Беги! Часть V

часть IV На чистом автоматизме я упал на спину, затем перекатился на живот, едва не вырвав руку из плечевого сустава, и вот уже ледоруб скребет по камню, пытаясь остановить падение. Но, падение не состоялось. Поняв это, я долго лежал, прижавшись щекой к снегу, и тяжело дыша. Постепенно пульс пришел в норму, дыхание успокоилось. Я медленно подтянул ноги, встал на колени, и, оглядевшись, снял рюкзак. Я был на перевале. Шхельдинский, 4150 метров над уровнем моря. Подо мной, далеко внизу, освещенное луной, расстилалось Чатынское плато, которое дальше, к югу, обрывалось тремя ступенями грандиозного Чалаатского ледопада, общей высотой 1500 метров. Прямо, за хребтом Долла-Кора, поблескивали редкими огоньками поселения Сванетии. Получается, что я чуть не свалился с перевала. Начало спуска имеет крутизну свыше 70 градусов, то есть, настолько крута, что сам спуск не просматривается. Именно на этом месте, где я сейчас сидел, бесконечно много лет назад Леха крутил ручку радиоприемника, пытаясь поймать радиостанцию. Тогда, просидев полдня на ночевках под Шхельдинским, мы, к вечеру, пошли обозревать предстоящий спуск. Приемник нещадно трещал (над Эльбрусом бушевала гроза), и, вдруг, голос Пугачевой запел: «О, сколько их упало в эту бездну!». И все, не сговариваясь, одновременно произнесли: «Выключи!». «Вот-вот,»-сказал Леха, — «Очень к месту.» , и выключил приемник. Я достал снежный якорь, веревки, и стал готовить систему. Аккуратно ступая, подошел к тому месту, откуда едва не слетел на Чатынское плато, размахнулся, и метнул вниз веревки. Страховка, на начальном участке спуска, была готова. Я надел рюкзак и побрел в противоположном направлении, к ночевкам. Мороз был не меньше 10 градусов. Кошек я не снимал уже несколько часов, и, потому, ног почти не чувствовал. Ставить палатку было просто необходимо. Вдобавок, я, похоже, простудился. В горле скребло. Среди полудесятка ветрозащитных стенок высотой в рост человека, которые, сейчас, в полумраке, напоминали причудливый лабиринт, я выбрал первую попавшуюся. Поставил внутри палатку, бросил внутрь рюкзак, залез в спальник, и выключился. Будильник зазвонил в шесть утра. Мысли в голове разделились на две неравные части. Большая часть убеждала меня, что надо еще поспать, чтобы восстановить силы, что еще слишком рано, что соперники отстают минимум на полдня, что в таком состоянии спускаться со Шхельдинского – безумие. Меньшая часть, состояла всего из одной мысли: «Ты можешь опоздать!» Редкий случай, но победило разумное меньшинство. Я поднялся, но старался не торопиться. Нужно окончательно проснуться и привести себя в равновесие. Горло словно склеили клеем. Каждый вдох раздирал гортань, отрывая одну приклеенную половинку от другой. Сухой кашель рвал легкие. Не хватало еще воспаления. Температура, похоже, уже есть. А что? Высота подходящая, граница некомпенсируемой гипоксии. Полдня – и воспаление легких, еще полдня – отек. Мороз к утру окреп. Ботинки при ударе издавали звук, словно стучишь по дереву. А ведь они всю ночь пролежали под спальником (затаскивать обувь в спальник меня так и не приучили). Сухих носков не осталось вовсе. Все три пары, пролежав ночь под спальником, разделили участь ботинок. Дрова. Развел в палатке примус, чтобы как-то отогреться и согреть обувь. Кофе пил «на улице», любуясь панорамой Эльбруса. Он отсюда смотрится «ниже ростом». Кажется, что находишься выше его. На небе ни облачка. За переплетением хребтов Гвандры, на западе, виднеется громадина Домбай-Ульгена – высочайшей вершины Западного Кавказа. А там, рядом, рукой подать, тихий и уютный Домбай. Эх, дельтаплан бы, с мотором! Это так, мечта идиота. Вторая чашка кофе привела меня в чувства. Снова появилась способность рассуждать. Итак, сейчас мои «друзья» должны идти на Ложный Чатын. Подъем, похоже, займет у них световой день. Или насквозь пройдут за световой день? В последнем варианте, мы окажемся на плато одновременно. Или нет? Вроде, нет. Все зависит от двух вещей: выдерну ли я снежный якорь после спуска, и каково состояние бергшрунда на спуске. Стоп, а желоб? Тот, по которому постоянно идут лавины и летят камни? Не помню, скорее всего, в желобе обойдусь скальным крюком. Если все пойдет нормально, то я их опережаю минимум на час. Мало. Не успеваю. Все-все! Стоп! Хватит! Нет больше вариантов! Что будет, то и будет. Пошли! Ботинки пришлось бить молотком, чтобы они могли впустить в себя ноги. С заледеневшими носками было проще. Все, я ушел. Самый страшный момент – прыгнуть с отвеса, когда окончания с
пуска не видно. Из всех горных поверхностей ненавижу траву и снег. Им ни на грош верить нельзя. Скалы, лед, осыпи – еще можно терпеть, но не снег! Прыгнул. Снег смерзшийся, держит хорошо. «Втыкай» кошки, и делай следующий прыжок. Главное- не зацепить и не дернуть вспомогательную веревку. В противном случае, прыжок завершится свободным полетом. Так, правее, правее, стоп. Рантклюфт, подгорная трещина. Скалы за день нагреваются сильнее, лед тает, и, на стыке скал и ледника образуется рантклюфт. Обрушиваю острый край, готовлю площадку для размещения. Снег, с утробным уханьем, уходит куда-то вниз, под скалу, в черноту трещины. Выдернется якорь или нет? Если нет, то придется лезть на перевал снова, за якорем. Он у меня один, и без него не обойтись. И веревки тогда придется оставить. А веревок больше нет. Рывок. Пружинящая веревка едва не срывает меня с края трещины. Еще рыок. Веревка подалась, и, вместе со вспомогательным шнуром зазмеилась мне навстречу. Слава богу! Теперь, по краю трещины до скального грота перед лавиноопасным желобом. Страховка? Попробую обойтись. Встаю. Над головой, достаточно высоко, полувыбитый скальный крюк. Ба! Знакомые все лица! Тогда, Гена, от жадности, хотел выбить этот крюк. Я вызвался помочь. Сначала он взгромоздился коленями мне на плечи. Потом, поняв, что не достает до крюка, попытался встать мне на плечо ногой, обутой в кошку. А потом, уронил скальный молоток. Молоток был пристегнут к грудному карабину. Он пролетел у меня перед лицом, стукнулся о скалу, и, на обратном ходе «маятника», врезался в мою челюсть. Два моих передних зуба до сих пор лежат где-то в глубине рантклюфта. Хорошо, что я в тот момент улыбался, а то бы пришлось зашивать губу. В тот момент, когда я въехал головой в труп датчанина, моя жена сидела в подвале нашего дома, прижав к себе детей. Она ждала шагов над головой, и молилась, чтобы их не услышать. Дом уже вторую неделю выглядел мертвым. Вторую неделю они сидели в подвале, боясь зажигать свет. Голодный пес, который беспрестанно выл во дворе, наконец-то замолк. На коленях у нее лежало ружье. У ног — патронташ. Из его гнезд матово поблескивали пули, или белели диски пыжей с буквой «К».Картечь. Дробовые патроны, за ненадобностью, были вывалены на стол (окончание следует) автор Mist

24 года спустя. В память о Чернобыле

26 апреля – годовщина Чернобыля. А также международный день жертв радиационных катастроф.


