающий возражает: — Святой отец, как вы можете быть в этом уверены? Ведь оттуда еще никто не вернулся и не рассказал, как там хорошо. — Вот-вот, именно поэтому оттуда никто не возвращается.

******************************************************

Умер Шерлок Холмс, попал в рай. Hа вратах стоит апостол Петр и спрашивает его: — Ты кто? — Я самый лучший сыщик в мире. — Тогда пойди и найди мне в раю Адама и Еву, а то народу там много, а я их найти не могу. Шерлок Холмс уходит, через день приводит парочку и говорит: — Это Адам и Ева. — Как ты узнал?! — Это элементарно — они оба без пупков.

******************************************************

Умерли в один день поп и налоговый инспектор. Попали на небо и Бог их распределяет: — Попа в ад, налогового инспектора в рай. Поп взмолился: — Боже, я всю жизнь тебе верой и правдой служил, слово твое в народ нес, проповеди читал… Бог ему и говорит: — Понимаешь, на твоих проповедях народ скучал, зевал, дремал, зато когда к ним приходил налоговый инспектор, они начинали искренне молиться Богу…

******************************************************

Целая футбольная команда погибла в авиационной катастрофе и прибыла к вратам рая. Апостол Петр им отказал, в рай не пустил: — По нашим канонам все футболисты — грешники. Они отвлекают паству от религиозного благочестия. И вам дорога в ад. Хотя, а кто у вас вратарь? — Я. — Ты можешь проходить. Я внимательно слежу за матчами вашей команды — ты не футболист.

*******************************************************

Умер муж(М), Вдова(В) занялась спиритизмом, чтобы поговорить с мужем. (В) Как тебе там, милый. (М) Да паршиво встаю рано, ем, потом трахаюсь, потом опять сплю, потом встаю днем опять ем, трахаюсь, сплю, потом опять встаю, ем, трахаюсь, сплю, и так целыми днями. (В) Так это здорово, ты наверное в раю. (М) Какой там рай, пошла пятая жизнь, я теперь кролик в Кентуки.

*******************************************************

Мужик по приговору Страшного Суда попал в Рай. Апостол Петр ведет его в соответствующий барак и предлагает ему найти себе свободное место на нарах. Между тем все спят и время от времени поворачиваются с боку на бок. — Это чё они всё крутятся-то? Не спится что ли? — Это происходит в тот момент, когда кого-нибудь из них на Земле поминают. — А.. понятно. А что у вас тут такая вонища-то? Я, пожалуй, пристроюсь где-нибудь во-о-он там, между тех двух вентиляторов. Можно? — Это не вентиляторы, сын мой, это Петька с Василь-Ивановичем…

********************************************************

Кошка пpожила свои девять жизней и попала на небеса. Пеpед ней появился Бог и спpосил:
— Я надеюсь, что тебе бyдет здесь хоpошо. Пpоси, чего желаешь.
— Господи, — ответила кошка, — всю свою жизнь я бегала, как сyмасшедшая, ловя мышей и пытаясь стащить хоть немного еды. Было бы хоpошо, если бы мне не пpишлось здесь pаботать так yпоpно.
— Hе пpодолжай, — сказал Бог и дал кошке мягкyю кpовать и много еды.
Hа следyющий день на небеса попали шесть мышей.
— Я надеюсь, что вам бyдет здесь хоpошо. Пpосите, чего пожелаете, — сказал им появившийся Бог.
— Господи, всю свою жизнь мы только и делали, что добывали пpопитание и yдиpали от кошек. Мы не хотим больше бегать!
— Hе пpодолжайте, — сказал Бог и дал им по скейтy.
Hа следyющий день Бог пpишел к кошке:
— Hy как, всем ли ты довольна тyт?
— О да! — ответила кошка, — Мне нpавится моя кpовать, мои новые игpyшки, хавка тyт потpясающая. А та закyска на колесиках тоже зашибись!

**********************************************************

После смерти Моисей, Эйнштейн и Гейтс попали в рай. Бог говорит:
-Каждый из вас может мне задать один вопрос.
Моисей: Скажи, как правильно исполнять твою волю.
Эйнштейн: По каким законам ты создал мир?
Гейтс: Какого хрена ты расселся на моем месте?

*********************************************************

Умер Юнг, ломанулся в райские врата, и увидел объяву: «Психоаналитикам вход воспрещен», и прямо под объявой — работающего за столом Фрейда. Удивился Юнг, и спросил у апостола Петра: — Почему такое нарушение? Ответил ему Петр: — Ну сидит, ну в раю… Да и какой он психоаналитик, между нами?

