FROM THE INSIDE

FROM THE INSIDE

Долгая ночь без сна. Лежишь в холодном поту и пытаешься понять: ты все еще здесь или частично уже там? Нельзя не откликнуться на зов, нельзя притвориться глухонемым. И тут закономерно всплывает вопрос: может ли человек распоряжаться собственной жизнью или ему надлежит смиренно ждать, пока кто-то (Тот, что вверху, или Тот, что внизу) распорядится вместо него. Праздный вопрос? Дурацкий вопрос? Ну-ну. Люди произносят слова. Пытаются донести их до братьев по разуму. Эти слова хороши, их приятно читать. Все кажется простым и понятным — до тех пор, пока с той же проблемой не сталкиваешься лично. Пока она не расцветает перед твоим носом восхитительным красным цветком, источающим сладкий до тошноты аромат. И поначалу появляется страх, потом стыд, а потом — по мере того, как начинаешь вглядываться в сердцевину цветка — тайная радость, зловещее спокойствие.

Расслабиться и дать своей лодке отчалить. Этот берег вытоптан и залит кровью тех, кто слишком яростно бился. С кем? Чьи лица видели они перед собой, в то время как холодная сталь взламывала их ребра? Не свои ли собственные? Хм… Вспоминается эпизод из старого фильма «Звездные войны», когда Люк Скайуокер, архетипический Герой, спускается в подземелье и вступает в бой с призраком своего Отца, Дарта Вейдера, а поразив его насмерть, срывает с него маску и видит свое лицо. Режиссер начитался Джозефа Кэмпбелла, это очевидно. Но не наказуемо, даже похвально, ибо ему удалось ухватить самую суть.

Или такая фишка: выходишь среди ночи в темный коридор и неожиданно натыкаешься на зеркало. Неожиданно — ха! — как будто оно не всегда там висело. Как будто не сам его привинтил. Идешь с полузакрытыми глазами, на ходу досматривая сон, вступаешь в полосу света из кухонного окна, потому что в городе никогда не бывает темно, в городе постоянно горят фонари, и вот — перед тобой лик чудовища. Проклятье!.. Душа моментально оказывается в пятках, на лбу выступает испарина, волосы встают дыбом, и ты вдруг понимаешь, что «совы — не то, чем они кажутся».

Major10Бывает, вся жизнь уходит на то, чтобы заставить себя открыть глаза и взглянуть в лицо собственному дьяволу. Кто ты такой? Какова твоя роль? Позволить дьяволу искусить себя и не бороться с ним, как идиот Иаков (или тот боролся с Богом?.. впрочем, какая разница), а дать себя победить. Поражение учит не хуже, чем победа. Кто способен провести грань между победой и поражением? Между Люцифером и Христом? Увы, никто. Нет разницы между сыновьями одного Отца. Нет разницы между жизнью и смертью. Есть только Колесо, Десятый Аркан, медленно вращающееся вместе с собакой и обезьяной. Находясь в положении собаки либо обезьяны, сойти с карусели невозможно. Лишь состояние Сфинкса дарует освобождение.

автор Graham

Пастер-7. Пилястра

ПИЛЯСТРА

Прощайте врагов ваших — это лучший способ вывести их из себя.

Оскар Уальд

В который раз уже Сулейман Хафиз, коммодор спасательной капсулы «Пастер» думал о том, как он распорядился бы своей жизнью. Если бы ей уже не распорядилось правительство Земли до его рождения. Почему именно в том районе, где пустыня встречалась с морем на цветущей субтропической границе, пятьдесят лет назад некая группа статистиков решила, что через пару десятков лет возникнет необходимость в командирах космических кораблей, чувствительных к эмоциям экипажа, и поэтому сплачивающих людей одним своим присутствием… Гм, Сулейман всегда любил историю, и он знал, что когда-то в стародавние времена, капитаны кораблей поднимались из простых пилотов, вырастали в условиях постоянного совершенствования, конкуренции, когда у всех изначально были равные условия, но капитаном мог стать только, действительно, волевой и харизматичный лидер. Впрочем, у этой системы тоже были недостатки, сколько народищу, мечтая летать к звездам, оставались не у дел, обделенные способностями или возможностями, и сколько было бестолковых капитанов, нечестно обошедших соперников, ставленников правителей или попросту тех, кто громче орал и кого больше боялись.. Так что, господа статистики были в чем-то правы, устраивая судьбу человека с момента его рождения, чтоб мечтать об ином ему и не помышлялось. Сулл и не мечтал, его воспитали так, что иной альтернативы, кроме пилотирования, просто не было, старушка Земля владела столь хорошими психолого-педагогическими средствами обработки, что отбраковки, как в иных мирах, просто не получалось.  Сейчас Сулейман Хафиз в обществе своего ядерщика, веганца Локки Рами, тихонько подремывал на брифинге содружества свободных миров, следя исключительно за эмоциями говорящих,  практически не отдавая себе отчета в смысловой нагрузке слов, ведь слова могут лгать сознательно, а чувства – там много сложнее, человек может заблуждаться сам, но лгать самому себе он не может.  Локки, сам с радиоактивного мира, мог бы запросто стать командиром корабля ничуть не хуже Сулла, мог стать и медиком и философом, там была иная проблема – ограничение срока жизни. На планете Локки выживали сильнейшие, умнейшие и наиболее приспособленные, но их жизнь была короткой, именно из этих соображений, люди с миров Веги командирами не были никогда, но благодаря высокой степени обучаемости, всегда были наравне с командирами. Сулл не мог не то чтоб даже сменить работу, он просто не мог бы полюбить иную работу, Локки же занимался любимым делом, причем, он мог в любой момент переквалифицироваться.  Был и третий член экипажа, отличница-навигатор Апуати Хевисайт с миров колоний в кольцах Сатурна, но на брифинге ее не было, потому как земное правительство четко помнило о состоянии постоянного противодействия Сатурна, и, скорее всего, раз Апуати не было послано приглашение, Земля в очередной раз замыслила покрепче оплести Сатурн экономическими путами, раз уж этот холодный мир отстоял свою независимость и право на самоуправление.  Собственно, Земля всегда напоминала другим мирам, что является прародиной человечества, и требовала не только уважения, но и права играть ведущую роль на междупланетной арене. Надо сказать, до недавнего времени у нее это получалось.

Чернокожий офицер информации с жестким, даже жестким лицом лихорадочно переворачивал кипу лежащих перед ним бумаг. Тут надо отметить, Сулл снова совершил экскурс в историю,  с той поры, как править стала ее величество Статистика, бюрократический аппарат был уничтожен, чиновников было именно столько, сколько следовало для обеспечения нормального функционирования управления. Потом, для чиновника не существовало понятие «семьи», и, естественно, должности не наследовались, и расширения сытных мест для своих тоже не было. Офицер информации, безусловно, был выращен для своего дела. И сейчас, найдя нужную распечатку, он быстро проанализировал сидящих перед собой, и, не колеблясь, передал бумаги Локки. Веганец поймет быстрее, а эмпат все считает с его эмоций. Эмоции вспыхнули таким фейерверком, что Сулл был вынужден поставить легкую блокировку.. Война. Сейчас он уже сосредоточился на словах начальства, одновременно удерживая в голове эмоции Локки.

— В системе Денеболы, — скупо информировал офицер информации, — Собственно, конфликты там и так постоянно вспыхивают и гаснут, но на этот раз они, похоже, затеяли бактериологическую войну. Две планеты. Гармония и Эрида. Ваша помощь нужна на Гармонии. Вакцину можно приготовить прямо на месте, но технология разработана недавно, собственно, нам доложили с земного представительства на Эриде, как спасти жителей Гармонии.

— То есть? – Сулл поднял бровь

— Да что тут думать?! – сдержанность никогда не была в качестве достоинств Локки, который отвлекся от распечатки, — Промышленный и военный шпионаж.

Чернокожее лицо напротив отвело взгляд. По ускользающим эмоциям офицера Сулл понял, что Локки попал в точку.

— А как правительство Эриды расценит  земную помощь Гармонии?

— Собственно, — офицер замялся, — Об этом лучше не упоминать. Разработка похищена без ведома правительства Эриды, и о том, что Гармонии помогает правительство Земли, лучше, чтоб никто и не узнал.

— Никто, это Сатурн? – невинно улыбнулся коммодор Хафиз.

— Никто – это никто! – жестко отрезал военный.

— Не понял, что от нас требуется? Ну привезем мы на Гармонию технологию приготовления вакцины от биологического оружия Эриды. Но чем вести ее с Земли, не проще ли добыть ее непосредственно с Эриды? Или вы хотите сказать, что наши шпионские сети работают более продуктивно, чем гармонианские?

— Именно так и есть, — офицер замялся, типа, стоит ли раскрывать все карты, —  Гармония – в чем-то рыцарский мир, он не принимает такие способы борьбы с противником, как шпионаж или диверсии. Этим активно пользуется Эрида, которая только такие способы и приемлет, поскольку в открытой стычке Эриду Гармония просто разнесет на кусочки. Эрида была колонизирована Гармонией в незапамятные времена, начиная свою историю, как планета-тюрьма для тех, кто в силу определенных причин не сумел приспособиться к сложной системе законов рыцарства Гармонии, ну типа политические заключенные и просто уголовники. Эрида ближе к Денеболе, чем Гармония, она богата металлами, это был, кроме того, ценный источник ресурсов. Законы рыцарства отсылают неугодных навсегда, но они же обязуются создавать все условия для нормального существования, то есть, тюрьмы с решетками и жестким режимом на Эриде не было никогда, — и со временем Эрида отказалась платить налоги Гармонии и провозгласила свою независимость.