Раз такие дела, рассказываю.Я родилась в Припяти в 1977 году и жила там  до  27 апреля 1986 года. На момент аварии мне было 9 лет, так что я всё помню, насколько, конечно можно помнить события двадцатипятилетней почти давности…

О том, что что-то  стряслось я узнала утром  26 апреля (это была суббота). Мама разбудила меня в школу и выяснилось, что Дина, моя старшая сестра, не уехала на соревнования. Хотя должна была  ещё в шесть утра. На вопрос  «почему?» мама как-то невнятно ответила, что их не пустили. Кто не пустил? Как не пустил? В общем, мама с Диной честно притопали к шести на автостанцию и там люди в форме велели им разворачиваться и быстро идти домой. Почему? Потому что. Быстро идите домой. Это шесть утра. Напомню, рвануло в половине второго ночи.  Спросить и посоветоваться маме было не с кем: телефона не было, отец уехал в командировку, а стучать к соседям было рановато. В результате утром мама отправила нас с Диной в школу.
В школе тоже творились невиданные до сих пор вещи. Перед каждой дверью лежала мокрая тряпка. Возле каждого умывальника имелся кусок мыла, чего раньше никогда в жизни не было. По школе носились  технички, протирая тряпками все что можно.  Ну и конечно слухи. Правда, в исполнении второклашек слухи о взрыве на станции выглядели всем уж нереально, а учителя ничего не говорили. Так что я не переживала особо.
А уже вначале второго урока в класс зашли две тётечки и быстро раздали нам по две маленькие таблеточки..
Я до сих пор думаю – как бы не хаяли впоследствии действия самых разных ответственных товарищей в ту ночь, но.  Директоров школ и садиков должны были поднять с постели, чтобы в восемь школы были выдраены, мыло разложено, а учителя проинструктированы на предмет окна-не-открывать-ни-в-коем-случае. И йодные таблетки раздавали детям уже в 9 утра. Как знать, может  я сегодня не инвалид  именно потому, что  мне дали те таблетки утром, а не вечером.  (Так, для справки. В наших местах человекам всегда немножко не хватает йода.  И щитовидка, которой  это йод нужен, активно его тянет. А из реактора выбросило в воздух добрячее количество радиоактивного йода. И тут начались нехорошие наперегонки – если успеть сунуть в организм  нормальный йод – всё хорошо. Но если щитовидка цапнет радиоактивного —  всё плохо. Вывести его уже нельзя, функция нарушается необратимо…)
Уроки мы досидели все, но после всем велено было идти прямо домой и на улице не гулять. Последний учебный день в припятских школах. Всё чисто вымыто, окна закрыты…
В бассейн нас мама уже не пустила. Соседи метались друг к другу и передавали новости. Надо сказать новости были умеренной страшности:  да сильный взрыв, да пожар. Но пожар естественно тушат и надо понимать потушат в конце концов.  Про радиацию естественно все догадались, но какой конкретно уровень  в Припяти? И какой нормальный? Насколько вообще всё это страшно? И что делать, если уехать из города уже нельзя и связь междугородняя не работает?
Говорят, часть народа таки рванула на своих машинах  через лес. И говорят, они отгребли самые большие дозы, поскольку проехались по самым грязным местам. Не знаю, но верю. Лес-то реально порыжел вокруг станции.
Вечером таблетки разносили по квартирам. Но к тому времени народ сообразил наглотаться обыкновенного йода с молоком.
А рано утром 27 апреля объявили эвакуацию. Разумеется временную. Но для полного ступора хватило и «временной». Эвакуация это что-то из фильмов про войну. Куда нас повезут? Насколько? Где мы будем жить? А как же работа? А как детей грудных везти? Домашних животных брать или нет? Что из вещей брать? Денег сколько? Документы? Еду какую?…Катастрофа на самом деле.
Во двор нас выгнали к 12-и. Не знаю зачем так рано. Потом еще  два часа все мялись во дворе. Расспрашивали дядьку милиционера куда едем и насколько. Куда он не знал,  но пообещал, что вернёмся через три дня. Вот и знаю, что не мог он ничего другого сказать, а всё равно обидно…
Наконец и к нам автобус завернул. То есть два или три даже, не помню. Погрузились и поехали. Когда мы влились в общую автоколонну, народ как пришибло…  Бесконечная, чудовищная колбаса… Припять это почти 50 тысяч человек – больше тысячи автобусов.  Как-то вдруг почувствовалось, что если пригнали за 36 часов БОЛЬШЕ ТЫСЯЧИ автобусов, то всё серьёзно.
Кстати сейчас только понимаю, что эвакуация Припяти это был логистический подвиг. Я не знаю когда было принято решение вывозить людей, но на организацию вывоза и расселения (!) 48 тысяч было  чуть больше суток. Это уму непостижимо, если вдуматься.
Ехали тоже муторно и долго. Останавливались где-то в полях, снова ехали. Постепенно автоколонна рассасывалась по сёлам. Наши несколько автобусов остановились в селе «Яблонька». (Кстати глянула по карте. Аж Ровненская область!) Вечер, темнеет. Вышли помятые припятчане, вышли пришибленные местные. Вышел председатель.  Расселение выглядело так: председатель тыкал в семью местных и объявлял кого они забираю  к себе. Тыкнутые/объявленные расходились по домам.
Честно говоря, наверно в наше время такое не возможно. Нет, вы представьте, то вас вызывают во двор, пусть даже с милицией и горисполкомом в полном составе и объявляют, что вы должны  поселить у себя каких-то людей, вывезенных из заражённой зоны, причём бесплатно и неизвестно на сколько.  Сейчас бы народ скрутил  законную конституционную фигу в такой ситуации. А сельчане нас приняли и слова против не сказали. Расспрашивали и сочувствовали.
Нас забрала  к себе семья хорошая, но уставшая и замученная какими-то своими проблемами. Накормили ужином, уложили спать. Спасибо им.
А утром мама приняла решение добираться к бабушке  с дедушкой в Черкасскую область. Мы ещё верили, что через три дня сможем вернуться, но сидеть три дня на шее у замученной семьи не хотелось. Позавтракали, попрощались и потопали к трассе. Собственно, припятских топала целая колонна, уезжали все, кому было куда.
На перекрёстке просёлка с трассой стоял гаишники и тормозил для нас попутки. Просил отвезти на автостанцию. Вряд ли нашему водителю было нужно на автостанцию, но он нас отвёз.
На автостанции естественно была полная неразбериха с автобусами и билетами – большая часть рейсов была отменена, на вокзале свалка. Но нас посадили. И наверно довезли бы бесплатно, если бы у мамы не было денег. Припятчане уже стали всесоюзными погорельцами…
К вечеру добрались до родного села. Бабушка плакала и у деда глаза были красные. Похоже, они нас уже не надеялись увидеть живыми. Было кстати отчего. Официальных сообщений – никаких. Связи с Припятью нет.  Город закрыт.  А слухи ходят примерно такие:  ЧАЭС взорвалась, слой пепла 20 см, живых не осталось. Вот что им было думать трое суток?..
А ещё через день прилетел папа. Он страху тоже натерпелся, но меньше. Головная контора «Гидроэлектромонтажа» находилась в Питере – там ему объяснили что к чему, отпустили в срочный отпуск, а куда ехать он сам догадался. Папа немедленно сунул нас в машину и отвёз в черкасскую областную больницу.
Больница оказалась забита припятскими – всех принимали укладывали в стационар, хотя совершенно не представляли, что с нами делать. Для начала отвели в подвал. К дозиметристу. Видимо его прислали откуда-то срочно. Обмеряли нас дозиметром. И даже неохотно сообщили результаты. В разных местах  от 50 до 600 микрорентген. Но на вопрос » а норма сколько?» честно ответили, что понятия не имеют.
По поводу дозы, сразу скажу – даже сейчас определить много это или мало не могу. Во-первых, это тогда дозы мерили рентгенами, ну БЭРами ещё. А сейчас глянула – греи, зиверты какие-то…  Но вот из Вики выяснила, что в среднем эвакуированные получили по 0,33 зиветра, а отсюда узнала, что 0,33 это средняя доза. И вот ещё цитата. «Выдающийся шведский радиобиолог Р.М.Зиверт еще в 1950 г. пришел к заключению, что для действия радиации на живые организмы нет порогового уровня. Пороговый уровень — это такой, ниже которого не обнаруживается поражения у каждого облученного организма. При облучении в меньших дозах эффект будет стохастическим (случайным), т. е. определенные изменения среди группы облученных обязательно возникнут, но у кого именно — заранее неизвестно. »  То есть сколько мы получили неизвестно и как нам это аукнется – тоже.
В больнице нас продержали две недели. Развлекали ежедневным мытьём по полтора часа, ежедневными анализами  и  горстями витаминов. Через неделю народ взвыл и затребовал свою одежду и немедленную выписку. (Одежду отобрали в первый же день – выдали больничные пижамы и халаты.) На что народу объявили – мол,  мы бы и рады, но одежды нет. Её отправили на дезактивацию и когда вернут не известно. Народ приуныл, но в халате и тапочках из больницы не выпишешься.
А ещё через неделю пришли деньги на новую одежду. Не знаю как это технически и бухгалтерски делалось, но с нас сняли мерку и через день привезли новую одежду. Не помню, что досталось маме, а нам с Диной два платья. Оба на три размера больше чем нужно. В результате моё платье надели на Дину, а меня завернули динино и мы отправились в магазин, даже не заезжая домой. Купили мне нормальное приличное платье. А потом заехали в парикмахерскую и срезали мои замечательные длинные волосы – они продолжали фонить даже через две недели ежедневного яростного мытья…

