Поздравляем с Днем Защитника Отечества!

Дорогих представителей сильной половины человечества Какбырадио спешит поздравить с праздником!

23 ФЕВРАЛЯ!

Красный день календаря!

Троекратное ура, товарищи!

Счастья, любви и взаимопонимания!

И, конечно, неугасимого чувства юмора!

:: Выступление на 23-е февраля ::
Сегодня мне бы хотелось поговорить о 23-м февраля — празднике, посвященном армии и военным. Я очень осторожно пробую подходить к этой теме, так как хохмить по поводу этого праздника или, не дай Бог, издеваться над ним — я вовсе не собираюсь. Совсем даже наоборот. У меня много друзей — профессиональных военных. Я даже сам в некотором роде — запасной лейтенант. Да-да! Не удивляйтесь! Именно я собственной персоной провел месяц в одном авиационном полку где-то на просторах нашей необъятной Родины. Не надо иронических ухмылок! Этот полк, как ни странно, до сих пор существует и даже восстановил ту часть боеспособности, которую потерял после моего кратковременного присутствия.

И летный состав уже почти простил мне то, что я как-то все пленки с учений ухитрился вместо проявителя сунуть в фиксаж. Да! Не спорю! Это был небольшой просчет с моей стороны. Но зачем было гоняться за мной с пистолетом по фотолаборатории? Конечно, я перенервничал и, убегая, свалил шкаф со всеми архивами так, что пленки разлетелись по комнате. А то, что песик Шарик погрыз эти пленки, — я тоже не виноват! Мне же страшно было сидеть там в темноте одному, вот я его и пригласил помочь в выполнении этого почетного задания. Надеюсь, вы уже не сердитесь и все старые распри между нами забыты? Предлагаю ради праздника простить все друг другу и снять мою фотографию с доски позора нашего полка! Я в свою очередь тоже всем все прощаю!

Лейтенанту Валере прощаю получасовое макание меня в таз с водой. Капитану Ерошкину прощаю топтание ногами моего чемодана. Ефрейтору Тимошенко извиняю попытку пристрелить меня; я же не знал, что у бойца, стоящемго на посту у знамени дивизии, нельзя стрелять сигареты. Прапорщику Пилипенко прощаю сто двадцать два наряда вне очереди, выданные им сержанту Экслеру в тот момент, когда я вылил в канаву тот здоровый бак с помоями; я же не знал, что это обед для всей роты. Майору Лукашину я прощаю все нехорошие слова, которые он мне говорил, хотя майор тоже был не совсем прав: я не знал, что по территории гуляет генеральская комиссия из Москвы, когда с групппой обалдуев-курсонтов изображал с помощью подушек воздушный бой с мессершмитами прямо на плацу перед штабом. Да! Я ревел на всю часть так, что один из генералов чуть не оглох! Но я же был мессершмит и меня только что подбили; настоящий мессершмит, товарищ майор, ревет, между прочим, гораздо громче. Сержанту Янукееву из караульного отряда я прощаю все те слова, которые он наговорил при снятии меня с боевого караула; ну и что, что я носился с автоматом вокруг боевых самолетов, дико орал, периодически падал и отстреливался от воображаемого противника; это я играл в Рембо; мне же было скучно там стоять одному ночью.

А про то, что я выпил 400 граммов спирта из прицельной системы самолета МИГ-[вырезано цензурой], вы, товарищ сержант, до сих пор не знаете! Вот я сейчас признался, а как учила мама товарища Ленина, — раз человек сам признался, его нужно простить. Вон, маленького курчавого Ленина простили за то, что он разбил вазочку! А на меня вы орали, как стадо слонов, и это все из-за того, что я уронил на бетон какой-то маленький приборчик ночного видения. Далось вам это ночное видение. Это, между прочим, для вашего же блага. Попробовали бы вы хоть раз действительно увидеть то, что творилось ночью в казармах, — инфаркт был бы обеспечен стопроцентно!