— Не понимаю, — пожал плечами Локки, — Гармония признала независимость Эриды, и расплачивается с эриданцами за легкие металлы органикой. Эриданцы хотели независимость – они ее получили. Жители Гармонии не хотят видеть на своей территории эриданцев, но те и не желают возвращаться, Гармонии Эрида тоже не нужна, прирост населения не допускает экспансии, торговля идет, зачем Эриде рубить сук, на котором они сидят? Эриданцы хотят вернуться на свою историческую родину?

— Гармония не хочет войны. Войну ведет Эрида.

— Извините, офицер, сейчас вы несете чушь! Гармонии достаточно прекратить поставки продовольствия и органики, как  Эрида будет вынуждена просить пощады и подписывать мирный договор. Эрида слишком близка к своему солнцу, инфракрасное излучение велико, на момент колонизации это была выжженная планета, и то, что сейчас она довольно развита, это только благодаря торговле с Гармонией. Гармония без металлов Эриды как-то проживет, с Эридой сложнее.

— Тут сложности несовпадения законодательной базы, — офицер, стараясь не встречаться взглядом с Суллом, перебирал бумаги на столе, — Эрида ведет войну подрывными средствами, ослабляя экономику Гармонии. Явно Эрида не нападала никогда, да и вообще, руки коротки! Но внедрение в высший эшелон власти Гармонии пятой колонны, диверсии, воровство технологий, создание паники среди населения Гармонии, — вот чем занимается Эрида.  Вы же видите, они додумались до бактериологической войны!

— Это точно известно?

— Из лучших эриданских источников, — авторитетно кивнул офицер, — Поэтому нам надо погасить конфликт в зародыше, уничтожив эпидемию. Ведь раньше или позже Гармония даже с ее средневековым представлением о рыцарстве поймет, кто мутит воду, и опять же в рамках своего представления о ведении войны, честно ее объявит и честно разнесет Эриду в клочья.

— И?

— И тогда Земля будет вынуждена вмешаться! Не могу представить, чтобы одна планета с людьми уничтожила другую населенную планету, и об этом бы не стало известно. Земля должна будет наказать тех, кто воспользовался правом сильного. А о том, что Гармонию на протяжении нескольких веков провоцировали диверсиями и подрывали всю ее законодательную структуру, никто и не вспомнит. Уже представляю, как развопятся миры Денебского Улья, где однажды уже случился подобный конфликт, да и Сатурн тоже не будет молчать.

— Ну ладно, — Сулл скрестил руки на груди, — Мы всего лишь спасательная капсула. Можете называть это тайной миссией мира, но если надо будет доставить тайно панацею на Гармонию, и, опять же не привлекая внимания, свалить оттуда, мы это сделаем. Но вообще правительство Эриды хоть немного задумывается о последствиях своего поведения? Кусать руку, которая кормит. Потом, если те данные, которые вы нам изложили, верны, Гармония-то, может, и не поймет, что ей помогает Земля. Но Эрида с ее сетью подрывников и шпионов сразу определит, почему план биологической атаки не удался. Вряд ли в этом случае наше вмешательство останется незаметным.

— Вы предупредили, я принял к сведению, — офицер информации встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

— Поздравляю, Ати, — пафосно заявил Локки выбежавшей их встречать ассимтотистке, — Мы летим на войну.

Апуати Хевисайт прижала к щекам свои изящные ладони, она хорошо знала свою команду, и ей было понятно, что Локки не шутит. Сулл хранил молчание.

Пробная вакцина к эриданской болячке была помещена в анализатор, а технологические схемы ее создания зашифрованы в базах терминала капсулы «Пастер» лично Локки, который единственный из троих мог удержать в уме сложнейшую комбинацию символов. Апуати ушла в навигационный отсек, и через некоторое время капсула стартовала в систему беты Льва – Денеболы.

Синим светом пламенел кошмарный диск Регула. Он в системе Денеболы был даже ярче самой Денеболы исключительно потому, что вокруг светила огромной беты Льва наблюдалось большое скопление звездной пыли.. При такой своей звездной величине светимость Денеболы было бы за пределами человеческого зрения, но эта пыль, держащая звезду в коконе, создавала  барьер против сжигающего излучения.  Денебола грела как хорошая инфракрасная печка. Эрида была седьмая планета в системе Денеболы, Гармония – восьмая. Жители обоих планет уже давно утратили понятие темной ночи или времен года, — год на Денеболе был равен восьмидесяти земным, орбита приближалась к круговой, а Регул прекрасно заменял ночное светило. Денебола, кроме того, была звездой переменной, в ее излучении за многие века у поколений людей была утрачена светочувствительность. Жители системы не были слепы, просто у них глаза лучше видели в коротковолновой части спектра, а яркость света, вынуждавшая землян прятать глаза за темными очками, а то и вообще слепнуть, для обитателей системы созвездия Льва была просто всего лишь одной из составляющих нормы жизни.

Гармония встретила «Пастер» приветственным гимном. Локки сразу же увели ученые-медики разбираться с установкой, чтобы быстрее приступить к промышленному изготовлению вакцины, а Апуати и Сулла повели знакомиться с планетой. Жители Гармонии, как представители теплых миров, имели очень темную, практически даже переходящую в синь кожу и глубоко посаженные очень большие глаза-рефракторы ( мышцы, поддерживающие хрусталик эволюция сделала подвижными – денеболцы рефлекторно настраивали свое зрение сами, правда, за счет потери светочувствительности). Гравитация была чуть выше земной, — Гармония была крупной планетой, но не настолько высока, чтобы телосложение местных жителей далеко ушло от земных канонов. В общем, Сулл и Локки, с их смуглой кожей и темными глазами лишь чуточку отличались от аборигенов, ну а вот внешность Апуати была несколько экзотична. Впрочем, тоненькие светленькие жители холодных миров Сатурна были редкостью и на Земле, так что Апуати не напрягало внимание к ее персоне, она была привычна. К тому же на Гармонии знали об ассимтотистках и их подверженности клаустрофобии, и первое, что сделал специально приставленный к команде «Пастера» гид, он осведомился, не хочет ли Апуати прогуляться по побережью. Гида звали Чен, и осведомленность у него была хорошая, поскольку, когда Сулл с Апуати любезно приняли предложение, они были поражены схожестью того места, где им предоставили жилье, с их любимой гелланской колонией, куда они всегда стремились отдыхать после особо трудных рейсов. Их никто не беспокоил, но им было интересно узнать, что думает Чен о поразившей Гармонию эпидемии.

— Да что тут думать, — Чен расплылся в улыбке, — Это отвратительные эриданцы заражают нашу землю, наш воздух и стремятся сократить наше население. Вернуться хотят, типа, на историческую родину.

— Их мир так плох? – спросила Апуати.

— Да не сказал бы, — Чен налил каждому по мартини и сделал широкий приглашающий жест к столу, который ломился от замечательных земных фруктов, — Был я там. Стажировка во время учебы. Да, там теплее, чем на Гармонии, и в области экватора кипят океаны, но в умеренной зоне хватает пресноводных озер. Жить можно.

— Когда-то Эрида была тюрьмой Гармонии?

— Тюрьма – это громко сказано, — Чен, улыбаясь, нарезал лимон тонкими ломтиками, и Сулл чувствовал в его эмоциях искреннее желание отблагодарить экипаж «Пастера». И создать условия, чтоб им было удобно и интересно, и ни намека на ложь в чувствах к Эриде или Земле, — Ну, если вы знаете, всегда были первопроходцы, недовольные существующим режимом. Их предков не то чтобы отослали на Эриду, скорее не стали чинить препятствия по освоению новой планеты. Выбор у них был: создание резервации здесь, на Гармонии, или новый мир, где требуется борьба за выживание. Они выбрали борьбу. Это решающий фактор их эволюции. Они освоили свою планету не без помощи наших предков, но.. насколько я понимаю, без борьбы за мир, куда можно продолжить экспансию, они уже не могут. Эрида до недавнего времени была суровым миром. Они ее покорили. У них тоже, — Чен поднял руку с сочным субтропическим фруктом, — растут апельсины и яблоки. Собственно, наши планеты отличает только размер, но масса Эриды из-за наличия металлов сравнима с массой Гармонии, и пять градусов среднесуточной температуры. Почему у них сформировалось бесчестная, анархическая система правления, никто не знает.

— То есть?

— Да, — Чен располагающе улыбнулся, — До нас доходят слухи, что это эриданцы вредят нашей экономике. Они совершают подлые диверсии, их лазутчики проникли в самое наше правительство, именно поэтому мы и не можем начать против них освободительную войну. Это мерзкие выродки, целая планета выродков. Но бесчеловечно убивать целую планету, не так ли?

— Так, — согласился Сулл, — Но, возможно.. они вовсе не выродки? Возможно, они хотят тоже иногда жить на Гармонии, ассимилироваться с населением?

— Да кто им не дает-то? – возмутился Чен, — Внешне эриданцы от нас не отличаются, а наши законы уже давно стали более гуманными, нежели тогда, когда произошло разделение. Лично я не против жить рядом с цивилизованным эриданцем. Только проблема в том, что таких не существует! Они хотят вернуть себе ВСЮ Гармонию. Им мало независимости. Они хотят уничтожения населения планеты, которое в несколько раз больше их самих. Иначе зачем все эти диверсии? Скажите, вот вы, землянин и женщина с Сатурна, видите у меня какие-либо признаки ксенофобии?

— Нет, — в унисон произнесли Сулейман и Апуати.

— Потому что их нет. И ни у кого из обитателей Гармонии. Мы признаем равенство и демократические свободы. Мы бы рады воспитывать своих детей с детьми эриданцев. Мы посещаем их мир, и они настолько лицемерны, что в своем мире общаются с нами, как с людьми. Но наш собственный мир они уничтожают! Подготавливают под себя. Я понимаю, что с этой эпидемией не все чисто. Они сознательно вытравливают нас с наших земель.