Эвакуация для меня на этом закончилась, началось время «после аварии».

mamasha_hru
отсюда

Весеннее

Летят с экранов, грея душу
Впитают кровь, слезу осушат
Взмахом крыла щекочут тело
Наиглавнейшее ведь дело
Коль их не видно за обедом
И борщ постыл
и сельдь под пледом
и пресса только на подстил
и нет стихов, и свет не мил.
Взрослых мурзилок хороводы
Листают пальчики ля мур
И рассуждают про погоды
Миледи в шмотках от кутюр
Да так рифмично загибают
Про первый раз, про маникюр
Мол метрохлопцы зажигают!
Все остальное- не ноктюрн!
А у забора страстотерпцы
Пьют на троих,
Льют радость в сердце
Неся весны благую весть
Хлеб не подорожает
днесь.
Заходится Россия счастьем
В рифмах сугубо женской масти
В штандартах противосолонь
А на пороге первый конь.

автор кум
авторский сайт

Беги! Часть II

часть I

«Убили» меня двое, замыкавших группу: Олег и Сергей. Они-то, зачем здесь? Неужели Ромчик уговорил? Если они пошли… Вряд- ли, тогда, они в курсе всех событий. Это точно. Сволочь, конечно, Ромчик. Был сволочью, сволочью и остался.
Тэкс… Шестеро. Трое чужих. С «быком» в связке будут идти еще двое. Попробуй такого, в случае чего, удержи. Значит, связок две. Две, так две. Это так, на будущее.
Итого… времени у нас…второй час. Сегодня они «догребут» до начала подъема на Уродину. Что ж, можно не спешить и близко не приближаться. Сколько я там закладывал на «колечко»? Пять дней. И расчет у них, вероятно, что я сегодня пойду на Бечо. Вот и ладушки.
Оставшуюся половину дня я брел «на хвосте» своих «знакомцев». За границей леса пришлось их выпустить далеко вперед. Я начинал двигаться только тогда, когда они скрывались за очередным препятствием. Однако был риск нарваться на их группу во время привала. А отдыхали они часто.
Сумерки затягивали сиреневым полотном верховья долины, когда они остановились на ночлег. Расстояние между нами было порядка двух километров и, пока светло, незамеченным подойти было невозможно. Выходило так, что этой ночью долго спать мне не придется, если придется вообще. План у меня был такой: после того, как они уснут, обойти лагерь и, ночью, как можно выше подняться на Уродину. По крайней мере, до утра, выйти на вершину отрога, по которому проходит путь на перевал. А там, начнем гонки с преследованием. Если они отправят «быка» вниз, то шансы мои, несмотря на акклиматизацию, уменьшатся. Ладно, посмотрим. Нечего умирать раньше смерти.
Было много «если» и «но» от которых зависел исход событий. Во сколько они лягут спать? Это сразу, ориентировочно, определит на который час назначен подъем. Будут ли искать меня в цирке Бечо? И, вообще, надо бы подремать, но только абсолютно негде. До наступления темноты велик риск, что на меня, спящего, кто-то наткнется, а возвращаться назад, и зря терять высоту, не хотелось. Поужинать, что- ли, пока еще светло?
Я снова посмотрел в бинокль. Четверо ставили палатки, а двое, судя по всему, пошли осматривать цирк под перевалом Бечо до наступления темноты.
Как я не хорохорился, но спать, видимо, придется. Трудно будет завтра, не спав ночь, играть в «догонялки». Пришлось уходить вверх по склону, подальше от тропы. Благо, громадных камней, высотой с двухэтажный дом, было много. За одним из них я и устроил свое лежбище. Ужинать не стал. Завел будильник на 10 вечера, и попытался заснуть. Да, надо поспать. Завтра трудный день. А послезавтра, что, будет легче? И что делать на той стороне, в долине Шхельды? Бежать вниз? Делать вид, что я не знаю о преследователях? И снова, в конце череды мыслей, самый «убойный» вопрос: «Ну, и долго ты будешь бегать? День? Два? Три? А дальше? Бессмысленная затея. Надо было пробираться домой.»
По звонку будильника начался дождь. Хорошо, что я додумался прикрыть спальник пленкой! Палатку я не ставил.
Так, ночь будет безлунная. Что плохо. И идет дождь, что еще хуже. Не хватало «сверзиться» на скользких камнях при выходе на хребет. Ладно, все равно, другого выхода нет.
В палатках «знакомцев» еще горел свет. Я, не торопясь, прячась от дождя под нависающей стороной камня, упаковал рюкзак и решил выходить через полчаса, в надежде на то, что в 22.30 они объявят отбой. До палаток идти еще минут сорок-час. Итого, в 23.30 я обойду их палатки и начну подъем.
Чего у меня не было, так это хорошего плаща. Надо было в альплагере купить плащ из «серебрянки», но, как-то выпустил из головы. А хлипкая конструкция на мне, под названием «дождевик», оптимизма не внушала. Пленка есть пленка. Толстая или тонкая, но она все равно рвется о камни, или от неосторожного движения.
В 22.30 я вышел. Дождь все еще лил. Тьма стояла невероятная. На юге, в Грузии, бушевала гроза.
Тропу я нашел, не пользуясь фонарем. Но, чем ближе я подходил к спящему лагерю, тем больше тропа раскисала, превращаясь в сплошную полосу грязи. Потому, шел вдоль тропы, по траве, используя ее сереющий контур, как ориентир.
Я удачно миновал спящий лагерь, и начал наобум подниматься по отрогу. Метрах в ста от лагеря, я неожиданно спугнул ночевавшего грифа. Гриф был огромный, размах крыльев под три метра! Или мне так показалось в темноте? Издав громкий клекот, он, тяжело, словно «Боинг» на старте, взлетел, и, скрылся в темноте. Я затаился, но лагерь безмолвствовал.
Когда встало солнце, я лежал у гребня отрога, ведущего на Уродину, спрятавшись от порывистого ветра за выступом скалы. Полтора часа полусна не принесли желанного отдыха. Одежда от дождя вымокла, а правая нога ныла, как при ревматизме. Старость? Когда я стал осознавать себя старым? С тех пор, как стало сдавать зрение? Помню, врач-окулист спросила: « В каком году ухудшилось зрение?» Я ответил, и добавил, что раз дальнозоркость, то, наверное, возрастное. «А сколько Вам тогда было лет?» « 40, а если точнее, то полных – 39» «И это возраст?»
Внизу сборы шли полным ходом. Отошлют они вниз «быка» или нет? Снизу, приблизительно в том месте, где я отдыхал, сидела на привале группа. Видимо, ночевали на границе леса и рано встали.
Гроза из Грузии так и не смогла перевалить хребет. А ее авангард, отрезанный от основных сил, сполз в долину Баксана и пытался окружить Эльбрус.
Надо идти. Между нами 3-4 часа хода. Плюс, еще около часа на сборы. Или меньше.
Скрипя всеми суставами, словно Железный Дровосек, я поднялся и перешел на южную сторону отрога. За что так не любят перевал «Родина»? Да за то, что на отроге всегда свирепствует ветер, и, минимум 12 часов нет воды. Путь по южному склону был проще, и я медленно пошел вверх, обозревая ледовый цирк под перевалом Бечо.
45 минут движения. Сердце сорвалось со своего места и колотится уже где-то в горле. Легкие отказываются усваивать кислород, который в значительно меньшем количестве содержится в воздухе. Легкие просто не успевают. Шаг, остановка. Еще шаг, остановка. Пора отдыхать.
Я снова перебрался на северную сторону отрога. В лагере палатки были свернуты. Пришедшая снизу группа разговаривала с моими преследователями. Я достал бинокль. Прятаться больше смысла не имело. Все, похоже, прощаются. Но двое моих «знакомцев» уходят с ними. Ага, Сергей и Олег. Значит, у меня еще с полчаса дополнительной форы. Я спрятал бинокль, достал сухарь, и начал его механически грызть. Когда я в последний раз ел? Вчера, в обед. Чаю бы! Ладно, потом будем пить чай.
Я не заметил ничего. Ни бликов оптики, ни вспышки. Пуля ударила в камень передо мной, взвизгнула, и, воя, ушла к леднику Бечо по крутой траектории. Я вскочил, и метнулся снова на южную сторону отрога.
Отдышался, достал сигарету. Вот оно что! И когда только успели разглядеть? А ребят, видимо, просто услали еще раз проверить подходы к Бечо. Гм, весело. Получается, что один из них – снайпер. Просто не учел силу ветра на отроге. У них-то, в лагере, ветер потише. Да-а, серьезные ребята!
Группа, пришедшая снизу, была уже на леднике, и устроилась на перекур. Как оказалось, шли они с собакой, которая перебегала от одного к другому. Вдруг, она отбежала в сторону, поскользнулась, некоторое время безрезультатно гребла передними лапами, и исчезла в трещине.
Рассиживаться было некогда. Что там будет с собакой – потом посмотрим. Вперед, следующие 45 минут движения.