В свою очередь прошу прощения у руководителя хора капитана Сергеева. Товарищ капитан, это именно я так громко на выступлении хора выделял окончание «бля» в слове «корабля»! Но товарищ полковник из комисси все равно остался доволен и несколько раз даже ухмыльнулся в густые усы командира нашей эскадрильи. Подполковника Дружинина я прощаю за то, что он в бешенстве разорвал стенгазету, которую я готовил, а потом долго топтал ее ногами, выражая всем лицом крайнее неодобрение. А чего там, собственно, такого было в этой злосчастной стенгазете? Небольшая критика и несколько карикатур. Я же ничего прямо не говорил. Были всякие полунамеки и дружеские шаржи. В части все равно никто так и не понял, что я намекал на случай, когда вы в пьяном виде полетели на МИГ-[вырезано цензурой] в соседнюю деревню за водкой. То, что вы в самолете сидели в одних трусах, — на карикатуре вообще видно не было. А вы еще возмущались. Смонтированной картинкой, где замполит во время боевых учений сидит в бомбовом отсеке с Мерилин Монро, я вовсе не намекал на его шашни с медсестрой Дашей. А в части догадались про Дашу просто по размеру бюста. Так случайно совпало. Я же не подбирал специально эту картинку.

Замполит уж вовсе на меня зря обиделся из-за этой злосчастной политинформации. Я просто был сильно уставшим, так как всю ночь работал в фотолаборатории над литром этого… как его… проявителя. Поэтому и назвал в своем выступлении: «эскадрилью» — «эскадроном», «боевой самолет» — «летающей лоханкой», походя оскорбил всех прапорщиков и закончил политинформацию словом «лехаим». Это случайно получилось. По чисто физическим причинам. Он тоже погорячился. Зачем меня было сразу выгонять и из помещения, и из комсомола. А фразу «пошел этот комсомол в литую кружку» я произнес в состоянии сильной запальчивости.

Я также прощаю сержанту Музарбаеву зверское уничтожение моей почти полной пачки сигарет «Ява». Ну, подумаешь, курил я на посту. Откуда я знал, что лежу при этом на бочках с горючим? Предупреждать надо было! И, наконец, я прощаю всей сборной команде курсантов по футболу за то, что они меня кинули в пруд. Я понимаю, что напрасно заболтался с этой милой девочкой, стоя на воротах перед окончанием второго тайма. Но я же не знал, что это — жена нашего полковника! Я просто повел ее показать прекрасный лес позади казарм. У меня и в мыслях ничего дурного не было!

Короче, я всем все прощаю и прошу простить меня, если вдруг вам показалось, что я что-то делал из какого-то злого умысла. Никакого умысла не было! Мне искренне понравилась наша часть! Мне очень понравились люди в этой части! Я настолько растроган, что перестану, наконец, откладывать и немедленно отправлю наложным платежом обратно в дивизию эту пачку документов с какими-то схемами и планами, которые случайно оказались в моем чемодане после возвращения со сборов. Мне они больше не нужны, тем более что кот Парловзор их сильно подрал когтями.

Итак, с праздником, дорогие военные! И позвольте поднять тост:

За здоровье раненых!
За свободу пленных!
За шикарных девочек!
И за нас, военных!

Ура, товарищи! (Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, и глухой стук падающего тела: это Экслер от чувств свалился со стула)

Copyright (э) 2001 Алекс Экслер

http://www.exler.ru

Просьба о помощи

Дорогие друзья! Поможем Учителю, Автору более 40 печатных работ,   познакомившему многих со знанием «грамотности номер ноль» — о типах информационного метаболизма. Чтобы писать портреты личности, Лирику нужна не только тонкочувствующая душа, но и здоровые глаза.

У известного киевского соционика ШУЛЬМАНА ГРИГОРИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА, ученика АУШРЫ, — большая проблема со зрением, ему нужна срочно операция (глаукома + катаракта). Делать операцию придется в Киеве, т.к. перелет в Израиль невозможен по состоянию здоровья (именно из-за глаз). Родственники, друзья и знакомые — по своей инициативе — собирают деньги,  т.к. ориентировочно стоимость операции — 4 тысячи долларов (32 тысячи гривен, около 120 тысячи рублей). Уже собрана бОльшая часть этой суммы. Деньги пересылают на расчетный счет, который открыт на имя сына Г.А.Шульмана — Александра Григорьевича Шульмана.