— А много народу умерло с начала эпидемии? – осведомился Сулл.

— Да нет, — Чен развел руками, — Никто пока не умер, смертность вполне в рамках общей демографической картины, вы прибыли вовремя, за что вам огромное спасибо. Но эриданцы наращивают вооружение! Это доподлинно известно. Более того, из-за этого мы тратим энную сумму на оборонные комплексы от агрессии Эриды и тоже в последнее время закупаем металл именно для оружия, но, говорю вам, это не поможет! Лучше бы мы вкладывали эти же деньги в образование и культуру, мы все равно не сможем напасть на лицемерную Эриду! Как мы потом сможем жить с мыслью, что уничтожили целую нацию пусть непутевых и дурных, но все-таки наших злобных и воинственных детей?! Нет, этот очаг самоуничижительной войны надо перевоспитывать, убивая только шпионов и диверсантов, а с Эридой поддерживать мирные торговые отношения.

В этот момент где-то жалобно взвыла сирена.

— Вынужден вас покинуть, — откланялся Чен, — Располагайтесь, будьте как дома.

Сулл и Апуати последовали его совету.

Буквально через час пришел Локки, взволнованный и взъерошенный.

— Эти эриданцы вообще нелюди! – возмущался он, — Не поверишь, — он обернулся к Суллу, — Я поймал шпиона! Эриданского.

— О?

— Слушай, ну они внедряются в святая святых Гармонии. У них нет никакой защиты от предательства или внедрения эриданцев на руководящие должности с целью развала общественного строя. Демократия Гармонии против анархии Эриды, неизвестно, что продержится дольше. Правительственный чиновник, и он же по совместительству майор медицинской службы, дававший клятву Гиппократа, умышленно подправляет схему изготовления вакцины, которую мы привезли.

Апуати ахнула.

— Они хотели выставить убийцами – нас?

— Ну не то, чтобы убийцами, — Локки вскинул подбородок, — Вообще-то просто ничего б не получилось. Но я отследил и выдал шпиона властям. Пусть сами разбираются. Сейчас вакцина поставлена на поток, но по попустительству правительства Гармонии и полному отсутствию у него службы контрразведки, я не удивлюсь, если что-либо еще сломается.

Локки уселся за терминал. Апуати и Сулл напряженно следили за скоростным мельканием рук веганца на клавиатуре.

— Их средства массовой информации, — проинформировал Локки, — Сегодняшняя сводка. Пожар на складе зерновых, отказ станции химической очистки, остановка производства медеплавильного комбината, задержка с поставкой оборудования для городской клиники.. Тут же саботаж на диверсии и паникой погоняет. Я полагаю, Эрида планирует форсированное нападение на Гармонию.

— Ну уж, — усмехнулся Сулл, — Население в десятки раз больше.

— Эрида военизирована по уши, — возразил Локки, — Представительство Гармонии на Эриде неоднократно докладывало об этом правительству. Только в этом правительстве, похоже, тоже сидит представительство Эриды. Вы что, не видите, что Эрида ведет и выигрывает войну? Потому что у населения Гармонии создается паника, неуверенность в собственных силах..

— Пятая колонна, — пробормотал Сулл, прикрыв веки.

— Что? – одновременно спросили Локки и Апуатти.

— Да все просто. И банально. У Эриды внедренная сеть людей, преданных Эриде, которые в случае военного конфликта просто не дадут Гармонии воспользоваться оружием. Эрида искусственно создает панику, мифы о своей неуязвимости, подрывает при помощи диверсий веру Гармонии в свою защищенность и способность отстоять свои права. Собственно, сейчас се силы Гармонии направлены на выявление шпионской сети Эриды. Мы можем помочь?

— Я уже помог, — похвастался Локки, отхлебнув от бокала, — Представляете, сам министр здравоохранения оказался ставленником Эриды. Есть видеодоказательства. Предателя департируют.. ой нет…

Черные глаза Локки расширились, и он умолк на полуслове. Сулл метнулся к терминалу.

— Покончил с собой?

— Похоже, разведка и диверсанты Эриды, преданы Эриде намного больше, чем благородные жители Гармонии, спокойно читающие о диверсиях и пальцем о палец не ударяющие, чтобы это прекратить.. Если диверсант предпочитает суицид депортации, то что ж там с ним на родине-то делают?

— С этим надо что-то делать! – страстно заявил Локки.

— Не сегодня, — дал отмашку коммодор, глаза уже слипались, день был тяжелый, — Завтра сами все разведаем, и, возможно, сможем помочь.

Первое, что почувствовал коммодор Хафиз, очнувшись ото сна, что стало несколько жарче..  Не открывая глаз, он по привычке поискал рядом спокойные эмоции Апуати и безудержный гейзер веганских чувств Локки. И, поняв, что произошло, резко вскочил. Взглянув в окно, Сулл отметил, что морской пейзаж не изменился.  В соседних комнатах мирно спали Ати и Локки. Вот! Вот что насторожило! Локки спал! Сулейман Хафиз, землянин-эмпат, пятидесяти лет от роду, знал, что веганский век слишком короток, чтобы тратить его на сон. Значит, что-то случилось.

— Ничего особенного, — в дверях стоял улыбающийся Чен, словно прочитав его мысли, — Год тут несколько короче, а днем жарче, но в остальном то же самое..

— Мы на Эриде?

Чен кивнул.

— Спасательная капсула «Пастер» вчера отправилась в пункт своего назначения «планета Земля» с отчетом о выпаленном задании.  И до Земли она долетит.

— Зачем вам было похищать нас? – Сулл, сгруппировав свои эмоции, излучал спокойствие, одновременно мощным толчком разбудив Локки и мягко касаясь сознания Апуати.

— Да потому что вы ошиблись с пунктом назначения, — рассмеялся Чен, излучая чувство превосходства, — Ничего, действие наркотика должно было кончиться, сейчас ваши друзья к вам присоединятся.

Сулл молча следил, как их улыбчивый гармонианский гид священнодействует над чайной церемонией..

— Чай по-хорошему надо заваривать прямо в чашке, — отточенным движением Чен ловко водрузил на тонкий фарфор чашечек специальные крышки. Он мало напоминал эриданского шпиона, скорее гостеприимного хозяина, показывающего, что и с чем лучше вкусить для изысканного наслаждения.. Вчера мартини, сегодня – чай, — Чай не любит торопливых или беспечных.. У Эриды хорошие чайные поля.

— Я полагал, что продовольствием Эриду обеспечивает Гармония? А Эрида торгует металлами?

— Ну, — Чен снова улыбнулся, — Частично. Вообще-то вы ошиблись.

В комнату вошли Локки, пылающий гневом, и обескураженная Апуати. Сулл сразу понял, что из-за инстинктивного чувства пространства Апуати поняла, что находится гораздо ближе к Денеболе, нежели вчера. А вот Локки и Сулла Чен вполне мог бы и обмануть. Чен улыбнулся снова, обезоруживающе невинно.

— Ну да.. Вы полагали, что прилетели на Гармонию? Вы сейчас на Гармонии.

— Как это?

— Очень просто. Эрида – означает «враждебный мир». Гармония борется с врагом, чтобы выжить. Всего лишь. А от перемены месть слагаемых сумма не меняется. Пейте чай.

— Мерзкий предатель! – Локки рванулся с места.

— Что я предал? – тихо спросил Чен, — Гармонию? Мы сейчас на Гармонии, — повысил он голос, — Вас? Вам так не понравилось на Эриде? Где вам было предоставлено только мое общество. Вы доставили вакцину на Эриду, вы сделали свое дело.

— Вы убиваете людей, чтобы заселить их мир?

— Лично я никого не убил, — Чен отхлебнул из чашки, — Людей должно интересовать развитие. Не интересуясь и не стремясь к новому, они вымрут сами. Я не позволю умереть Гармонии.

— Не позволите умереть, втянув в кровопролитную войну?

— Послушайте, — Сулл быстро блокировал эмоции Локки, который уже готов был задушить благодушно улыбающегося Чена, — Почему вы не позволили нам просто улететь? Зачем вы привезли нас на Эриду, ну ладно, на Гармонию?

— Вас устроит, если я скажу, что мне понравился ваш пытливый ум и ваше желание спасать людей, попавших в беду? Я предлагаю вам работать на Гармонию.

— Иначе?

Чен снова молча улыбнулся и скосил глаза на терминал. Апуати, словно повинуясь внешнему импульсу, включила панель. С экрана смотрело лицо министра здравоохранения  Гармонии, ну.. или Эриды в траурной рамке со звездой героя..

— Да, там убийцы, здесь герои.. Преходяща мирская слава, а историю обычно пишут победители..

— «Пастер» должен совершить ошибку навигации? Попасть, например, в Солнце?

Чен пожал плечами.

— Думайте, — сказал он, выходя из комнаты, — да, чай сегодня без сюрпризов. Просто очень хороший чай. Вы же на Гармонии.

— Не хочу я пить, — возмутился Локки, — Почему ты не дал мне его убить?

— Что-то тут не так, — потянул коммодор Хафиз, — Ати, девочка, где «Пастер»?

— Рядом, — улыбнулась Апуати, — Они не стали уничтожать капсулу, ее интереснее исследовать.

— Значит, мы знаем, что нам наврали, — улыбнулся Сулл, — Хорошее преимущество. «Пастер» не стартовал к Земле. Есть способ быстро добраться до капсулы?

— Не разбомбив всю их контору?! – возмутился Локки.

— Именно, — одними губами прошептал Сулл, — Пусть думают, что мы им поверили и испугались.