продолжение следует
автор Mist

Проигрыш

Сижу, завидую…зависть это такая заноза, которая исподтишка вонзается в кожу и пару дней саднит, заставляя ковырять булавкой мясо, в тщетной надежде её найти…а еще злюсь на себя, на свою трусость и прогрессирующую тупость…потому что не вижу ответов на вопросы. Начиная с 4-го класса боялся бытовых драк…это не значит что их не было, но я всегда боялся…тогда в 4 классе, мальчика который привычно наехал на Слона, я засунул за батарею отопления в школе…сунул то относительно легко, а вынимали его уже долго и трудно…батарею вроде даже пришлось срубить, потому как плечо застряло и распухло…и я видел как ему было больно. С тех пор каждая стычка – это страх…я уже с этим смирился, и просто стараюсь избегать потенциальных конфликтов.
Позавчера я ехал домой, стоя в вагоне метро, и погрузившись в звуковое повествование фраевского лабиринта Менина . Мне в бок ткнулось что то острое, и я машинально опустил чей то локоток вниз…локоток почему то не согласился с таким решением и вернулся в прежнюю позицию. Вынырнув из событий книги, я оглянулся и увидел рядом с собой симпатичную девочку в яркой курточке и назойливый локоток, одетый в черный кашемир, абсолютно не гармонирующий ни с ростом, ни со стилем соседки. У локотка было продолжение, которое привело мой взгляд к стоящему за девочкой пареньку, лет 20-ти, выше меня, но очень хлипкому на вид. Поняв, что мальчик, таким образом, обозначает свои права на спутницу, я попытался отодвинуться и понял что это бесполезно. По другую сторону от меня стояла дама-колобок…стояла насмерть…вытеснив собой объём минимум трех стандартных фигур. Почему то не к месту в голове пролетело, что то двухэтажное, которое закончилось словом «пробки» и я повернул голову к парню. Улыбнувшись ему доброжелательной улыбкой, давая понять, что его спутнице с моей стороны ничего не светит, я снова вернул назойливый локоток его хозяину. Губы парня зашевелились и мне пришлось вытащить один наушник. Подростково-петушиная речь парня изобиловала ветеринарными терминами о быках и закончилась неожиданным предложением уединиться на ближайшей станции метро для более близкого знакомства. В это время с другой стороны вдруг стало неожиданно свободно, я отодвинулся от дрожащего от потуги локотка странного попутчика и снова ушел в книгу. Выйдя на своей станции я не сразу обратил внимание на то, что парень с девушкой идут следом. Они догнали меня на углу двора, возле пункта приема стеклотары. Паренек снова стал двигать губами и брызгать слюной…поняв, что дело идет к потасовке, я испугался и потому, не придумал ничего умнее, как окунуть разгоряченного ухажера в снег, справедливо предположив, что грязный снег ничуть не менее холодный, чем чистый. Пока паренек остужал свой пыл,попутно приняв пару кужек пива, по моей спине забарабанили кулачки и мои атрофированные от сидячей работы мышцы с благодарностью откликнулись на этот неожиданный массаж. Эта пигалица так бесстрашно кинулась на защиту своего любимого, что сомнений не оставалось- действительно любимый. Потом, когда по моим подсчетам, паренек остыл, я отпустил его, и он, даже не повернувшись в мою сторону пошел к метро, почему то придерживая руку…девочка побежала следом… а я убавил звук плеера, подобрал со снега испачканный ручной эспандер, который выронил, когда потасовка только началась, и пошел домой. Шел и думал…как же повезло этому пареньку… рядом с ним была девочка, которая не побоялась кинуться за него в драку…ведь с её точки зрения, это была драка…я перебирал в голове свои прежние похождения и с каждым шагом понимал, что подружки моей юности, случись такая непонятка, предпочли бы сохранить маникюр на ноготках…и мне стало завидно…и я понял, что проиграл …

автор Декабрь


Блэк-Джек. О ЛИЭ с восторгом!

Быть логиком? Всего-то делов!

Какая Ваша любимая книжка?

Чековая!

А работа была какая: умственная или монотонная?

Объяснить стоит в 10 раз дороже, чем исправить Я не люблю вдаваться в объяснения, если это ради удовлетворения праздного любопытства. Если стоит цель действительно человека научить, чтобы он дальше делал это самостоятельно – тогда да. (С) vadimr

Джек

Что такое деловая логика Джека Лондона? Это процесс, направленный извне вовнутрь. Логика со знаком минус. Поэтому этой радостью делятся они со всеми, у кого есть время и желание слушать. Как надо было сделать, а вот вы поторопились и сделали через задницу, впрочем, исправить проще, чем объяснить, особенно, если накосячивший человек что-то для вас значит. И это от одного из самых торопливых типов социона! Да, Джек успевает многое! По морям, по волнам, сегодня здесь, завтра там. Перед мысленным взором Джека, сменяя одна другую, динамично и плавно проходят картины использования самых банальных вещей, причем, как в сторону оптимизации  — как сделать лучше, так и в сторону регресса – ну и что, что микроскопом гвозди забивать, если вы заранее не позаботились о молотке! Работай у вас интуиция времени, вы бы позаботились, но нет смысла рыдать, глядя на гвозди и микроскоп, — действуйте! Джек никогда не боится резко перейти к эксплуатации совершенно новой вещи. Если кто другой, например, купив новую навороченную стиральную машину, углубится в дебри ее инструкции, но Джеку достаточно взглянуть на барабан и расположение кнопок, — у него в голове тут же пронесется все то, что он ранее знал о стиральных машинах, и логика подскажет ему правильную комбинацию кнопок и вариант присоединения. Понятно, что на полуторадюймовый фитинг не имеет смысла с усилием натягивать пятнадцатимиллиметровый шланг – даже если удастся, потом еще хомут ищи, чтоб все это чинить – Джек своей черной логикой уже предвидит, что будет дальше в зависимости от его действий. А тратить время на чтение инструкций жалко, – время – ценный ресурс и с ним надо обращаться аккуратно.