Счет в гривнах: Р/с 262010270407580 в Киевском филиале АКБ «Укрсоцбанк» МФО 322012, ик 09322018

Получатель: Печерское отделение Киевского филиала АКБ «Укрсоцбанк» Назначение платежа: Шульман Александр Григорьевич

Для переводов в валюте — МИГ http://www.migom.com/ Контактный телефон Александра Григорьевича Шульмана (мобильный) +38-067-329-44-09

Организационные вопросы — лучше выяснить напрямую у него. А текущая информация — о состоянии здоровья Григория Александровича — у Ольги Богдановны Карпенко.

Как отправить денежный перевод MIGOM®? Достаточно сделать 5 легких шагов: Шаг 1. Обратитесь в любое отделение MIGOM® в Вашем городе; Шаг 2. Предъявите оператору паспорт (нерезидентами страны отправления или другими категориями отправителей в некоторых случаях может быть предъявлен иной документ, удостоверяющий личность) и, в случае необходимости — дополнительные документы (в соответствии с законодательством страны Отправителя); Шаг 3. Заполните бланк «Заявление на перевод» и внесите в кассу деньги. В пунктах MIGOM существует безбланковая технология, которая значительно упрощает отправку перевода — отправителю необходимо лишь указать ФИО получателя и город получения перевода; Шаг 4. Получите у оператора контрольный номер перевода (КНП) из 9 цифр, а также список пунктов MIGOM в городе получения перевода (по желанию); Шаг 5. Любым доступным Вам способом известите получателя о переводе и сообщите ему КНП, а также точную сумму перевода, ФИО отправителя и список пунктов MIGOM в городе получателя. Внимание! КНП — строго конфиденциальная информация, которая должна быть известна только отправителю и получателю перевода.

Александр Павлович Тихонов (соционик из Днепропетровска) у себя на сайте написал вот что: http://tikhonov-psy.info/?page_id=156

Экзамен

Трамвая не было уже минут двадцать. Люди, уставшие после рабочего дня, даже не находили сил, чтобы нервничать. Вечерело. Прямо над остановкой с резким стуком столкнулись тяжелые октябрьские тучи. Хлынул ливень. Дожди в последнее время радовали частотой и продолжительностью. Народ на остановке, как по команде, чисто механически достал и раскрыл зонты разнообразных размеров и фасонов, автоматически раздвинув свои ряды, чтобы никого не задеть. Струи хлестали по куполам зонтов, под зонтами от непогоды прятались люди. Золотистый ковер из опавших листьев под ногами мгновенно стал бурым и грязным, непогода, разгулявшись, продолжала срывать с окрестных деревьев последние покровы, готовя их к холодной и снежной зиме. Обычный ход обычного природного явления…

— Не зачтено, — сухо сказал приглашенный эксперт. Экзаменаторы затаили дыхание. Дипломник делал все правильно. Но эксперт был другого мнения. Экзаменуемый, с трудом сдерживая подступившие слезы, ждал вердикта.
— Нет фантазии. Нет изюминки. Ну ладно, это я допускаю, — эксперт перевел взгляд на руководителя, — Обычный, ничем не примечательный день. Можно было бы зачесть, но.. Вы все слышали стук. Руководитель проекта прикрыл глаза ладонью, он уже понял, в чем лопухнулся его стажер, хотя тот стоял еще с видом несправедливо обиженного жизнью. Тучи не могли прийти одновременно с востока и запада, или я ничего не понимаю в метеорологии, — на этом все ждали, что эксперт улыбнется, но он смотрел сокрушенно, — Модель убыточная, необъяснимая с научной точки зрения и неэффективная.