— Ты что-то знаешь! – с подозрением взглянул на командира ядерщик.

— Все подробности – на Гелле, — многозначительно сказал Сулл, — надо же, даже дверь не заперли.

До капсулы экипаж «Пастера» добрался практически без проблем, никого так и не встретив по дороге..

— А все-таки жаль, — сказал Сулл, потягиваясь в шезлонге, — Что мы так и не попробовали эриданский чай. Ну это извинительно, хотя господин Чен, возможно, расстроен.

— Ты веришь, что это был чай, а не как то мартини, из-за которого нас и похитили?

— Да, я верю, что это был чай. Причем, чай, заваренный с любовью к чаю. И с искренним расположением к нам. Вы еще ничего не поняли?

Апуати вскинула на командира прозрачные, как родниковая вода, глаза.

— Он позволил нам убежать?

— Не только. Он хотел, чтобы мы убежали и донесли весть до Земли, что Эрида практически бескровно завоевала Гармонию и творит на ней, что хочет. Чтоб Земное правительство признало и Эриду и Гармонию. Но истина не в этом.

— А в чем?

— Эрида – вымысел. Средства массовой информации Гармонии устроили для жителей Гармонии пугало из Эриды. Дескать, Эрида внедрила на Гармонии пятую колонну, предателей и саботажников, против которых надо сплотиться, чтобы выжить. Это термин со времени земных войн. Государство легче завоевать, если в момент нападения будет еще и удар изнутри. С четырех сторон и с тылу. От этого любое государство беззащитно. Почему-то пришла ассоциация: нужна, как собаке пятая нога. Только Эрида не была пятой колонной. Она было пилястрой. Вот такие архитектурные ассоциации. Кстати, не видел на Гармонии ни одного здания с колоннами. Потому что колонны – сооружения для красоты и света, а пилястра – часть усиления конструкции, она удерживает стену, одновременно являясь и декоративным элементом. Я видел эмоции Чена, его триумф и сожаление, что героем оказался не он. У Гармонии и Эриды одно правительство. Экономика Гармонии нацелена на развитие вследствие эриданской угрозы. Борьба с диверсиями воспитывает дух молодого поколения, и самая большая тайна двух планет в том, что между ними – мир. Думаю, и наш приезд и самоубийство министра было спланировано, чтобы поддерживать у населения Гармонии ненависть к несуществующему врагу. Ведь, если есть против кого бороться, на него можно списать и лишения и отсутствие некоторых благ за ради получения больших благ в будущем. Заметьте, конфликт ни разу не перешел в вооруженный. Правительство заботится о своих дойных коровах, припавших к терминалам.  Доктриной холодной войны проще регулировать и объяснять экономический спад и успокаивать население, показывая ему врага. Врага, которого нет. Чен не обманул. Он служит Гармонии.

— Гадкое это дело – политика, — вздохнула Апуати.

А Сулейман Хафиз, командир спасательной капсулы «Пастер», думал о том, как по-разному формируются рычаги управления в разных мирах. Слепые жители Гармонии, чье политическое здание укреплено пилястрами враждебной Эриды. Жить в оппозиции к маленькому, но надежному врагу. Накапливать мощь. Строить. И разрушать, чтобы снова строить. Жизнь идет своим чередом.

автор Шахразада

Страданиям аристократок посвящается…

Длинно, но что поделаешь.. такая у аристократок тяжелая жизнь была.

«Разбирая содержимое сундучка моей бабушки, танцевавшей еще на знаменитом балу у графини Клейнмихель, среди любовных записок, визиток, приглашений, рождественских и пасхальных открыток я обнаружил несколько листков бумаги с каллиграфическим текстом, переписанным, очевидно, из какого-то петербургского журнала. Это был своеобразный дамский кодекс красоты. Несмотря на вековую давность, сии наставления не потеряли своего интереса, а кому-то из особ прекрасного пола могут принести и практическую пользу.

Костюм fe200fa2c1b9

Искусство одеваться — одно из самых необходимых качеств, которым должна обладать светская красавица, желающая нравиться и иметь успех.
Для этого светской красавице необходимо найти хорошую портниху. Но вполне положиться на вкус и фантазию портнихи невозможно. Светская красавица должна прибегать к советам своих ближайших друзей, преимущественно из художников, адвокатов и инженеров путей сообщения, а также посещать французский театр. Советоваться насчет туалета с мужем или бывать в русском драматическом театре — совершенно бесполезно и даже вредно, ибо мужья обыкновенно ровно ничего не понимают по этой части, а русские драматические актрисы совершенно не умеют одеваться.
Порядочная женщина должна переменить в сутки, по крайней мере, семь костюмов: утренний, для завтрака, для прогулки или визитов, обеденный, послеобеденный, вечерний и ночной.
Сообразно семи костюмам полагается семь различных корсетов, семь перемен белья и семь перемен обуви (включая ночные туфельки).
Хороший тон требует, между прочим, чтобы утром была надета бледно-розовая сорочка, а ночью — черная шелковая.
Восстав от сна, светская красавица должна ежедневно принимать теплую ванну.

Ванна 6503630-lg

Самое лучшее, если ванна делается из молока (цельного, а не снятого), в которое недурно прибавлять еще одну-две бутылки хороших сливок.
Но, поскольку порядочное молоко, а тем более хорошие сливки чрезвычайно трудно достать в Петербурге, молочную ванну можно заменить обыкновенной водяной, в которую, однако, прибавлять:
несколько фунтов миндальных отрубей;
бутылку одеколона (тройного);
две унции розовой эссенции;
четверть фунта лаврового листа;
несколько штук померанцевых корок;
фиалковый корень;
фунт соды.

Разговор

Разговор светской красавицы ведется на французском языке. Надо говорить так быстро и часто чтобы издали казалось — горох сыплется. Если даже приходится говорить по-русски, то она должна не выговаривать звуков «р» и «л».

Цвет лица 14429621_C9317LStudy1769Posters

Цвет лица у светской красавицы может быть двоякий: или интересно-бледный, или обольстительно-свежий. Брюнеткам больше идет интересно-матовая бледность, а блондинкам — розовые щеки.
Светская красавица, желающая иметь матовую бледность, должна принимать три раза в день толченый мел (хорошо очищенный мел можно получать в аптекарских магазинах; употреблять мелки, предназначенные для карточной игры, нельзя) и пить уксус и лимонный сок. Кроме того, все лицо на ночь густо покрывается особыми составами, продаваемыми в парфюмерных магазинах.
Румяный цвет лица — что называется, кровь с молоком — достигается употреблением полусырого бифштекса и ростбифа и питьем молока. На ночь к обеим щекам привязывается по сырой телячьей котлете костями вверх. В парфюмерных магазинах можно достать прелестные нежные румяна.

Болезнь

Болезнь светской красавицы бывает двоякая: обыкновенная и чрезвычайная. Обыкновенная, общепринятая болезнь есть мигрень. Этой болезнью надо пользоваться смотря по обстоятельствам.
Чрезвычайные болезни светских красавиц придумываются особыми дамскими докторами, причем сообразно придуманной болезни определяется то или иное заграничное путешествие. Чем необыкновеннее и мудренее название болезни, придуманное докторами, тем интереснее и значительнее считается в свете положение больной и тем больше гонорара должен получить придумавший болезнь доктор (ибо для того он и учился).

Утро молодой дамы Toulmouche_Auguste_La_Toilette

Утро молодой женщины не должно начинаться ни слишком рано, ни слишком поздно. Лучше всего вставать около одиннадцати часов, конечно, если молодая женщина не танцевала до четырех часов утра.
Если молодой женщине по той или иной причине приходится встать очень рано, то ей надо избегать будильников. Будильник может испугать. Самое лучшее — приказать прислуге завести в назначенный час граммофон, поставленный в соседней комнате. И пусть он исполняет какую-нибудь оперную арию.
Утром молодая женщина одевается в пеньюар и туфельки. Корсет не обязателен.Утро посвящается занятиям. Главное занятие молодой женщины — это прическа. Прическа не должна быть однообразна. Она меняется вместе с туалетом, временем дня и года, с погодой, с настроением.
Пробежать утром газету необходимо, чтобы быть в курсе событий, особенно первых представлений и сенсационных процессов, и уметь поддержать разговор в обществе, поскольку в обществе говорят теперь не только о погоде, но и о событиях дня. Однако чтение политических телеграмм для молодой женщины не обязательно, особенно про разные парламентские события и речи.
Молодая женщина должна получать несколько журналов мод и внимательно изучать их. Она должна просматривать и все новые французские романы, потому что во французских романах не только бывает замечательная психология женского сердца, но и попадаются чрезвычайно поучительные описания дамских туалетов.
После завтрака молодая женщина, переодевшись в дневной туалет и причесавшись, идет с визитами или к своей портнихе.

Прогулки и визиты 43104570_1240821830_30

Ходить молодой женщине по улице одной пешком совершенно не принято, а с непривычки даже и опасно, поскольку легко попасть под экипаж, сломать себе ногу, натолкнуться на фонарный столб. Если брать с собой на прогулку ливрейного лакея, то это тоже мало поможет делу. Потому что не принято ходить под руку со своим ливрейным лакеем. Изредка для моциона можно брать с собой мужа.
Выезжать одной в открытом экипаже не совсем удобно, ибо молодую женщину могут принять за кокотку. Компаньонки и бедные родственницы в этом случае не помогают. Поэтому молодая женщина может воспользоваться для выездов каретой, но кучер не должен быть молод и красив, что может скомпрометировать женщину.
Лошади не должны быть слишком резвы. Резвые лошади могут понести и разбить или кого-нибудь задавить. Между тем задавить прохожего — в высшей степени неприлично, потому что молодая женщина может стать героиней уличной истории и даже может попасть в газеты.