Вообще самый идеальный вариант деловой логики Джека глазами другого ТИМа, это Финеас Фогг из детского мультика «За 80 дней вокруг света», где он дает распоряжение Паспарту взять на завтра самое, казалось бы, глупое сочетание предметов, и завтра именно в таком сочетании они и понадобятся – ничего лишнего! Горные лыжи, связка бананов и манок. На горных лыжах вы убегаете от лавины, связкой бананов расплачиваетесь с обезьянами, чтоб вас пропустили дальше, а манком приманиваете какого-нибудь горного козла и, оседлав его, мчитесь дальше, к своей заветной цели. Но это действительно идеальный вариант предусмотрительности, но это во-первых, не имеет ничего общего с деловой логикой, а во-вторых, совершенно Джекам не свойственно. Знаете такой признак — беспечность? Так вот, он означает, что если бы там был Джек, он бы тащил с собой огромный рюкзак вещей, большинство из которых ему бы не понадобились.

Интуиция! Времени и пространства.

Объективного времени нет. Его можно замедлять или ускорять, им манипулировать. Есть такая точка, в которой времени вообще нет, и из нее видны все времена…

— Папа, а чем отличаются ум и хитрость?
— Ум позволяет решать сложные проблемы, а хитрость позволяет их
обходить.
— А что полезней?
— Полезней всего — интеллект. Он позволяет выбирать, что лучше: решать,
обходить, или не лезть не в свое дело.

Никогда не садилась и не «начинала предвидеть будущее». Будущее само вытекает из прошлого и настоящего. Кстати, вспомнился вдруг фильм, «Предсказатель», кажется. С Николасом Кэйджем. Боевичок на тему предсказания будущего Вот примерно так и предвидится. Но не столь подробно, конечно же. Будущее ясно в тех областях, которые хоть каким-то образом соприкасаются со мной или моими близкими. Просто обычно ясен наиболее возможный путь развития событий. Хотя в мелочах могу ошибиться. Забавно, но чем меньше я задумываюсь, тем меньше шансов ошибиться в интуитивном прогнозе. (С) Тамара

Фейман

Творческая функция среднестатистического Джека никогда не спит, придумывая все новые и новые варианты происходящего. В отличие от отрицательной интуиции Гамлета, который всем готов привести негативный прогноз на ближайшее будущее, если они чего не сделают, положительная интуиция Джека Лондона работает только на свой круг и готова привести немеренно вариантов того, что нужно сделать, чтоб в будущем было хорошо! Если надо будет разбить для этого микроскоп об стену, да не расстраивайтесь, зато завтра вы получите новый, который уже будете использовать именно как микроскоп, а не молоток, но сегодня ради этого этот конкретный микроскоп жалеть не надо. Ни о чем не жалеть, не плакать об упущенном, ловить момент и радоваться тому, что можешь сделать,  – девиз Джека.  В этом Джеку цены нет, никто не сумеет так здраво оценить риски любых вложений, как Джек. Некоторые считают Джеков авантюристами, в Джеках это есть, но тем не менее, мир многое бы утратил, лишившись рыцаря пентаклей, оптимиста, работающего на опережение времени. Как и Дон Кихот, Джек – рыцарь идеи, но не идеи абстрактной, статической, а идеи, ищущей немедленное воплощение, а иначе какой смысл с этой идеей связываться – интуиция в плюсе – идеи хороши только тогда, когда они приносят прибыль, сейчас или потом, себе или другим.

Этика черная, ролевая, холера ясная..

Молодой человек на собеседовании у работодателя…
После нескольких вопросов об образовании, опыте работы и т. д. следует вопрос:
— А как у вас со спиртным, употребляете?
Парень думает — что бы ответить
«Скажу ДА подумает, что я алкоголик, ненадёжный человек и всё такое, скажу НЕТ подумает, что я болен чем-нибудь, или если он сам пьющий — рискую потерять с ним неформальный контакт…»
Наконец отвечает:
— Пью — но с отвращением…

Строить хорошую мину — это еще не значит имитировать эмоцию и по-моему, она не шибко кого обманывает (С) Tigrino

Стивенсон

Позитивисты-Джеки смотрят на мир с улыбкой. Этика эмоций, того же знака, что и у Гюго, располагает к общению, — чаще всего прохожий, просто улыбнувшийся тебе при встрече, может оказаться Джеком – он не имеет на тебя никаких планов, у него просто хорошее настроение, он радуется жизни и делится этой радостью. Джек, продвигающий новую идею или даже запускающий дома новую стиральную машину, всегда готов пошутить по этому поводу. Но как всякая ролевая, этика эмоций Джека, к сожалению, не видит дальше собственного носа, и часто Джек просто не замечает, что над его скабрезными шуточками не смеются, его располагающую улыбку игнорируют, а чистые искренние чувства подвергают сомнению. Если Гюго это заметит сразу и показательно обидится, или выяснит, почему никто не радуется, то Джеку такое просто не придет в голову, по эмоциям он не способен отдать себе отчет. Вопрос об уместности эмоций, так интересующий его тактичного дуала, Джеком просто не рассматривается. Хотя то, что этика все-таки положительная, имеет свои плюсы: Джек уверен, что нет ничего такого в том, что вы радуетесь как и в любой форме подачи этой радости, но свою грусть-печаль воспитанные люди в обществе скрывают. Из-за этого о Джеках часто судят как о беззаботных созданиях, эдаких стрекозлах, порхающих с цветка на цветок, но это далеко не так, Джеки, как и все испытывают и сострадание, и сожаление, но по свойственному плюсовой этике поведению, стараются держать это все в себе. Впрочем, ролевая – это, действительно, темна вода в облацах – то, из-за чего Джек даже не понимает, почему страдает.

О наболевшем! Сенсорика белая.

— Утром просыпаюсь с петухами, работаю как вол, вечером у меня волчий аппетит, сплю хорошо, как сурок, но мое общее состояние мне не нравится!
— Сходил бы к ветеринару, проверился…

Как-то раз в молодости, летом, я по рассеянности вышел из дома на работу в домашних тренировочных штанах. Заметил я это только через 20 минут, дойдя до метро. А у нас как раз на той работе то ли был какой-то месячник борьбы за трудовую дисциплину, то ли я был на испытательном сроке – в общем, получалось, что опоздание на полчаса очень негативно скажется на моей трудовой карьере. Я решил ехать в офис, как есть. Но в штанах оказалась дырка! Тогда я решил купить в ларьке японский суперклей (если помните, в перестройку повсюду продавались такие маленькие тюбики) и заклеить им нейлоновые штаны. Сказано – сделано, купил и применил. Результат превзошёл все ожидания: штаны задымились, и дырка из маленькой стала огромной, клей растворил штаны! Заодно вся эта байда обожгла мне ногу. Но решение было уже принято, и я приехал на работу в старых тренировочных штанах с огромной дыркой с полурастворёнными краями. Очень неудобно было, но никто мне ничего не сказал, так и отработал трудовой день специалиста АСУ (С) vadimr