Трамвая не было. Внезапным порывом ветра вырвало из рук и сломало о фонарный столб изящный зонтик Галочки Лазаревой, секретаря-референта профессора Синельского. Тут же потемнело, народ на остановке заволновался, поднимая воротники и прижимая к себе сумки и зонты.. Эк его, распогодило.. Хлынул ливень. Все присутствующие, кроме несчастной Галочки, сокрушенно причитающей над останками своего зонтика, раскрыли зонты. Вдруг к Галочке несмелым шагом подошел Андрей, старший преподаватель с кафедры автоматизации проектирования технологических процессов. И не слова не говоря, раскрыл зонт над хрупкой Галочкой. Она давно нравилась Андрею. А повода подойти познакомиться поближе не было. Оказавшись под одним зонтом со своим спасителем от непогоды, Галочка тут же бодро зачирикала, язык у нее был подвешен, и впервые, наверное, заметила искорки счастья в глазах Андрея. А трамвай все не шел. Сначала посмеялись над поверженным зонтом, потом поговорили о погоде, а потом как-то слово за словом, и плюнув на все еще не шедший трамвай, решили пройти-таки эти три остановки пешком, меся октябрьскую грязь, двое под одним зонтом, крепким, черным, блестящим под струями дождя, мужским зонтом.

— Уже лучше, — эксперт позволил себе поощрительный взгляд в сторону стажера. Задумка со сломанным зонтом неплоха, и то, что молния ударила в трамвайные провода – я тоже заметил. Хотя останавливать всю систему ради мгновенного эффекта – чересчур дорогостоящая операция. Непродуманы внешние факторы: кто еще куда опоздает и чего недополучит. Ваш прогноз, молодой человек?
Стажер коротко взглянул вслед уходящих в дождь Галочку с Андреем и смело начал:
— Они поженятся через год, — по математической статистике стратификационных процессов у него была пятерка, и стажер вещал с уверенностью, — Андрей защитит диссертацию. Поймет, что Галочка – его единственная любовь. Оставит преподавательскую деятельность. Уйдет в сферу предпринимательства. Галочка будет с ним. Они будут жить долго и счастливо. Двое детей, две машины, через пять лет они будут ходить пешком под одним зонтом только в память об этом дне. На трамваях больше никто из их семьи не будет ездить никогда.
— Прогноз в отношении профессора Синельского, — быстро потребовал приглашенный эксперт.
Стажер скуксился.. У него все-таки была пятерка по математическому моделированию и он увидел подвох даже раньше своего научного руководителя.
— Инсульт в 48 лет. Работа его жизни не получает финансирования, названа бесперспективной.. Короче, во время от него ушла Галочка.
— Вовремя? – переспросил кто-то из комиссии.
Стажер опять быстро пересчитал варианты..
— Да, если бы у Галочки раскрылся бы зонт, ее ждала бы замечательная научная карьера.. – потом покачал головой, — Признание при жизни. Но жизнь старой девы, синего чулка. Суицид после смерти профессора Синельского, который при всем своем научном потенциале не оценит старания и работоспособности своей референтки.
— Кому выгодно? – задал риторический вопрос приглашенный эксперт. Риторический вопрос остался без ответа, как обычно и бывает с риторическими вопросами, — Следующий!

Сегодня Иван серьезно поспорил с мастером. Ну что за время такое, когда инициатива наказуема, а заводское начальство разъезжает на крутых тачках, а мастер, гад, вчера обмывал, сволочь, новенькую шевролетку. Глаза бы Ивановы не глядели! И ясно же как день, что и тендер был подстава, и что генеральный с этого имел, и мастер имеет, а Иван сиди и вкалывай за троих и все за ту же десятку. Да сейчас и цен таких нет, а что скажешь? Сам же в начале согласился на черную зарплату, а что, выбор невелик. Или ты будешь официально получать десять, и с нее процент налогов, или расписываешься в ведомости за минималку, но зато тебе потом в конвертике отдельно, и уж конечно, больше, чем десятка! Только лафа всего-то два месяца и была. А потом поди потребуй конвертик, — пошлют к юристам, суки! Поди докажи, если у тебя в договоре другая сумма! Ну никому в наше время верить нельзя. А у Ивана жена дома с ребенком, а сколько памперсы стоят, начальство-то не считает, у них у всех няньки и домработницы. Наживаются, короче! Ну вспылил сегодня, с мастером поругался, весь на нервах, вон даже сумку забыл в каптерке. Хорошо хоть деньги на проезд в кармане были. Мастер-то в трамваях не ездит, не барское это дело! А тут еще дождина пошел, ну мало истерики в начальственных кабинетах, еще и природа с катушек сорвалась. А куртежка у Ивана короткая, ну воротник поднял, а что делать, льет, разве воротник защитит? Вот простудится Иван и некому будет его семью кормить! Ольга Владимировна из отдела кадров подошла, пожалела, зонт раскрыла. Есть-таки люди в этой стране! Ивана как озарило, и рассказал он Ольге Владимировне, как горбатится в две смены, как с этого шиш имеет, короче, и слезу б пустил, только смысла нет, все равно мокро от ливня. И народ как-то стал подтягиваться, сочувствует. Трамвай подъехал, так в него одни подростки и сели, а те, кто постарше, под зонтами стоят, Ивана слушают. Верно же все он говорит! Никакого здоровья не хватит. Нужно идти к руководству завода, однозначно.