Смех и слезы

Смех и слезы светской красавицы должны быть красивы и изящны. Смех должен быть не громкий, но рассыпчатый. При плаче можно уронить не более трех-четырех слезинок и наблюдать, чтобы не испортить цвет лица.

Вечер и ночь молодой дамы

Ложиться спать молодой женщине следует около часа ночи. В постели — перелистывать французский роман. Засыпая, ни о чем грустном, неприятном и тяжелом не думать, в особенности об убийцах, нищих, мышах, пауках, привидениях, сиротах, страшных болезнях и пожарах.
Следует помнить, что спокойная совесть — лучшее средство для спокойного сна.
Видеть непристойные сны — совершенно неприлично молодой даме. В подобном случае ей следует, отнюдь не увлекаясь любопытством посмотреть, что будет дальше, немедленно проснуться и повернуться на другой бок.

Общие правила хорошего тона 42487948

Благовоспитанная барышня должна иметь очаровательный характер и обворожительные манеры.
Барышни не должны ни много смеяться, ни много плакать, ни много говорить, ни много молчать, ни много есть, ни много петь, ни громко говорить, ни часто улыбаться, ни быстро ходить, ни громко сморкаться.
Все движения барышни должны быть легки, воздушны и грациозны. Грация достигается упорным трудом, через изучение жестов перед туалетным зеркалом или трюмо. Девичьей грации много способствует хороший корсет. Поэтому корсеты всегда надо делать себе на заказ, по мерке.
Не принято вообще, чтобы благовоспитанная барышня, находясь в постороннем обществе, особенно в мужском, хлопала себя обеими руками по бедрам, или садилась в кресло, положив ногу на ногу, или поправляла себе подвязки. Или кричала на прислугу, или драла за уши своих маленьких братьев и сестер, или грубила своей мамаше, или высовывалась наполовину из окна при виде проходящего по улице офицера, или икала, или неожиданно уходила из комнаты без какого-либо благовидного предлога.
За едой, держа вилку и нож, следует грациозно отодвигать в стороны мизинцы обеих рук. Чайную ложку следует держать большим и безымянным пальцами.
Сидеть в обществе следует так, чтобы показаться с самой выгодной стороны своей наружности (анфас, или в профиль, или в три четверти).
Разговаривая с мужчиной, особенно с холостым, барышня не должна смотреть своему собеседнику в глаза. Следует сидеть опустивши глазки и только изредка вскидывать их на собеседника.
Барышня вообще должна иметь вид невинный, но отнюдь не глупый. Она должна научиться краснеть по произволу, то есть краснеть тогда, когда это прилично, и не краснеть, когда это не прилично, — например, если услышит что-нибудь двусмысленное. В таких случаях лучше всего делать так называемое деревянное лицо.
Отнюдь не следует в обществе зевать. Это и невежливо, и неприлично, и некрасиво. Если барышне неудержимо хочется зевнуть, то уж лучше выйти в другую комнату.
Точно так же следует поступать и в том случае, если захочется чихнуть.
Ни под каким видом не следует самой надевать себе в прихожей галоши! Если нет подходящего кавалера, то эту обязанность исполняет прислуга или в крайнем случае мамаша.
Барышня в разговоре не должна упоминать про черта, акушерок, любовников, бородавки, кислую капусту, грибы, редьку, колбасу, хвост, нижнее белье, желудочно-кишечные заболевания, свиней, пиво, лысины, новорожденных детей и бандажи.»

(С)

О Дон Кихоте замолвите слово!

О Дон Кихоте известно две вещи: — у Донов – закидоны и, конечно, Донский гон. Гон само по себе – дело не страшное, можно отключиться, лишь время от времени одобрительно кивая, Донский гон либо выходит в эмоциональный подъем либо в пот на лбу, либо, в самом деле, смышленый человек, если вовремя переспросит Дона, найдет какое-нибудь практическое применение его идеям. Сами Доны такой ерундой не заморачиваются, — он нагора выдал то, чем его осенило, а дальше уж ваше дело, иметь или не иметь. С лысого Дона хоть мысли блик! А вот Донские закидоны – это песТня отдельная, и не всякому мотив ее на душу ляжет. Некоторым заляжет саблезубым тигром в засаде, а некоторым – кирпичами за пазухой. Начнем с самого первого, с того Дон Кихота, который вставлял палки в колеса мельницам. Хорошо еще, что дело происходило не в Голландии, там бы, в стране Эоловых арф, прототипа ИЛЭ, наверное, утопили бы втихую. Впрочем, втихую с Донами не выйдет, создание шумное, рукомашистое и дрыгоножистое. Ну вот чем мельницы Дон Кихоту помешали? Почему он искренне уверовал, что это кошмарные великаны, наводящие ужас на всю округу? Это именно вид донского закидона – верить в непостижимое, когда весь мир убеждает тебя, что это не так. И в девяносто восьми случаях мир прав, но в двух оказывается прав Дон, и эти два случая полностью меняют мировоззрение, и Дон, который даже не привык, чтоб ему верили, вдруг оказывается перед фактом, что горячо любимый им мир все-таки ответил ему взаимностью! И в этих двух случаях рождается что-нибудь гениальное.

Был этот мир глубокой тьмой окутан…
Да будет свет! И вот явился Ньютон.
Но Сатана недолго ждал реванша, —
Пришел Эйнштейн, и стало все – как раньше!

Интуитивное восприятие.

Для простаков Эйнштейн объяснял свою теорию относительности следующим образом: <<Это когда Цюрих остановится у этого поезда>>Бог создал материю, чтобы ему было чем любоваться во Вселенной. Ведь Вселенная — это его дом. Идеей можно восхищаться, но ею нельзя любоваться. Поэтому сначала была идея, а потом материя. Материя — мебель Вселенной.
М. Задорнов

Если не давать мозгам ржаветь…. все могет быть…(С) Алежка

Дон Кихот воспринимает мир исключительно интуитивно. Интуиция возможностей у него в плюсе, поэтому, загоревшись идеей, он особо не ждет, пока идея оформится в стройную теорию, а мчится донести эту идею до людей. К сожалению, люди не всегда готовы принять непонятное, да и половина идей у Донов, как правило, совершенно дикие.

Абстрактная логика – капитал донообразования!

Если Дона вовремя прервать, — у него может включиться логика! А вот это уже интересно, потому как если подвести под идею, даже совершенно дикую, теоретическое обоснование, то и до практического применения не далеко. Теоретизирующий Дон, который вышел из гона, схарчил пирожок, и мельница его не беспокоит, — это просто прелесть что за чудо! Логикой Доны кое-как, но все-таки пытаются добиться принятия своих идей в обществе. Кое-как, потому как логика у них интровертная, отрицательная, для узкого круга ограниченных людей, а то и вообще в себя, — я-то понял, как оно будет работать, возможно, и до вас дойдет. Но именно эта логика, что как проблеснет в тмущей тьме интуиции Донства — как ярко проблеснет, так , что и идея, возможно, была ничего себе так. Только Доны к старым идеям – не возвращаются, им нужны новые подвиги! Истинный Дон любит докопаться до самой сути!

Волевая сенсорика Дона

Я обычно думаю, что повезло тому парню, от которого я сейчас убегаю…

Если в третьей Мировой войне будут воевать атомными бомбами, то в четвертой придется воевать дубинками

Я строю всех успешно некоторое время. Не испытываю дискомфорта. А потом утихаю и становлюсь демократом.Мне еще команда постоянно пеняет, что у них только в шторм капитан есть, а когда все нормально — что есть, что нет, не поймешь. (С) Сильвер

Как всякая ролевая, черная сенсорика Донов сама не знает, чего хочет. Ее часто трактуют, как отвагу на пожаре, когда ничем не примечательный, а где и третируемый обществом человек, вдруг в критической ситуации грязно выругается, и выведет всех из пекла. Того же знака, что и у Наполеона, поэтому где-то интуитивно всякому Дону хочется быть крутым. Типа, а вот я щас пойду и раздолбаю ту мельницу, а кто за мой? А в ответ – тишина.. Наполеон бы, приди ему в голову подобный бред (и слава Богу, что у Наполеона фантазии не хватит) – просто пошел бы, и все б за ним пошли, а Дону надо непременно убедиться, что его слушают. Но убеждается Дон плохо, то ли не слушали, то ли он плохо объяснил, короче, донская сила убеждения или показание своей крутизны выглядит как: вышел, мечом потряс, кулаками помахал, щитом позвенел, а что было-то, никто ничего и не понял.

И болит душа об этике отношений…

Я не считаю, что этика актуальна сейчас. Но как некая техника безопасности…Настоящий прогресс человечества зависит не столько от изобретательного ума, сколько от сознательности (С) Эйнштейн

Бывает даже так, что ДК прощается его нетактичность, потому что все видят, что у него не было злых намерений. (С) Istanaro

Позитивист Дон верит, что мир изначально нравственен и добр. Но однажды он со своей идеей вляпается в нехорошую историю, где ему популярно объяснят, что нет справедливости ценнее справедливости человеческих отношений, а не знаешь – не лезь. Сиди и молчи! Вот Дон сядет, надуется, и замолчит. Мир был добр, Дон был добр, он хотел подарить миру идею, мир повернулся к Дону задом, идея вышла боком. Дону трудно судить, почему, если вы не перевариваете друг друга, надо вежливо общаться и скрывать это, но ему приходится скрывать, но уж от вежливого общения – увольте. Вы не приняли идею. Навязывать свое общество вам Дон тоже не будет! Доны, это ваши закидоны! Просто для всякой идеи придет время, когда приять ее будет уместно, а отношение к ее лично высказавшему тут не при чем.
Так и живем.