ЛиДжонс

Болевая-то она болевая, но знак ее таков, что для Джека это звучит, как сенсорика грязная. Может, она когда-то и была белой, но сейчас малость нуждается в стирке. Если сравнить сенсорику ощущений Джека с сенсорикой ощущений Гамлета, который тоже страдает по этому поводу, обнаружим две большие разницы. Гамлет стесняется неприятия, брезгливости, недопонимания, отсутствия того, что ему с его суггестивной кажется «как правильно надо ощущать», а он или вообще не ощущает или ощущает неправильно, отсюда такие извращения, как макароны с повидлом или купание в проруби для самодеятельного излечения от бронхита. Джек с положительной БС лучше всего иллюстрирует поговорку: у кого чего болит, тот  о том и говорит. Запросто может похвастаться в обществе, сколько он перебил посуды, что это пятно он посадил тосолом, а это подсолнечным маслом, хотя для любого другого человека разница между пятнами совершенно очевидна. Джек брезглив, но он с этой брезгливостью борется, демонстрируя обществу, что ему все равно. Он не будет тратить драгоценное время на обучение этикетам и политесам, на подбор удобной деловой одежды или рационально сбалансированного разнообразного питания. Суггестивная Джека иная, чем у Гамлета, и ему пофиг, как правильно для всех, он – не все, он уникален. Свою стеснительность в общении с противоположным полом он скрывает скабрезными анекдотами, а иногда даже и курсами пикаперов, про Джека говорят, что он способен охмурить даже трухлявый пень. Ему главное – выглядеть в своих глазах, а не правильность с точки общественного мнения. Но не все так страшно! Выглядеть в своих глазах можно и чужими глазами, особенно, если они смотрят на тебя с любовью. Внушите Джеку понятие хорошо и плохо о поведении в обществе, и его фривольность и развязность снизится. Потом, ему часто просто некогда – надо дело исполнять, просто переждите на то время, когда он будет готов вас слушать, и разговоры про битую посуду, макароны, сваренный в один плотный комок, пятна на брюках или секс на крыше останутся только для узкого круга проверенных людей.

Волевая сенсорика – активация или сопротивление?

Жена грозно:
— Это что?!!! Заначка???!!!
Муж:
— Какая заначка?! Это стабилизационный фонд!

Просто если мне что-то надо, то я стараюсь это реализовать, вообще такое знание как своя территория и чужая мне ни как не помогает, скорее оно просто лишнее. (С) Егор (Георгий)

Форд

Джек напорист. Напор Джека лучше всего ощущают Жуковы с точки зрения «это кто это тут развыступался?» и Гексли с позиции «ну куда он прет, когда там это люди просто не воспримут?». Отрицательная черная сенсорика на вторых ролях – вещь неприятная. Компенсировать ее просчеты можно только трезвыми логическими аргументами в том, что именно сейчас надо ковать железо, чтоб было что сдавать в металлолом. Но к счастью, логика у Джека и своя есть, что малость активирует Гексли – «ну раз полезно будет, то давай действовать»,  а на закуску – интуиция, что может на некоторое время и Жука заказать «настал момент такой». Люди с положительной волевой сенсорикой нервно курят в сторонке, пока Джек действует. Некоторые джечьи методы им кажутся либо неэтичными либо необоснованными. Единственное, что они могут – малость подкорректировать, нежели Джек и в самом деле далеко зайдет.  Потом, напористые до проявления качеств своей деловой логики, Джеки совершенно не умеют отстаивать свои интересы – многие просто не тратят время, чтоб ознакомиться со своими правами, а обязанности нечистоплотные люди вполне способны Джекам и навязать. Недостаточная гибкость волевой сенсорики не может с этим справиться, и среднестатистический рыцарь пентаклей нуждается в помощи и поддержке, но как всякий рыцарь, никогда в этом не признается.

Этика отношений – внушаемая и оберегаемая.

Отношение народа к вождям и их монументам честнее всех выражают голуби.

Культивирую у себя отношение с своим сотрудникам, что они все хорошие, стараясь при этом анализировать их личные особенности и стараться по возможности подстраховать в ситуациях, где они, как я считаю, чувствуют себя неуверенно. Также научить, развить способности. Поэтому при административных решениях мне не трудно сохранять максимально возможный объективизм — и разбираться кто именно виноват не отвлекаясь на личное отношение. (С) Selika

Гайдар

Неосознаваемая, слабая, беззащитная. Так уж получилось, что Джек, первый пошляк социона, совершенно не защищен от банального человеческого хамства. Джеки не умеют хамить сами, и очень чувствительны к унижению, но руки коротки ответить тем же. Положительная этика отношений очень болезненно воспринимает уход в минус – рваные, дерганные отношения, отношения неприятия, враждебности, вообще любые отношения на грани разрыва. Для Джека непонятно, как его дуалу ЭСИ удается поддерживать вполне приличные отношения с людьми, которых он терпеть не может? Одномерная функция не может спроецировать отношения на время и пространство. Да, этот человек гад, но досадив ему, мы можем доставить неприятности его близким, которые хорошие люди, и ни в чем перед нами не виноваты. Не говоря уж и о времени: сейчас этот человек гад, но ранее совершил хороший поступок, за который мы ему благодарны, поэтому отношения и поддерживаются. И ничто не препятствует тому, что в будущем этот человек может быть нам снова полезен. Джеку тяжело сохранять отношения, он слишком позитивен, и в каждом легком проступке способен, не разобравшись, с ходу увидеть предательство. Для Джека предательство — это только предательство, и этическую оценку мотивов человека, совершившего предательство, Джек не делает, и ждать объяснений тоже не будет. Все — разрыв, и девичья фамилия. Поэтому будьте внимательны и предупреждайте о мотивации своих этических действий Джека до, а не после деяния, некоторые вещи он просто не простит. И с его-то деловой логикой он менее всего задумывается о полезности находящихся рядом людей, он и сам справится. Джек забывает о формальностях отношений, потому что на это тоже уходит драгоценное время, и, получив, например, открытку ко дню рождения, хлопает себя по лбу, эх, а я-то и забыл! Такие мелкие знаки внимания Джеку приятны, но сам он ими не владеет в полной мере. Так же как и для Дон Кихота, мир для Джека в отношении этики черно-белый, Джек не замечает нюансов, искреннее расположение или простая формальность. Но если Дон плюет на формальности и тянется к расположению, то Джек боится упустить самое малое, а вдруг там, за формализмом и поиском повода для отметки прячутся искренние чувства?

Логика структурная.

Экзамен на юридическом факультете.
Экзаменатор:
— В соответствии с законодательством, нотариально заверенная копия имеет право подлинника. Можете ли вы привести случай, когда эта норма не действует?
Студент.
— Ну, например, если речь идет о нотариально заверенной копии стодолларовой купюры.

Разве можно делать неправильно? Неправильно делать нельзя!

Я так думаю, в идеальной системе должно быть все взаимозаменяемым и при этом не вмешивающимся, без необходимости, в функционирование другой единицы системы. Скорее всего, это некая целостность. (С) yella

Деймон

Поведение Джека малость ограничивает белый квадрат структурной логики. Как было упомянуто ранее, если на соблюдение правил и формальностей тратится время, на правила можно наплевать, а формальности обойти. Давить на Джека аргументами в стиле «Так принято» или «согласно пункту 08» можно, но нет смысла, через некоторое время вы обнаружите, что вездесущий Джек обошел уже те пункты в правилах, которые его не устраивают, оперируя поправками и исключениями, подтверждающими правила. Интуитивный ум не дремлет, самое прикольное, Джеку логики-то хватит, чтоб доказать, что в его особых условиях просто нельзя было поступить иначе, а вот вы будете беситься, что с правилами можно так вольно обращаться. Но отнюдь! Джеки вовсе не вольно обращаются с правилами, они их просто вольно трактуют. Системность Джеки ценят, но системность их гибкая, динамичная, постоянно меняющаяся в зависимости от ситуации и людей, вовлеченных в ситуацию. Джек, когда у него появилось время, живо наведет порядок, и более порядком не заморачивается, пока у него снова не заведется свободная минутка. Это как раз иллюстрация разницы между выражениями « в делах – порядок» и «порядок – между делом».