Эксперт повел могучими плечами..
— Хвалю, молодой человек, — он посмотрел засмущавшемуся стажеру куда-то в район плеча, — И я б не придумал лучше. Минимальное воздействие – зонт, забытый на рабочем месте! Плюс вид новенькой машины нечистоплотного человека. Вам удалось вызвать не дождь, дожди у нас на первом курсе, — он скептически глянул в сторону первого стажера, — Моделировать учатся. С погодой все в норме. Но в ваших руках я чувствую большой потенциал, — вы научились вызывать харизму, — самая низкозатратная и самоокупаемая вещь на свете. И такие специалисты как вы, скоро будут стоить очень дорого. Прогноз делать будете? Впрочем, я и без прогноза рекомендую именно вас. С вашей практикой минимального воздействия в высочайшую эффективность.
Стажер скромно промолчал, немея перед признанным лидером деловой экспертизы. За него гордо сделал прогноз его научный руководитель
— Депутат. Неприкосновенность. Четыре независимых предприятия. Теневая экономика.

Эксперт прятал улыбку в уголках глаз. И размашистым факсимиле подмахнул подобострастно протянутую председателем экзаменационной комиссии бумагу:
— Рекомендую на Октябрь. Тридцать Первый.

автор Шахразада

Двенадцатая

— Не пытайтесь меня соблазнить, граф, — шепотом сказала Элен с иронической усмешкой.
— Соблазнить вас? – граф изобразил удивление на лице. – Ну что вы, Элен, я уже давно не ставлю для себя такой цели, ввиду ее бесполезности. Я всего лишь хочу заполучить ваш разум, ваше сердце.
— Да? А я думала, что вас интересует другой орган.
Граф усмехнулся и убрал руки с ее талии. Но продолжал пристально смотреть ей в глаза. Элен знала, что долго никто не сможет выдержать его взгляда, поэтому сразу отвернулась и поползла вдоль стенки к окну.
— Скажите, граф, — обратилась она к нему, глядя на солнце, медленно садящееся за горы, — когда я смогу покинуть ваш гостеприимный дом и отправиться домой?
— Боюсь что никогда, моя дорогая Элен. Боюсь, что никогда, — он изобразил вдох огорчения и подошел к ней сзади.
Она чувствовала его дыхание за спиной, дыхание смерти. Он мог разжечь страсть в любой женщине, но сам не мог ее испытывать. Он был искусным соблазнителем. Но соблазнял только для одной цели – поужинать. Нет, он не мог, как большинство вампиров, просто укусить и напиться вдоволь этой живительной влагой. Нет, ему нравилась эта игра: сначала соблазнить невинную деву, потом довести ее до вершин блаженства, а уж потом… Потом либо банально убить, либо сделать вампиром и своей подругой. Тут уж по обстоятельствам.
Почему все так сложно? Да потому что в этот самый момент кровь у юных барышень становится совершенно другого вкуса. Пожалуй, только такую кровь и стоит пить. Остальные варианты – жалкое подобие. Но было одно но…
Графа, как никого другого огорчало нынешнее падение нравов. Да, с девственницами был напряг, и большой напряг. Ну пропали они куда-то. Современных дам было очень сложно соблазнить. Просто потому, что соблазнять было некого. Граф еще не совсем опомнился от шока, когда к нему в замок попала шестнадцатилетняя школьница, с виду совсем невинная, с лицом ангела, нежными голубыми глазами и золотистыми кудрями. В итоге, она сама соблазнила графа, продемонстрировав ему такие чудеса плотской любви, что он подумал, насколько же он отстал от жизни. Новость о том, что она может стать вампиром ее настолько обрадовала, что она просто измором брала несчастного «соблазнителя», постоянно умоляя его о том заветном поцелуе в шею, которое превратило бы ее в «повелительницу ночи». Графу стало жаль девчонку, ибо с девственниками дела обстояли еще хуже, чем с девственницами. Их и вовсе не было. Поэтому, побоявшись соблазнения своих слуг, он отправил непокорное дитя домой, предварительно немного подчистив ей память.