О халифе и танцовщице

Халиф Гарун был аль-Рашид известен добротой,
И если суд он совершит – как истинный святой.
Багдадский муфтий шейх Газиф в законах шариа
Закон поставлен толковать для знающих едва
Коран. И благочестен тот, кто с чистотой души,
Законом нравственным живёт, и не спешит грешить.
Смиренно фетву поднесет на подпись шейх Газиф,
Халифу, время настаёт, а фетва та гласит:

Тропа шайтана в этот мир чрез женщину легка,
И тело сделали они орудием греха.
Теряет храбрость воин вдруг, а денежки купец,
Бежит учёный от наук, а земледелец бросит плуг,
И благочестию придет чрез женщину конец.
Мы жало вырвем у змеи, решительно в сто крат,
И вот теперь решили мы спасти и наш Багдад.
Отныне надлежит носить всем женщинам чадру,
Желанья чтобы погасить, ведущие к одру.
Всем: старым или молодым, красивым или нет, —
Закон у нас для всех один и на закон ответ.
Увидит ли кто из мужчин мизинец или бровь, —
То для отступницы такой ты камень приготовь.
За то, что этим искусить на гибель будет рада
Преступным телом погасить всю нравственность Багдада!

Халиф ту фетву подписал, но, но вот душа не рада,
Он через день и не узнал веселого Багдада.
Боялись женщины ходить, мужи пеклись о милых,
Ведь если не сопроводить, недолго до могилы!
Неосторожную что ждет? В Багдаде всякий знает,
Задует ветер, и побьет ее народ камнями!

Не слишком ли суров закон? Спросил халиф Газифа..
Но это правильно! Ему никто не возразил бы.
Закон с собакою сравни – нас защитить стараясь
Законы и должны быть злы – затем, чтоб их боялись!
Быть может, прав ты, мудрый шейх, сказал халиф на это..
Суровым, скучным стал Багдад, но в нем разбоя нету.

Меж тем за морем, далеко, в блистательном Каире
Что много простоял веков, иные люди жили..
И танцовщица Фатима, изящная, как серна,
О фетве новой той прознав, удивлена безмерно.
Ее пути ведут в Багдад, жемчужину востока,
И верит, что халиф не рад, законность же жестока.

От правоверных в дар вести все лучшее, что есть
Обычай требует, к чести халифа это – честь!
Искусство танца моего – сокровище ума,
Халифу поднесу его, сказала Фатима.

Ей говорили, не сходи, несчастная, с ума,
Одень чадру же. В ответ на что смеялась Фатима.
Чтобы жить мужчине – надлежит лишь саблею владеть.
А женщине вот чтоб прожить – ей платье лишь одеть.
И если платье ей к лицу, и хорошо на стане,
То остальное для житья мужчина ей достанет.

Ей говорили: Мы везем прекрасную на смерть.
Ведь в платье этом надлежит в Багдаде умереть.
Шейх добродетелен, Газиф, и сам халиф согласен.
Остановись, притормози, Багдад тебе опасен.
За что ж камнями побивать, что в платье налегке?
Но платье может возбуждать и мысли о грехе!
И шейх ваш вправе возложить ответственность отныне
На женщин в том, что дар влиять на помыслы мужские?
Я, право, только за свои лишь мысли отвечаю.
Что мне за дело до мужчин? Я их не оскорбляю.

И постучалась ночью в дом танцовщица к Газифу.
И он узнал ее, притом, к беседе согласился.
Вот я пришла, — сказала та, — Что не по фетве, знаю.
Но только танец посмотри пред тем, как бросить камень!

На песню танец был сложен, искусней нет его.
Так что ты сделаешь со мной? Он молвил: Ничего.  
Танцуй и пой, ты хороша, я любоваться буду.
Ведь праведна моя душа, и радуется чуду.
Ну а закон – покорный пес и мне принадлежит.
Простому смертному его исполнить надлежит,
Но муфтий я , и вправе мне принадлежит решать,
Когда и сколько, так же как законы исполнять.

Но позже муфтий понял, что есть и над ним закон.
Что, принимая Фатиму, неосторожен он.
А если завтра донесут, о тамбурина звуках, —
Его молитвы не спасут, и только слухи поползут,
Закон равняя с сукой…
Неприменявшийся закон – тот пёс, что не кусает.
Собою украшая двор, от вора не спасает.
Направлю женщину к судье, — благочестивый кади,
Пускай осудит сам ее, не окажусь в накладе.
Побить камнями – соглашусь, а милосердным будет, —
Тогда и я не откажу, народ не позабудет…

Явилась ночью Фатима и к кади в том же платье.
И тот же танец у судьи пришлось там исполнять ей.
И кади танцем был прельщен, настолько все красиво.
И ночью проходя, халиф, узнал звук тамбурина.