Активационные эмоции. А ну-ка с песней – на абордаж мельниц!!!


Думаю, неуместных эмоций не бывает — если эмоции, которые непонятны или неприемлемы для других. Имитировать — в рамках банального: не показать огорчения, явно сыграть что-то.(С) Ливень


В каждом человеке есть что-то необычное. И каждый раз, копаясь в его необычности, находишь то, что позволяет терпеть его тараканов.


И какой же Дон не любит наполнять жизнь энтузиазмом? До Гюго, конечно, Дону далеко, да и знак донских эмоций в минус, то есть, признается донское право страдать за то, что идея не нашла поддержки в обществе. Доны любят, чтоб их жизнь была наполнена смыслом, или, хотя бы мечтой о прекрасной Дульсинее. Великий мечтатель, грезящий, оперевшись на меч, и забывший покормить Россинанта! Если очень бурно выражать положительные эмоции, меньше сил останется на отрицательные.

Такая внушительная внушаемая! Сенсорика белая

– Вас эротические сны не мучают?
– Нет, доктор, только они и радуют…

В юности я обнаружил, что большой палец ноги рано или поздно проделывает дырку в носке. Поэтому я перестал надевать носки.(С) Эйнштейн

Выведи, мой друг, меня сперва из затруднения, а нравоучение ты и потом прочтешь. (С) Лафонтен

В общем всё, что готовится просто, быстро и получается вкусно — категорически приветствуется и употребляется (С) Ливень

Мало того что внушаемая, еще и внушаемая со знаком минус, сенсорика Донами воспринимается как нечто абстрактное, типа, дайте водицы испить, а то так кушать хочется, что прямо переночевать негде! Пожалуй повезло их весьма разборчивым в еде дуалам в том, что Дон не заморачивается тем, что он ест и как подано, что и самая малая малость от капризных Дюм воспринимается Донами с таким восторгом, что Дюмы и сами рады продолжать потчевать, и даже как-то про природную вальяжность и благожелательную лень забыть готовы. Все что есть в печи, — все на стол мечи! Отношения голодного Дона с одомашенным Дюмой могут напоминать чем-то приручение и воспитание помоечного кота, — от блох избавят, от жажды свободы и приключений – нет. Донов мало занимают такие вещи, как сочетаются ли носки по цвету друг с другом, было бы удобно. Три формы одежды – домашний стиль – без носков, полуофициальный – в носках, официальный – носки одного цвета. Было бы удобно, а на политесы и гламурры Доны плевать хотели. Нет, тоже разить мечами мнимых великанов – шаткие рамки приличия

Ограниченная интуиция времени.

Чувствую, что набираю информацию по разным сценариям развития систем, но всегда не исключаю возможность, что может быть что-то новое.(С) Istanaro

На крыльях времени уносится печаль.(С) Лафонтен

Поживем – увидим… Доживем – узнаем… Выживу – учту…

Как говорится, черная интуиция – возможности, белая – перспективы. Перспективы видения Доном практической реализации своей идеи ограничены донским гонором снизу и донским носом сверху. Реализовывают пусть другие, у Дона есть идеи и получше! Помнится, как один Дон был чрезвычайно удивлен, что девушка не съела сразу же подаренную им шоколадку, решил даже, что шоколадка не понравилась или худеет девушка. Хи! А и в гениальную донскую голову и мысли не пришло, что вкусненькую шоколадку можно заначить на завтра. Где и съесть ее в спокойной обстановке за чашкой чая, а не всухомятку, как сейчас. Вот так в принципе, работает донская ограничительная, — не задумываются они о будущем! Ну что ж, вот так малое сравнивается с великим, у Гамлета интуиция времени с тем же знаком, что и у Дона, но Гамлет ни о чем другом, кроме как о будущем, и не думает. Вот и заказывают себе Доны Гамлетов, чтоб те конкретно для них задумывались о будущем.

Демонстративно-деловые Доны

Как правило всегда ищу вариант, при котором нужное задание будет сделано максимально эффективно при минимальном затрате времени и усилий(С) Nestd

Лень – это когда видишь необходимость что-то делать, но не хочется, а влом – это когда что-то хочется, но не видишь необходимости это делать.

Задница у нас – универсальный интерфейс, — через нее у нас делается абсолютно все!

Ах какие деловые Доны бывают! Деловитые, домовитые, готовые все объяснить и все показать – плюсовая черная логика – душа нараспашку! При всей своей рассеянности и впадении в гон, Дон всегда подаст руку отчаявшемуся, и научит, как оно должно работать. Не работает, как написано в инструкции? Ничего, а интуиция нам на что, методом научного тыка вынудим штуковину работать, как нам надо. Донские изобретательства на пользу домашнего хозяйства взрывают мозг! Чего стоит, например, замена порванного пасика в магнитофоне презервативом или лебедка для подьема ведер с водой на второй этаж из двух шарфов и винной бочки! Дон всегда найдет нестандартное решение в упрощении технологии или эквивалентной замене прибора. И это при всем том, что милые рыцари меча против мельниц забывают одеть носки, дорогу до дома и цвет глаз любимой женщины. Ну так напомните, всего-то и делов, и продолжайте с наслаждением использовать донский энтузиазм в критических ситуациях и домашнем хозяйстве!

*************************************************************************

Теперь о доноводстве. Чаще всего Дона можно встретить у лекционной доски в естественно-научном вузе, на презентации новой книги о вкусной и здоровой пище, на форуме сумасшедших исследователей или дома у холодильника. Удержать Дона бесполезно – свободолюбив и гнушается приличиями. Зато есть способы привлечения Донов – вывешиваете доску, домашний пирожок или портреты других Донов – как почуют идею – сразу прибегут на наживку. Вот тут их можно и брать, тепленькими. Бегать за Донами — перспективы никакой, не потому что не ловится, ловятся Доны абсолютно на все, можете их хоть голыми ногами брать, но вот удержать – не удержите. Странствующий рыцарь снова и снова пойдет совершать свои подвиги. А вам остается только ждать и надеяться. На искренние чувства или на душевный разговор, на яркую идею или живой взгляд.

Иллюзии доцента Пичугина. Часть III.

(окончание)  http://www.kvadra.su/2009/07/09/illyuzii-docenta-pichugina-chast-vtoraya/)

III

Пичугин открыл дверь своим ключом и немного помедлил на пороге. В лицо ему ударила привычная волна звуков. Привычная-то привычная, но отчего-то именно сегодня шумовой фон, который сопровождал все их семейные вечера, стал для него открытием. И очень неприятным открытием.

Зоя Анатольевна в гостиной смотрела сериал. По экрану метались, заламывая руки, какие-то знойные красавицы. Героиня с лицом целлулоидного утенка в очередной раз убеждала героя, вложив в голос свое самое страстное рыдающее тремоло: «Я никогда, никогда не покину тебя, Альфредо!» «Я на месте этого Альфредо убежал бы от нее на Южный полюс, – подумал Андрей Иванович. – У них столько красоток, а главную роль отдали такому чучелу. Хотя, может, потому что она блондинка? Блондинки в Бразилии – редкий товар…» Жена никак не отреагировала на появление Пичугина. Он в одиночестве поплелся на кухню. Поднял крышку сковороды: там ждала его, отдыхая на подушке из разваренного риса, одна-единственная котлетка. Сердце кольнуло от неприятного предчувствия. Может, в чем-то другом и можно было упрекнуть Зою Анатольевну, но только не в привычке готовить «на один укус». Если она делала котлеты, то целыми противнями, если варила суп – то в ведерной кастрюле. Андрей Иванович торопливо съел свой ужин прямо со сковороды, вытер подливку сохнущим тут же ломтем хлеба и подкрался к двери комнаты дочери. Предчувствие его не обмануло. Настя была за компьютером и, хуже всего, не одна. Перед экраном с какой-то двоеигрой-бродилкой, Пичугин в них ничего не понимал, в самой вольготной позе развалился ее одноклассник и друг (Андрей Иванович имел все основания думать, что он давно уже не просто друг) Вадим Зеленцов. Настя притулилась рядом, положив голову ему на плечо. Перед молодыми людьми стояли пустые грязные тарелки. Аппетит у этого парня, который даже спортом не занимался по причине телесной хилости, был такой, как будто в свободное время он разгружал вагоны… Компьютер то жалобно попискивал, когда игроки делали ошибку, то разражался громким и однообразным «бумм… бумм… бумм», видимо, когда все шло нормально, и выдавал оглушительную петушиную трель, если Настя и Вадим в перерывах между поцелуями умудрялись выйти на следующий уровень. Андрей Иванович покачал головой. Было бесполезно просить эту парочку пустить его за компьютер. Да и гордый Наполеон не потерпел бы той вони, которая исходила от клавиатуры, захватанной жирными пальцами…

Пичугин молча притворил дверь. «Я мог бы ей напомнить, что компьютер покупался в первую очередь для работы, и только потом для игрушек, – подумал он. – Да ведь она, чтобы порисоваться перед своим Вадимом, усмехнется и скажет так капризно, врастяжку, как она умеет: «Папуля! Ты, никак, на семнадцатом году решил взяться за мое воспитание!»