Да, пожалуй, убить ее было бы легче. Да и возможно, полезнее для общества. Но за последние сто лет вампир стал очень сентиментальным. Может быть, на него так повлияла смерть его одиннадцатой жены, которую он, кстати, сам же и прикончил в порыве ревности. Ох, и сложно же убить вампира. У осинового кола, как известно, два конца.
С того момента он жил в одиночестве, периодически разбавляя свою скучную жизнь веселыми оргиями, которые со временем становились все скучнее и вскоре совсем иссякли. У всех вампиров была та же проблема, что и у него – проблема нравственности. Ее стремительное падение в современном обществе вызвала массовый голод среди них, в результате чего многие просто поумирали естественной смертью. Потому что среди них мало было тех, кто соглашался, как этот граф, пить кровь людей «подпорченных», а уж тем более кровь животных.
Граф поначалу попытался решить эту проблему с помощью монастырей. Но с монашками ему тоже не везло. Они были, как правило, двух видов. Первые лишали себя жизни, лишь бы их честь не была поругана. Вторые же были настолько рады внезапно свалившемуся на них мужскому вниманию (да еще какому!), что отдавались сами, а то и требовали продолжения банкета, изголодавшись в четырех стенах по физическому общению с противоположным полом. Но их невинность была потеряна страшно подумать когда. Таких он отпускал с миром, потому что не любил бессмысленного кровопролития. Правда, бывали счастливые исключения. Таких было жалко убивать ввиду их исключительной редкости, поэтому граф лишь немного лакомился их кровушкой, затем заживлял рану и выпроваживал восвояси. Естественно, предварительно немного поработав с их памятью.
С Элен все было иначе. Она сама пришла к нему в замок. Любопытная туристка, подумав, что он заброшен, решила осмотреть его, где и встретилась в одичавшем саду с соблазнительным и галантным хозяином. Он, конечно же, очаровал ее. Единственное, что ее смутило, это его одежда – старомодная, не то слово. Но Элен решила, что человек, живущий в столь старом замке, наверно, и должен так одеваться. Правда, потом и ей была выдана соответствующая одежда (кстати, доставшаяся от его покойных ныне жен). Элен оказалась похожей на седьмую. Теперь граф готовил ей участь двенадцатой. В принципе, он был как обычный человек. Только пил за ужином кровь из высокого бокала, а раз в месяц – кровь человеческую. А в полнолуние выходил в сад и всю ночь смотрел на луну. Нет, конечно, он не выл. И ни в кого не превращался. Это просто глупые выдумки о вампирах.

Итак, граф подошел к Элен сзади и нежно провел ладонью по ее шее. Смешанное чувство удовольствия и протеста вспыхнуло в ней. Она дернула плечом и спросила:
— Сколько вам лет, граф?
— Чуть больше трехсот. Я очень молодой вампир.
— А кто же тогда старый?
— Моему отцу было 625 лет, когда его не стало.
— Отчего же?
— Святая вода, которую он выпил ради шутки, оказалась настоящей, — граф улыбнулся.
— Вы говорили, что уже сто лет живете один.
— Да, и мне нужна хозяйка дома. И ей будете вы, Элен.
— Я в этом не уверена, граф.
— Мне достаточно моей уверенности. Я даже не буду вас кусать, делать вампиром. Вы сами захотите им стать, когда почувствуете дыхание старости на своем лице.