Интуиция черная демонстративная.

Тук-тук.

— Кто там?

— Твой шанс!

— Врешь.

— Почему?

— Шанс не стучит дважды.

Очень ясно обычно вижу перспективность или бесперспективность того или иного дела. Иногда даже не могу сказать, почему, просто чувствую.
Любое мероприятие автоматически оцениваю на предмет перспективности и эффективности.
Новые возможности, которые вижу, стараюсь использовать, но не всегда. А только тогда, когда они мне для чего-то нужны = выгодны. Должна быть какая-то сверхзадача.
(С) fikcu

Шифрин

Джек всегда готов напялить на себя эдакий образ везунчика. Образ привлекательный, что и говорить. Однако, интуиция возможности у Джеков отрицательная, поэтому он не только нисколько не горюет об упущенных возможностях, но и для других дает понять, чтоб не расстраивались, все, что не делается, все – к лучшему. Всегда можно найти выход из любого положения, даже если вас съели, у вас есть целых два выхода – или вы добьетесь своего, хоть кое-кого от вас будет тошнить, или вы будете ждать у заднего прохода света в конце туннеля. Утрирую, конечно, но Джек не падает духом ни при суме, ни в тюрьме. Джек очень часто меняет увлечения, находя самое себя, что, впрочем, не мешает ему одновременно  держаться одного четкого рационального стержня. Навстречу приключениям, но с мыслью о возвращении туда, где его будут ждать. В головокружительные авантюры, но не теряя головы. И конечно, никогда не бросая своих при виде нового шанса.

*****************************************************************

Теперь о местах обитания Джеков. Джек с его врожденным любопытством и желанием влезать в авантюры тяготеет к местам, где можно научиться чему-нибудь новому. А вдруг пригодится? Ищите Джеков среди Донов в научно-исследовательских институтах, среди Гамлетов на деловых бриффингах и среди Гексли на тренингах продаж. В любой среде Джек чувствует себя как рыба в воде. Поэтому, чтобы удержать внимание Джека на своей особе, вы должны создать вокруг себя такие отношения, чтобы рядом с вами он чувствовал себя, как дома. И тогда, один раз войдя во вкус, он обязательно вернется. Надо только надеяться и верить.

Цена скорости

Эрик Мортенсен оказался в команде Формулы-12 «Абрамович&Co» три года назад, когда попался на продаже им же изготовленного оружия (которое, надо признаться, не только не уступало серийным образцам, но и превосходило их по ряду параметров) местной подпольной организации, борющейся за права мутантов. На эту авантюру он решился пойти, когда жена родила второго сына, и трехкомнатная квартира стала для них слишком тесной. По приговору суда Эрика лишили свободы на 6 лет. Поскольку гонки Формулы-12 были одним из популярных зрелищ, хотя временами достаточно кровавых, как и 150 лет назад, в них сейчас участвовали добровольцы из числа заключенных, за что им сокращали срок наказания в два раза. Таким образом, Эрику до выхода на свободу оставалось всего ничего. Завтра ему предстояло принять участие в последней гонке на Гран-при в его жизни, а еще через неделю заканчивался срок заключения. Эрик с тревогой думал о том, как он будет жить после обретения свободы, и выводы его не утешали: все та же квартира, скорее всего, дискриминация при приеме на работу, более низкая зарплата чем та, которую он реально заслуживает, опять бесконечное нытье жены «ну почему ты у меня такой неудачник!»… Да, конечно, за годы участия в гонках Эрик уже сколотил порядочную сумму, но на открытие завода для реализации собственных разработок ее не хватало, а работать «на дядю» ему больше не хотелось. Выход один, — думал Эрик, — я должен выиграть эту гонку во что бы то ни стало. Суммы, полученной за Гран-при, мне точно хватит на все, о чем я мечтаю.
Но выиграть было не так просто. Фаворит команды, Клод Огюстен, хотя и немного сдал в последнее время из-за чрезмерного увлечения спиртным, которое ему тайно приносили болельщики из числа охраны, все равно считался главным претендентом на победу, и вся команда должна была работать на него – удерживать машины соперников, чтобы те не могли обойти Клода. Дисциплина в команде была установлена жесткая, за «самодеятельность» во время гонки гонщика могли тут же исключить из команды и отправить отбывать остаток срока вместе с обычными уголовниками. Хотя Эрик знал, что его физических данных, отличного знания техники и силы воли вполне хватило бы для того, чтобы побеждать, а не быть на вторых ролях. Он подумывал даже поговорить об этом с генеральным директором команды, но секретарша даже отказалась его принять. Зато зам генерального, Джеффри, время от времени чересчур пристально посматривал на Эрика во время тренировочных заездов и соревнований. – К чему бы это? – думал Эрик, но логичного объяснения ему в голову не приходило.
Погруженный в свои мысли, Эрик не заметил, как уснул. И приснился ему один из известных гонщиков прошлого, Айртон Сенна, о котором он с интересом читал и знал многое из его биографии.
– Ты знаешь, — сказал ему Сенна вместо приветствия, — тебе ведь осталось жить только до завтра.
— Это точно? – переспросил Эрик. – Может быть, этого можно как-то избежать?
— Нет, ты не сможешь избежать смерти. И отказаться от участия в гонке тоже.
— Почему?
— Увидишь.
— А как это произойдет?
Вместо ответа перед глазами Эрика появилась трасса, забегающая под колеса его машины на бешеной скорости, приближающийся финиш, одна машина впереди, он ускоряется, приближается к ней, соперник виляет, пытаясь его не пропустить, но Эрик ускоряется, напрягшись изо всех сил, чтобы удержать машину, и буквально на последних метрах перед финишем обходит соперника. Но что это? Почему-то барахлят тормоза, руль заклинивает, и он продолжает по инерции лететь прямо на переполненные зрителями трибуны. Переворот в воздухе, удар, огонь, взрыв и тишина.
— Неужели ничего нельзя придумать? – решил еще раз уточнить Эрик.
— Нет, — печально произнес Сенна, – это твоя судьба.
— Но ведь это я выиграю Гран-при? Я же пришел первым!
— Да, ты выиграешь. Посмертно. Подумай о том, чего тебе бы больше всего хотелось после смерти. Подумай, пока есть время…
И Сенна исчез. Ну и дела! – подумал Эрик. Может, лучше все же сказаться больным, или придумать еще что-то? Да, но как я потом буду жить, зная, что отказался от единственной возможности победить? Может, я смогу и выиграть, и остаться в живых? – А не связаться ли мне пока с женой? — решил он. Завтра все равно ведь перед гонкой будет не до этого. А после может быть уже поздно.
Он набрал на терминале запрос на соединение с женой, но ответа довольно долго не было. Затем дверь в его комфортабельную камеру открылась, и вошел Джеффри.
— Ты очень способный гонщик, Эрик, — начал он. – Ты давно уже заслуживаешь того, чтобы быть лидером. Этот пьяница Клод теряет форму, ты сам знаешь. – И, дождавшись кивка Эрика, продолжил:
— Так вот, завтра гонку выиграешь ты. Забудь о команде, ты действуешь сам за себя. Это приказ. У меня большие финансовые проблемы, я поставил на тебя огромные деньги, все, что у меня осталось, и, если ты не выиграешь, тебе не жить, так и знай!
— Да, но генеральный сегодня давал нам всем установку на поддержку Клода, как всегда…
— Меня не интересует, что сказал генеральный! – раздраженно перебил Джеффри. – Я это приказываю только тебе, понял?
— Нет, я действительно очень хочу выиграть, и могу это сделать, но…
— Никаких «но»! Я знаю, что ты не только честолюбив, но и очень дисциплинирован. И, чтобы дисциплинированность в тебе не взяла верх, мне пришлось принять кое-какие меры. – Зам пробежал пальцем по клавишам, и на дисплее Эрик увидел свою жену Лизу и обоих мальчиков, но обстановка вокруг них была совсем не домашней, а по обе стороны стояли вооруженные до зубов громилы. – Они у меня, в надежном месте, никакая полиция их до завтра не найдет. Если ты не выполнишь завтра мой приказ, они исчезнут. Понятно? Так что не дури, Эрик, выиграешь завтра Гран-при, потом выйдешь на свободу, будешь жить со своей семьей и делать, что хочешь, а если нет… ну что ж, это твой выбор – и Джеффри, развернувшись, вышел.
Эрик лихорадочно соображал. Так, от гонки отказаться действительно невозможно, к тому же, хочу или не хочу, — ее надо выиграть. Что будет со мной на финише, я знаю. Стоп! Неисправность машины – это же не просто так. Обычно техники перед стартом тщательно проверяют каждую машину. Второй, очевидно, отдал приказ своим проверенным людям… ясно! Ему не нужны свидетели. Моя семья тоже обречена, независимо от того, выиграю я или нет. И я сам тоже. Так… а что говорил во сне Сенна? Что я должен успеть? Завещание у меня есть, менять его нет смысла. Что нужно мне самому после смерти? Что я хотел бы делать? Пожалуй, мне понравилось быть гонщиком. Наверное, в загробном мире тоже есть гонки? Да, я понял, я хочу, чтобы у меня там была самая лучшая и самая высокоскоростная машина! Может, я еще успею.
Эрик открыл защищенные личным паролем файлы с чертежами, над которыми часто думал в свободное от гонок время, и, подгоняемый холодной яростью, принялся за работу. Почти полночи он менял форму для обеспечения наибольшей обтекаемости и скорости, размер и расположение колес, параметры резины, увеличивал маневренность, пробовал способы увеличения мощности двигателя, пока не остался доволен результатами своей работы. Потом, получив разрешение администрации, сделал по сети заказ конструкторскому и похоронному бюро. Гроб должен был быть также обтекаемой формы, при этом легко и прочно крепиться к сидению и корпусу машины, в общем, этакий гроб на колесиках, развивающий скорость до 600 км/ч. Вспомнив, Эрик решил еще подать заявку на патентование своей работы, и только после этого позволил себе заснуть.
На следующий день он был спокоен и знал, что сделал все, что мог, и обязательно выиграет гонку. Вот и старт. С громким ревом болиды помчались по трассе. Эрик довольно легко вырвался в группу лидеров и постепенно обходил одного, второго, третьего соперника, пока впереди не осталась всего одна машина. Сзади, похоже, кто-то столкнулся и взлетел на воздух… не останавливаться! Еще усилие, — и последний соперник остается позади. Финиш. Все так же, как и в уже увиденном сне. Заклинивает руль, отказывают тормоза, его переворачивает и несет в воздухе прямо на ревущие трибуны… болидВнезапно для Эрика полет как бы замедлился, и перед ним возник прозрачный Сенна:
— Вот видишь, ты все-таки выиграл!
— Да, но я ведь сейчас умру! А что хоть будет с моими женой и детьми?
— Они останутся жить и будут очень богатыми. Ты превзошел самого себя, Эрик, мы даже не ожидали.
— В каком смысле?
— Твой болид будет использоваться в гонках Формулы-13, еще лет сто люди не смогут изобрести ничего лучше него. Твою судьбу, к сожалению, изменить нельзя, это последние секунды твоей жизни. Но тебе дали дополнительный бонус. Посмотри вперед, внимательнее!
Эрик перевел взгляд на приближающуюся, как в замедленной съемке, трибуну для VIP-персон. Прямо перед ним оказалось сначала недоуменное, а потом все более охваченное паникой лицо Джеффри, которому убежать от стремительно летящего на него болида было уже невозможно.
А дальше… удар, огонь, взрыв и тишина.