Как ни горько, но о дочери отныне можно было говорить только словами из популярного фильма: «Что выросло, то выросло». При минимальном участии его, Пичугина, как воспитателя, и при не столь уж большом – как кормильца. Зоя Анатольевна, женщина трезвая, относительно умственных способностей и характера Насти не обольщалась и потому, вероятно, терпела этого Вадика: то ли рассчитывала на ее раннее замужество, то ли просто надеялась, что неуравновешенной девочке этот ее первый настоящий роман поможет немного успокоить нервы и подлечить гормоны. Пичугин диву давался, не ожидая такого либерализма от своей жены-учительницы. «Эх… – говорила Зоя Анатольевна. – Не знаешь ты жизни. У меня в девятом уже все на парочки разбились. Наша-то еще поздно начала, в одиннадцатом…» – «Зоя, что ты несешь, – заорал тогда на нее Андрей Иванович, – какие парочки в выпускном классе, им об алгебре и геометрии надо думать!» – «Она не может учиться, – спокойно ответила жена. – Я была с ней у доктора. Это синдром. Неспособность концентрировать внимание. Знаешь, не всем в этой жизни быть учеными. Кто-то должен делать и что-то простое…»

«Яблоко от яблони недалеко падает», – в очередной раз подумал Пичугин. Мать смотрит идиотские сериалы, дочь играет в идиотские игры… Что-то этот Гоша в троллейбусе говорил своей Кларе – о детях, которым уже в четвертом классе не любопытно вообще ничего… Андрей Иванович вспомнил своих студентов. Пичугинский предмет их никогда особенно не интересовал, но ведь за любимыми преподавателями они бегают толпами, засыпают их десятками вопросов, ради них сидят в библиотеке до закрытия, готовятся, спорят, глаза у них блестят… «Нет, не все такие, как моя фефела… – признал он в своем нынешнем обостренно-справедливом восприятии мира. – Или им больше повезло с родителями…»

Он прошел в гостиную, вывалил на стол содержимое своего портфеля, достал обрывки бумаги с обрывками мыслей, стал рассеянно возить их по отполированной поверхности, прикладывать друг к другу: вот большой квадратный листок – пусть это будет дом, вот поменьше – крыльцо, положим две ручки сверху под углом – готова крыша… Пичугин опустил на «стену дома» коробок спичек – «дверь», и тут сериал наконец-то закончился. Зоя Анатольевна тяжело поднялась, пошла на кухню мыть посуду. Андрей Иванович с облегчением схватил пульт и нажал красную кнопку. Наступила тишина.

«Наполеон, Наполеон… Бу-о-на-пар-те. Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы, – кто это написал?..» – Пичугин склонился с карандашом над одной из своих бумажек и машинально стал обводить каждое слово в рамочку наподобие траурной.

болтунья3Зазвонил телефон. Из кухни прибежала Зоя, схватила трубку мокрыми руками. Даже на кафедре профессор Куроводов давным-давно завел радиотелефон с двумя трубками, а у них дома все еще стоял аппарат с диском и проводом-спиралью, совсем как в детстве… Пичугин давно собирался его выкинуть, но ему было жаль этой его трогательной и никому не нужной хрупкой пластмассовой угловатости, этого нелепого красного цвета, этих полустертых цифр… Зоя Анатольевна подтянула телефонный аппарат к своему еще не остывшему креслу и приготовилась к долгой беседе: судя по ее репликам «да что ты говоришь!» и «кто бы мог подумать!», звонила одна из трех ее лучших подружек. «Риточка, вот так сногсшибательная новость!» – угадал, значит, Рита Жукова…

«Все как всегда, – думал Пичугин. – Среда как вторник, вторник как понедельник… Зоя как Зоя, Настя как Настя… Почему же сегодня мне хочется надеть ботинки, застегнуть куртку и уйти отсюда куда-нибудь? Хотя бы просто пару часов покружить по этим раскисшим от мокрого снега улицам…»

Зоя выслушала монолог Риты Жуковой, несколько раз еще повторила «Это невероятно!», положила трубку и тотчас начала сама крутить диск. Ясно, торопится поделиться новостью со второй подругой, Надей Дворяшиной.

Пичугину хотелось встать, надеть ботинки, как он и собирался, застегнуть куртку и выскользнуть за дверь, в мягкую лиловую прохладу весеннего вечера. Но его ноги как будто приросли к полу. Он сидел, смотрел на красный аппарат и с закручивающейся в тугую спираль где-то возле сердца ненавистью слушал певучий, журчащий, радостный голос Зои:

– Ты представляешь, Надь, что мне сейчас рассказала Ритка Жукова? Просто бразильский сериал в жизни! Помнишь Воронцову, ну ту, что в моей школе работала, я как-то пару раз приглашала ее домой. Она совершенно не вписывалась в нашу компанию, но я все-таки ее звала – нехорошо ведь, работаем вместе, что это за коллектив, если все после работы будут сразу разбегаться к мужьям и детям, а друг друга игнорировать… Ну, вспомнила? Она полчаса посидела тут, поулыбалась, тортик мой похвалила, а как Наташка предложила спеть нашу любимую, «А ты такой холодный, как айсберг в океане», сразу поднялась и ушла… Короче, Ритка с мужем только что вернулась из Египта. И знаешь, кто оказался в их группе? Наша Воронцова! Ты слушай, слушай дальше… Она ведь старше меня, ей лет сорок пять, и муж у нее примерно такого же возраста. Я несколько раз его видела, он за ней после уроков заезжал… А там она рассекала в сопровождении какого-то двадцатипятилетнего юнца! Ритка говорит, вся группа в первый день гадала: мать это и сын, муж и жена или тайно сбежавшие любовники… Выглядит она, конечно, неплохо, морду всякими лифтингами мажет, фитнесом занимается, но – сорок пять и двадцать пять! Стыд-то хоть какой-то должен быть в нашем возрасте?.. Ну, слушай дальше, а ведь Ритка с ней хоть шапочно, но знакома. И вот она подходит к ней за шведским столом на второй вечер и вежливо так говорит: «Здравствуйте, Татьяна Александровна, какая встреча! Прекрасно выглядите, кто бы мог подумать, что у такой молодой женщины такой взрослый сын!» А Воронцова, можешь себе представить, даже не покраснела и отвечает ей спокойно: «Нет, у меня дочь, она с отцом осталась дома. Это мой друг Алексей. И называйте меня лучше Таней, пожалуйста».

Ее завистливо-гневно-восхищенный монолог лился дальше, журча на перекатах и прерываясь лишь для того, чтобы выслушать очередную порцию ахов и охов от Нади Дворяшиной. Пичугин же думал: «Какая молодец эта Воронцова. В сорок пять лет послать все к черту и позволить себе хоть неделю прожить так, как хочется. Я не смогу. Кровь уже, наверное, наполовину разбавлена дешевой бурдой из гастронома, в которой ни крепости, ни вкуса, – одна отрава. Отрава безволия…»

– Анюточка, что я тебе расскажу! – Зоя Анатольевна звонила уже следующей подруге. – Помнишь, у меня в школе работала такая Воронцова, я еще пару раз приглашала ее к себе? И вот неделю назад наша Ритка Жукова повстречала ее в Египте. Да не одну и не с мужем, а с каким-то молодым хлыщом, едва ли не ровесником своей дочери…

«Развестись бы с ней, – с тоской подумал Пичугин, вглядываясь в исчерканный листок, на котором уже нельзя было рассмотреть ни одного слова. – Выменять им с Настей квартиру, мне комнату… Но как? По Зоиным бабским понятиям разводиться неприлично, муж должен быть хоть плохонький, да свой… Она остаток крови из меня высосет… А ведь тот профессор, который встретился мне утром, он-то развелся с женой, чтобы, не обманывая ее и себя, хотя бы вот так, редко, торопливо, каждый раз мучительно подыскивая предлоги, встречаться со своей Кларочкой… Разыскать бы его и попросить, чтобы научил. Вот этому. Как правильно жить… Да только ведь, наверное, для начала он бы не женился на такой, как Зойка. Его жена была, наверное, интеллигентной, сдержанной, все понимающей… И расстались они, ясное дело, без скандалов и ругани… А я если и пройду через это со своей Зойкой, то ради кого? И ради чего?..»

Пичугин представил будущую свою комнату в коммунальной квартире. Как он сам себе строгает на ужин картошку, варит сосиски, стирает носки… Почему-то именно в это мгновение он представил грядущую жизнь горько и трезво, без малейших иллюзий. Не кодекс Наполеона его ждет, а холодная постель, стопка засохших тарелок на столе и батарея пустых бутылок за дверью, разговоры «тихо сам с собою», минуты и часы, когда на стенку хочется лезть от одиночества, случайные «подруги» и «друзья», болезни, увольнение с работы. И смерть под забором лет в шестьдесят. Если только не позарится на его комнату какая-нибудь ловкая бабенка и не проделает с ним классическое «подогрели-обобрали» – тогда трехгрошовая опера пичугинской жизни еще быстрее выдаст ему такую же нелепую, как все уже отыгранные сцены, последнюю арию.

«Жизнь – не компьютерная игра, ее назад не отыграешь», – заключил Пичугин и встал, сам не зная, что будет делать в следующее мгновение. Может, пойдет на кухню и соорудит себе бутерброд со вчерашней колбасой. Если она, конечно, уцелела после Вадимова нашествия. А может, махнет рукой на тянущую боль в желудке, скажет себе легко и весело: «Творец должен быть голодным», и все-таки пойдет прогуляется, охладит голову, посидит немного в тишине под деревянным грибком на пустой детской площадке. У грибка, между прочим, форма пирамиды. Когда-то он читал об одном открытии: будто бы надетый на голову прибор несложной конструкции в виде четырехгранной пирамиды, хотя бы и сложенный из обычной газеты, многократно усиливает работу мозга. Вот и проверим, правда это или нет…

– Валюша, ты уже покормила своего мужа? – щебетала тем временем Зоя Анатольевна. «А ты своего – нет», – угрюмо подумал Пичугин. – Сядь, отдохни, я тебе такое расскажу! Бразильский сериал в жизни! Алла Пугачева местного разлива! Ты ведь помнишь Воронцову, ну ту, что со мной когда-то работала?..