Элен порой и сама была не против этой перспективы. Ей просто не хотелось уступать. Целый месяц она жила здесь, терпела все его странности. Порой они ей даже нравились. Но нет. Не бывать этому – решила она. Чувствуя, что скоро, наверное, не сможет держать оборону, Элен решила сбежать.
Когда граф отправился в свой кабинет читать Брэма Стокера, Элен пошла прогуляться по саду. Она осторожно прокралась к конюшне. В ней стояли прекрасный черные лошади, изящные, и грациозные. Элен не смогла удержаться от восхищенного вздоха. Она оседлала самого красивого жеребца. Удивительно, но он ее послушался. Не было и препятствий на выезде из замка. Ворота, как и всегда, были открыты.
Элен выехала на дорогу. Удостоверившись, что вокруг ни души, она галопом помчалась по дороге, к ближайшему населенному пункту. Солнце уже село. И на небе показалась луна. Она была неполной, но все же очень яркой. Конь остановился и поднял на нее глаза, после чего они загорелись в темноте красным светом. Ни на какие попытки Элен вновь продолжить путь конь не отвечал. Вдруг на спине у него начали расти крылья…
Замок стоял с темными окнами, лишь в одном горел слабый свет. Граф сидел за столом, улыбаясь, и видел в своем хрустальном шаре, как верный конь летит к хозяину, неся на своей спине неудавшуюся беглянку.

автор Фантазерка

Зимняя мечта о Казан Дарэ

Кутаясь в шубу пледа
Вдруг захотелось лета

Бурного и большого
Чтоб отдохнуть душою.

И между прочим делом
Также согреться телом.

Чтоб на Казане летом
Снова лежать раздетым

Ящерицей ленивой
Радостной и счастливой.

Выплыв вдоль скал за гроты
Все позабыть заботы.

Как же вода лучиста
В гроте контрабандистов.

Скалы стоят стеною
Над голубой волною.

Ну а потом обратно
Тоже проплыть приятно.

Выйти из вод на сушу
Громких цикад послушать.

С камня нырнуть под воду
С легкостью и свободой.

Лечь на горячий камень
Словно на жаркий пламень,

И улететь внезапно
Вдаль. А потом обратно.

Вот полоса заката
Как без нее, ребята?

Небо такого цвета…
Не передать вам это.

Вечер звездою белой
В гости зайдет несмело

Ночь закрывает шторы.
Тихие разговоры

Возле костра с друзьями.
Лица осветит пламя.

Ночью вода искрится
Можете убедится,

Стоит проплыть немного
И за тобой дорога

Тысячи белых точек —
Тела бегущий росчерк.

Спать завалиться поздно
Прямо под небом звездным.

Чтобы на утро снова
Все повторить по новой.

автор Александр Дрёмов (jedi)
авторский сайт

Конец света по-американски…

Что такое конец света? Это отключение электричества в отдельно взятом американском квартале. Теперь я это знаю точно. А было это так…

Приехали ко мне гости. Обычные такие гости, отечественные. И с ними – девочка-американка. Сестра одного из моих друзей. Взрослая уже в принципе, но это, как оказалось, только с виду.

И вот сидим, пьем чай, болтаем. Американка эта, Сьюзан, довольно бойко разговаривает по-русски,
правда, частит при этом как пулемет Максим. Ну, слово обгоняет мысль. И вот в разгар беседы телевизор выключается, свет плавно гаснет (лампы энергосбережения), в комнате наступает полная темнота. Вечер уже, а осенью темнает рано. В окно не видно ничего, значит, дом напротив тоже
без электричества.

Видели когда-нибудь пятьдесят килограммов первобытного, животного ужаса? Я видел. Мысль о том, что нельзя включить свет, повлекла Сьюзан в состояние паники. Ни поспешно зажженная свеча, ни включенный фонарик не могли успокоить ее. Бедная американка то и дело озиралась по сторонам, словно ожидая, что из темных углов выпрыгнет Фредди Крюгер и утащит ее прямиком на Улицу Вязов. Все знание русского языка покинуло девочку в момент, и она на чистом английском вопила что-то вроде: “Позвоните консулу США”. Ага, сейчас. В нашем городе каждый ребенок наизусть помнит все телефоны американского посольства.