Весь город спал, однако, вот, на те ворота глядя
То муфтия веселье ждет, то звук идет от кади..
Не встал халиф на тот порог, где жили старцы наши.
Бывает, ночью спит порок, а добродетель пляшет!
Рассвет окрасил небосвод, и вот в диване судьи –
Халиф, и кади там и вот – ислама стержень – муфтий.
О мудрые, я, право, рад, халиф глядит довольно.
Сегодня ночью спал Багдад и спал Багдад спокойно.
Закон суров и зол как пес, но псина в нашей поле, —
Багдад спокойно может спать, не спим за все мы трое!
Я фетву новую писал, — нашелся муфтий вскоре
А я законы толковал, — и кади ему вторит.
Достойные! Я рад за вас, — халиф смеется с трона,
Как добродетель пляшет в час под тамбурина звоны!
Халиф! Я ночью вел допрос – и оба вновь спешат
Преступница пришла в Багдад, — судьбу ее решай!

Ввели мы грешницу сюда. Побить ее камнями!
С ней ведь в Багдад придет беда, — ведь ты согласен с нами?
Халиф сказал: О Фатима! Нарушила ты фетву
И наказание сполна получишь лишь в ответ ты.
Но право, не умрет халиф, на тонкий танец глядя,
Ведь не погибли от того ни муфтий и ни кади.
И танцевала Фатима, а муфтий с кади шепчут:
Движенье каждое, её, халиф, достойно смерти!

Закончен танец. И халиф с советами согласен.
Коль этот танец столь красив, что для мужчин опасен.
Побить камнями Фатиму. И первый исполняет –
Халиф снимает вдруг чалму, с нее алмаз снимает.
Кидает камень он к стопам прекрасной танцовщицы.
А остальные? Что же им, не измениться в лицах?
Скрепя сердца с чалмы рубин – знак крови воздаянья
Бросает кади Фатиме , халифа настояньем
Снимет муфтий изумруд – знак чести и приличий
К ногам бросает Фатимы, с тех пор пошел обычай
Всем тем, кто танцем овладел, и проявил искусство –
Так драгоценности бросать, свои открывши чувства.

Легенда же о том гласит, как после того дела
Сказал халифу шейх Газиф, что отменяет фетву.
Халиф спросил :А почему? Ты славно фетвы пишешь.
Ответил муфтий: А потому, — сурова больно слишком!
Халиф спросил: Ты говорил, закон подобен псу ведь?
И фетвы и собаки, так? Должны бояться люди?

Но мудрый муфтий отвечал: Чужих пускай кусает.
Когда кусает пес своих – его на цепь сажают.

И снова весел стал Багдад – жемчужина Востока,
Ведь добродетель не умрет в соседстве от восторга.

автор Шахразада

Она улыбалась…

О своей тупости я могу говорить часами, также как и о своей скромности.Может быть поэтому мне так нравится слушать монологи Задорнова, с его фирменным » я не понимаю!!!» Very Happy

я сломал зуб…обыденно и бездарно…сам…без помощи каких либо доброжелателей…поэтому и отправился в стоматологическую клинику.
Попав в эту скорбную обитель друзей кариеса и парадонтоза я присел на кушетку,напротив кабинета со счастливым номером. Рядом сидели две, подернувшиеся жирком, дамы в вычурно ярких мужеподобных костумах 48-50-го размера. Судя по рукам,возраст этих леди колебался в пределах 30-35лет, по другим частям тела было уже не разобрать,поскольку под желейным слоем могли скрываться существа от 20ти до 60-ти. Smile они скорбно молчали, как то синхронно перебирая в руках поручни кожаных дамских сумищ. По коридору,в нашу сторону направлялась пара…мужик лет 45-ти, одетый обычно, за исключением кожанной косынки на голове и пародии куртки мотогонщика…и девочка,на вид лет 18-ть,стройная,симпатичная, в джинсах,которые выгодно подчеркивали упругий мячик её попки и однотонную кожаную курточку. Пара остановилась за два шага до кабинета и мужик нежно поцеловал спутницу в губы, сказав что то вроде «это просто маленькая пломбочка», после чего дверь кабинета открылась и вышедшая из неё медсестричка назвала фамилию…девушка слегка опустила плечи и скрылась за дверью камеры пыток, а мужик исчез за поворотом коридора…
и тут дамы проснулись!Smile … их достаточно короткий диалог сводился к тому, что мужик козёл и педофил… малолетка дура…что муж одной из них такой же,потому что ушел к молодой, и что хорошо что она все это время не ограничивала себя в связях только мужем…дважды прозвучало забытое русское слово СРАМ, что само по себе было неожиданно от таких образчиков женского пола…потом они снова умолкли… а я задумался…интересно какое впечатление производим мы с женой,когда целуемся на людях…у неё 44-й неполный Smile и одежда больше спортивно-подросткового направления …
я улыбнулся…мне почему то стало жаль своих соседей по кушетке…их жизнь представилась мне скучной чередой рабочих будней и кормежек котлетами очередных пробегающих мимо мужичков…время ускорило свой бег и открывшаяся дверь кабинета пропустила звук моей фамилии и девочку,которая не оборачиваясь пошла по коридору легкой походкой гимнастки.. и даже не видя её лица я знал,что она улыбалась….