болтунья2Уши Пичугина внезапно наполнились звоном. «Кровь бросилась в голову, – равнодушно отметил он. – Кажется, раньше это называли апоплексией». Сделал шаг и замер над креслом жены. В следующее мгновение он взял аппарат за провод, а другой рукой выдернул вилку из розетки. Зоя Анатольевна еще сжимала мертвую трубку и выкрикивала в нее: «Алло, алло! Валюша, ты меня слышишь?», когда Андрей Иванович деловито и бесстрастно, не чувствуя ни злобы, ни ненависти, вообще ничего не чувствуя и ни о чем не думая, так, как шагают в пустоту с крыши многоэтажного дома, затянул телефонный провод на горле своей жены.

 

Автор Ирина Шаманаева (Frederike)

Авторский сайт http://www.proza.ru/avtor/frederika1972

У каждого своя судьба

На столе стояла свеча. Ее огонь равномерно дрожал и блики от него отражались в зеркале напротив. Свеча грустила, ей так надоел этот зеленый потертый кафель, который изо дня в день она видела на стенах, этот бесцветный стол, даже подсвечник ей надоел. Вначале когда она его увидела, он ей показался удобным и массивным, его вензеля казались такими замечательными. А сейчас…. сейчас он ей виделся обыденным, унылым и эти вензеля были совсем не к месту и потому ужасно раздражали. Свеча грустила и плакала горячим воском. Когда то она мечтала, что будет стоять в бальных залах, где все красиво и восхитительно, где в вальсе кружатся влюбленные парочки, а вместо этого она торчала здесь, на этой постылой кухне. Ее печальные размышлений прервал звук неожиданно открывшейся форточки, в которую ворвался ветер. Свеча почувствовала на себе его холодное дыхание и задрожала сильнее. Ветер рассмеялся, продолжая свой танец вокруг свечи, а свеча, оправившись от страха, разгорелась ярче и тоже стала танцевать вместе с ветром. Ее огонь выписывал диковинные пируэты, то почти исчезая от близкого дыхания ветра, то разгораясь сильнее. Свеча трепетала, впервые за долго время она почувствовала что она есть, что она разная, что она интересна.

3Мотылек завороженно смотрел на этот танец огня, он понял что влюблен, влюблен в свечу, в ее танец, в ее яркий свет и кинулся к ней чтобы сообщить об этом. Как он мог молчать, он хотел кричать о своей любви! Он летел, и чем ближе была свеча, тем сильнее разгорался огонь в его сердце, он чувствовал жар и упоенный этим пьянящим чувством летел на встречу своей любви. Он уже буквально горел от любви и страсти, когда вдруг резкий порыв ветра откинул его далеко назад от свечи, и только тут он заметил, что опалил крылышко. Как же больно, он даже не сразу понял, что это огонь свечи опалил его, когда он понял, он осмотрел свое крыло и решил что ей можно. Раз она так хочет, пусть хоть дотла сожжет его, он ведь любит ее и готов сгореть во имя любви. Он еще немного полюбовался на танец ветра и пламени и решил что он тоже может быть ветром, его крылья способны заставить трепетать свечу, он тоже сможет станцевать с ней, но он бы не стал так ее терзать, не стал бы делать ей больно, так больно как делает ветер, когда почти тушит ее. Ветер кружил вокруг свечи, отбрасывая надоедливого мотылька и упиваясь тем как изгибается от его колебаний огонь .
— Зачем ты терзаешь ее? -спросил мотылек у ветра, — разве ты не видишь как ей больно?
— Ей нравится, посмотри на нее, она завлекает меня, я ей нужен и потом это моя природа, я ветер, если я перестану дуть, меня не станет. Разве нужен ей кто-то, кто не способен заставить ее танцевать. Я не знаю покоя, как только я его найду, меня не станет, я переменчив, пока я меняюсь, пока я заставляю свечу плясать я чувствую жизнь.
Свеча дрожала, ветер дул, а мотылек очередной раз летел к манящему огню…

Автор Malinka

О Гуманистах словами Психолога

 

Могу дать зеркальный взгляд. Только без тыкания носом — это не наш метод. А с пониманием наличия и гекслиных проблем и достовских.. которые возникают в жизни КАЖДОГО. И никак их не обойти, не объехать. Хотя конечно, «нормальные герои всегда идут в обход!» (с) «Айболит 66» Т.е. лично я всегда нахожусь в искушении — обойти проблему при помощи сильной ЧИ или решить ее при непосредственном столкновении.

Итого.. подумав несколько дней, я родила такую вот жуткую картинку из фильма ужасов. Про достовские проблемы. Это среднестатистическая жизнь, так что прошу не принимать очень близко к сердцу. И не забывать про жизнь индивидуальную и уникальность опыта каждого человека.

Начну с самой сложной проблемы. Сложной в связи с ее неразрешимостью. Это проблема темперамента. Потому собсно она и не разрешима в том смысле что переделать себя нельзя. Нельзя вставить себе другую нервную систему и восприятие, основанное на ее работе.

Чаще всего Достоевские обладают таким свойством темперамента как СЕНЗИТИВНОСТЬ. Сензитивность — это особенность эмоционального и чувственного реагирования на события внутренней и внешней среды. В переводе на русский сензитивность звучит как «чувствительность». Но чувствительность эта особого характера.. те скажем так, раздражители, что оставяют других равнодушными, никакими, у сензитивных людей вызывают повышенные реакции. Так работают органы чувств. Как тонкие барометры на изменения не только окружающей, но и внутренней среды.

Например, какой-то пейзаж.. картина природы может вызвать тончайшее и глубочайшее переживание. Которое не столь комплекс эмоций, связанный с комплексом ощущений, сколь высокий духовный полет или глубокое внутренее погружение в свой сложный и бесконечный интровертный мир. И не столь сиюминутное переживание, сколь реагирование всей душой, всей личностью, целостное. Духовный контакт Я-МИР. С осознаванием своей принадлежности миру.. но и осознаванием своего одиночества в мире.. Переживание невероятно сложное, неизмеримое и невозможное к раскладыванию на части. Чаще всего невозможное к объяснению и передаче другому, что еще больше повышает ощущение собственного одиночества, одиночества вплоть до изоляции.

Сензитивность так же сопровождается таким свойством человеческой природы как рефлексивность, т.е. осознавание. И ей противостоит (для лучшего понимания полезно рассмотреть противоположный полюс) — импульсивность. Импульсивный человек в отличие от сензитивного не имеет потребности осознавать каждое свое чувство. И поэтому чувства как комплекс эмоций у людей импульсивных — это просто чувства. Это мимолетные реакции, при помощи которых человек отреагирует мир. Сензитивный человек, отреагирует мир, как связанный с Я мир.

Еще одна важная особенность сензитивного восприятия противостоит уже демонстративности. Демонстративный человек чувства и эмоции демонстрирует, показывает, входит ими в контакт, ждет оценки. Сензитивный человек чувства не показывает, не демонстрирует. Сензитивное реагирование — это именно внутреннее реагирование, без выплеска наружу. Это такая повернутая внутрь тонкая кожа.. «прогон» чувств через всю личность, все ее слои.. включая самые страшные и теневые стороны души.. самые страдательные страдания.. «Невидимые миру слезы» (с) Собственно то от чего людям в большинстве своем свойственно убегать.

И Достоевским тоже, как и всем людям — свойственно убегать от этого. Прятать свою сензитивность от самих себя. Не «встречаться» с экзистенциальными проблемами, открытыми миру интровертами нашей квадры. С одиночеством, изоляцией, смертью, тревогой, смыслом жизни и любовью в их самых глубоких близколичных проявлениях. Это страшно — обнаружить в себе безграничную любовь к людям.. к смертным и несовершенным.. к уродливым и одиноким.. любовь к своим собственным уродствам.. и нелюбовь к ним же..

Но суть-то проблемы в том, что БЕЗ этой глубины жизни сензитивные люди теряют смысл жизни. Или не обретают его, т.к. лишают себя связанности и контакта с миром посредством глубоких и осознанных чувств. Так что.. слезы сензитивного человека — это порой подвиг личностного развития и нравственное высокое чувство, к сожалению недоступное всем. И потому несущее обладателю его осознание своего одиночества. Но и позволяющее обладателю его искать. Искать себя, свою идентичность и тех людей, которые готовы воспринять подобные чувства адекватно. Таких людей мало, к сожалению.. Но их поиск — это ИМХО, как раз задача вполне для БЭ+ЧИ.

Уффф.. первая и самаая сложная проблема обозначена. 

 

Автор Елена Заманская

Как бы радио… С Днем Десантника!

vdv     

Редакция журнала «Квадра» поздравляет своих читателей, а также всех посетителей Социофорума с Днем Десантника!

 

Почему этот день так важен на наших электронных страницах?Возможно, бравые парни из десантуры, готовые хоть сейчас сдать экзамены по волевой сенсорике, вызвали уважение в наших трепетных душах? Возможно, и так. Но, возможно, все гораздо прозаичнее!

Социофорум давно пользуется успехом у десанта сформированной бригады флудеров, ловко занимающих передовые позиции на самых обсуждаемых горячих точках. Троекратное ура им!

Ибо они поддерживают жизнь в замершем на время летних отпусков Социофоруме.

 О любимых десантниках Социофорума.

На третьем месте искренне излюбленная форумчанами тема «Восприятие картин и ТИМы»  12 страниц

На втором – тема «Толерантность», насчитывающая 29 страниц

И, конечно, лидирует по посещаемости «Габено-гекслевское флудилище»  92 страницы  ну совершенно бессмысленного трепа!

Ура десанту флудильного назначения!