автор Darlana

Случай в метро

(Сценка из жизни)

В ролях:

Агрессор:

Агрессор

 

 

 

 

 

Гордость:

Гордость

 

 

 

 

Романтик:

Романтик

 

 

 

 

Страх:

страх

 

 

 

 

Критик:

Критик

 

 

 

 

Депресняк:

Депресняк

 

 

 

 

Приключилось сие действо на станции метро Дружбы народов, Киев. Местность благоприятная — Печерск, центр — вероятность набрести на такие «прыгоды» практически сведена к нулю. Но я везучий.
Шаркающей кавалерийской походкой я спустился в подземное царство — метро. В наушниках играл Darkseed — Downwards…
Далее следует небольшая пьеска — в театре имени Мизеракля, Великого и Ужасного.
Подходит человек, возраста примерно моего, а может чуть старше. На вид — около семнадцати. Телосложение среднее, опять же. Чуть повыше, чуть уже, чуть жилистее. Не суть. Внешность — ну… хуже, чем «просто и со вкусом», да и одежда не производила впечатления удобной или ухоженой.
Далее следует просьба дать денег на проезд в метро.
(сочувствие) ну, мало ли, вдруг человеку действительно надо… В конце концов, я тоже мог деньги дома забыть. Ладно, дадим…
Как раз вспоминал прочитанные книги Ван Зайчика — а посему был в человеколюбивом настроении.
Деньги дал — ушел товарищ жетон покупать. На эскалаторе догнал. Далее диалог, суть которого:
— Мне до Обухова надо доехать — помоги, дай 6 грн еще.
— Спроси у кого-нибудь другого.
— Да я туда съезжу — телефон заберу, Nokia (хз, модель не помню) — продам, верну деньги, еще и на пивасик тебе дам.
— Не нужно. Я уже сказал — спроси у еще кого-нибудь.
(Человеколюбие) ну, мало ли… Вдруг у человека действительно что-то случилось, ему деньги очень нужны — вот он и бесится, даже угрожать пытается…
<Критик>да, и именно поэтому он пытается их добыть у тебя, хотя вполне мог бы уже у остальных насобирать нужную сумму. Да и история про телефон, мягко говоря, неправдоподобна.
— Да ты понимаешь, что я могу сейчас эти деньги просто у тебя забрать?
— Мы в метро. Флаг в руки, барабан на шею — пробуй. Dixi.
<Романтик> Классно, черт побери… Вот и приключение — наконец-то!
<Критик> На свою задницу.
<Агрессор> Таак… Ну, это мы сейчас посмотрим — кто нашел, и на чью задницу. А подать нам его сюда! :x *озвучивалось легким скрипом зубов*
<Критик> Заглохни и поумерь гормоны. Взять с него нечего — да и наверняка разнимут. А из-за твоего адреналина приобрести пару легких повреждений, но при этом ничего ценного не получить — нафиг надо.
<Страх> Может все-таки отдать ему нужную сумму, и все? Зачем оно? :cry:
<Гордость> Схренел :shock: ? И кем ты будешь после этого?
<Критик> Огневая задача: ничего не потерять, из ситуации выйти. Игнорировать? Ладно, подождем развития событий.
<Депрессняк> Да идите вы все к черту. И вместе с этим укурком заодно. Это неинтересно, грусно, скучно… И он не стоит внимания, и вообще мало что на свете стоит внимания… А надо идти.
<Критик> И вообще мы все умрем :D . Ладно, идти действительно надо.
— А ты понимаешь, что я сейчас просто поеду за тобой, и, когда выйдем из метро, по шее дам и все отниму?
<Депрессняк> Плевать. Черт, как же я устал… :o
— …
Уезжаю, этот пропадает где-то. Материального ущерба нет, морального тоже… Вот только настроение напрочь было испорчено.

 

автор Мизеракль