автор Декабрь

Память

У меня всегда была тяга к старым вещам. Причём, чем старше они были, тем больший восторг они вызывали. Мама всегда ругалась, что я сделала из своей комнаты склад. Я тащила туда все старое, ненужное, забытое. Но я видела в этих вещах свою прелесть. Мне казалось, что они говорят со мной. Не в прямом смысле, конечно. Но когда я брала в руки полувековые бусы из стекляруса (как и любую другую вещь), в моем воображении всплывали картины. Я видела, как эти бусы бережно брала в руки молодая женщина. Видела её пальцы, кольцо на безымянном пальце, видела, как она украшала ими прекрасные шею и грудь, от которых мужчины сходили с ума. Видела, как эта же женщина отдавала бусы своей шестилетней дочери, лежа при смерти на больничной кровати. Как девочка плакала, держа их в руках. Потом девочка выросла, а бусы положила в шкатулку на антресоль. Там же их обнаружили новые хозяева квартиры, откуда бусы отправились на помойку. А мне было десять лет, когда я трясущимися руками подняла эту драгоценность и принесла домой. Не знаю, фантазии это мои были, или правда, но я чувствовала эту вещь. В ней была жизнь. Жизнь других людей, чужих и незнакомых.
И таких вещей было у меня предостаточно. Потом я стала более разборчива в выборе «антиквариата». Пока совсем не перешла на него. Я мечтала научиться вдыхать в старые вещи новую жизнь. Так я стала реставратором. Но мало кто из моих коллег мог понять моего восторга, когда я брала в руки подпорченную картину или растрескавшуюся от времени старинную вазу. Для них это была работа. Для меня – жизнь.

Каков же был мой восторг, когда меня пригласили в интернациональную группу, занимающуюся реставрированием памятников архитектуры. В группе от России было десять человек. Первым нашим объектом был средневековый замок в Англии. К своему стыду, я плохо знаю историю. И даже не имела представления, куда еду, сколько лет этому замку, и что там надо реставрировать. Но одна мысль прикоснуться к столь величественной старине приводила меня в почти священный трепет.
Так получилось, что из десяти человек, я была единственным представителем слабого пола. Должна была поехать ещё одна женщина, но её муж был категорически против. Я, естественно, не замужем. Кавалеры, привлеченные моей внешностью, конечно, были. Но они быстро кончались, сталкиваясь с моей «ненормальной» тягой ко «всякой старинной фигне», как выразился один из них.
Итак, мы прибыли на место. Передо мной возвышался огромный каменный великан с массивными стенами, заброшенным садом, на территории которого располагалось столь же заброшенное кладбище. Здесь все дышало прошлым. Каждый камень мог рассказать свою историю о том, кто здесь жил на протяжении многих веков. Для всех эти камни были холодными, безжизненными. А я чувствовала их тепло. Нет, не их. Тепло тех, кто здесь жил. Время не уничтожило их следы. Для меня, по крайней мере.
Замок был словно пронизан следами прошлого. Это какие-то нити энергии. Ощущать эти нити я стала только здесь. Нет, это не пустое место. Здесь люди жили. Любили, страдали, радовались, печалились, рождались и умирали. А мы, слепцы, ходим и не чувствуем этого. Говорим о какой-то ерунде: как шлифовать камни, какие вставлять окна, двери, где вешать ковры. Здесь будет то ли чья-то резиденция, то ли музей. Да разве десять человек справятся с этой махиной? Ах да, Михаил Юрьевич, руководитель нашей группы, вчера сказал, что будут ещё французы, немцы, англичане, естественно. Но начинать будем мы. Удивительное доверие оказано России!

Когда первый рабочий день подошёл к концу и все отправились по своим комнатам (мы жили пока что прямо в замке), я отправилась в бальную залу. Вот здесь был трон, и сидел хозяин замка. Здесь стояли длинные столы, за которыми проводили пиршества. Здесь играли музыканты. И танцевали пары под их чудесную музыку. Нити энергий пронизывали пространство, проходили сквозь меня. Продвигаясь по зале, я чувствовала, как они меняются. Здесь кто-то когда-то кому-то в любви признавался. Здесь священник благословлял молодых, но брак не был удачным. Здесь отец держал на руках мертвого сына. Стоп! Нити здесь больно ранили. Я чувствовал боль этого человека. Боль, которой уже сотни лет. Я поспешила уйти из этого места. И попала в другое. Здесь счастливые пары танцевали под красивую музыку своего времени. Нити здесь были лёгкими, ласкающими. Я сама закружилась в этом танце.
— Анна, — услышала я голос, разлетевшийся эхом по зале.
— Михаил Юрьевич, — я остановилась и посмотрела на него. И раскраснелась от неловкости, представив, в каком виде он меня застал.
— Почему вы ещё не спите?
— Я хотела посмотреть залу.
— А вы не боитесь призраков?
— А разве они существуют?
— А разве в таком старинном замке обойдется без них? — он добро засмеялся. – Вы красиво танцуете. Позвольте пригласить вас.
Я подала ему свою руку. И мы закружились в ритме неслышимого вальса. Я была влюблена в него. И каждое его прикосновение дарило мне неимоверную радость. А он лишь улыбался и продолжал двигаться в заданным им же ритме танца.

Эту ночь мне не спалось. А, по известным причинам, комнату занимала я одна. Я ворочалась на раскладушке, но Морфей все не спешил принять меня в свои объятья. Вдруг мне послышалась музыка, дивно красивая, но какая-то старинная. «Ей не меньше четырех сот лет», — подумала я. Но откуда ей было взяться. Все-таки, любопытство побороло страх, и я пошла на эту музыку. Она доносилась из залы, где я сегодня вечером танцевала. Я приближалась к зале. Я слышала эхо от своих шагов. Замок был пуст, не считая десяти реставраторов, девять из которых спали. Мне казалось, что стук моего сердца тоже разносится эхом по этим коридорам.
Я вошла в залу. Она была залита светом свечей. Столы были полны яствами. Мимо них проносились служанки с подносами. За столами сидели гости, а во главе стола – сам хозяин. Мужчина лет сорока с аккуратной бородкой и глазами, преисполненными отваги и благородства. Да, такой взгляд редко встретишь у современных мужчин. В левом углу играли музыканты. А по залу в красивом медленном танце плыли молодые пары. Нет, это не вальс. Не знаю, как назывался танец в Англии шестнадцатого века. Но он был чудесен.
Меня они не видели. Я подошла ближе. Нет, это не призраки. Это как голограммы, воплотившиеся нити энергий, оставшиеся от людей, некогда обитавших здесь. Мой страх пропал. Замок разговаривал со мной. Он показывал мне свою жизнь, свою душу. По моим щекам текли слезы благодарности. Я была готова расцеловать каждый камень в его стене за оказанное мне доверие, за возможность видеть это, за возможность знать, чью историю хранят эти стены…
Видения эти теперь сопровождали меня всюду. И я точно знала, что они – не продукт моей бурной фантазии. Они есть тайна, доступная мне, доверенная мне. Но только ли мне? Иногда мне казалось, что руководитель наш тоже подолгу засматривается в пустое место. Для других пустое. А для меня оно полно жизнью. Правда, жизнью давно умерших людей, часть энергии которых осталась в этих стенах.
Как-то вечером, после окончания работы я вышла на веранду полюбоваться закатом. И замерла, наткнувшись на двух влюбленных, слившихся в поцелуе. Я чувствовала, насколько чиста и нежна их любовь. И пусть их давно уже нет в живых. Более того, я знала, что они никогда и не были вместе, но любовь эта жила в их сердцах всю жизнь.
— Трогательная история, не так ли? – услышала я голос нашего руководителя у себя над ухом.
— Вы… Вы тоже видите их? – спросила я, запинаясь от неожиданности.
— Да, как и вы, Анна.
Тогда он впервые поцеловал меня.

Пройдут ещё столетия. Нас не будет на свете. И кто-то войдет в эти стены, если, конечно, время не уничтожит их. И почувствует ли он нас? Наши радости и горести, любовь и ненависть, счастье и страдание? Сохранит ли замок нас, как память, как невидимые нити энергий, которые не всем дано ощутить? И когда камни сотрутся в пыль, сохранит ли эта пыль память о нас? И я знаю, что да. Люди приходят и уходят, но земля помнит след от каждой ноги, ступавшей по ней…

автор Фантазерка