Дело усугублялось тем, что Сьюзан забыла где-то свои таблетки для снятия стресса. Пришлось прибегнуть к чисто российскому антидепрессанту – влить в нее полстакана водки. Это, кажется, подействовало. К тому времени комнату освещали все свечи, которые нашлись в хозяйстве, и американка начала успокаиваться.

Она успокоилась настолько, что нашла на столе пульт дистанционного управления и попыталась включить TV. Экран, ясное дело, не загорелся. Попытка номер два – ноль. Попытка номер три – ничего. Столь детского удивления на человеческом лице я еще не видел. “А… а почему оно не
работает?” “Электричества нет!” (“Вот ведь блондинка…”) Тут, видимо, для успокоения нервов, Сьюзан решила сварить кофе. Кофеварка электрическая, результат ясен. Тут ее снова накрыло. “Почему в этом ужасном доме ничего не работает?! Почему нет света?!” От воплей не выдержали соседи, в стену начали стучать, и похоже, ногами. Тут родственник этой самой американки запустил в стену подушкой, стук прекратился.

Сидеть в темноте с истерично всхлипывающей девицей стало неинтересно, и гости начали собираться. Лифт, само собой, отключился тоже. Чего стоило уговорить, а потом и провести Сьюзан по темной (ужасно темной) лестнице,пожалуй, умолчу, чтобы не обижать братский американский народ. Но когда
она обнаружила, что и на улице тоже стоит полная и абсолютная тьма… (Обесточили весь микрорайон. Погасли, естественно, и уличные фонари.)

Затащить в машину Сьюзан удалось лишь с третьей попытки. На вопрос, как ехать, если ничего не видно, друг открыл зажигалку и высунул ее в окно, другой рукой запустив мотор: “ А вот так и поедем”. Хорошо, что центральный замок уже успел заблокироваться, иначе Сьюзан вылетела бы на
ходу…

А теперь, внимание… По профессии эта самая Сьюзан – ПСИХОАНАЛИТИК. Господа талибы, террористы и прочие усамы! Хотите захватить Соединенные Штаты? Нет проблем: темной-темной осенней ночью выключите в их городах электричество…

О диванах

Вчера решил прогуляться вдоль шоссе и поразился обилию магазинов, продающих диваны. Я не из тех людей, которые пропускают знаки мира, тут явно какая-то тенденция.

Возможно, на диваны обострился спрос. В головах и задницах годами витало едва уловимое раздражение, скрытая неудовлетворенность. Психология масс дало темное, покрыты мраком, и те тревожные чувства и образы, которые витают в коллективном бессознательном, бередят души миллионов. Там, в глубине бессознательного, мрачным спрутом копошилось нечто новое для этого мира. Там зарождалась жажда. Жажда тепла, комфорта, упругой и скрипучей кожи, упругой опоры в районе ягодиц. И она вылилась в потребность физической нирваны. Нирваны диванов. И в какой-то момент наступил перелом, и люди дружно кинулись сметать диваны с прилавков, вызвав ажиотажный спрос, на который откликнулись продавцы. И вот магазины диванов полезли из всех дыр, как черви после дождя.

А возможно, что дело в другом. Может, появился модный учебник по маркетологии, и все примеры там были на продаже диванов. Автор так ясно и доходчиво объяснил Общую Идею Продажи Дивана, так ярко нарисовал перспективы и процедуру организации складов, доставки, что зажег народ. Бестселлер ракетой пронесся среди предпринимателей, все наперебой советовали друг другу прочитать. У многих открылись глаза на продажу диванов, и наперебой стали их продавать. Может их никто и не покупает вовсе. Вот сигареты я каждый день беру, а диваны — увольте. Но мы же видим магазины, а не толпы жаждущих покупателей.

Или это сами диваны решили совершить революцию. Им надоело пролитое кофе, детские прыжки, пиво под крики «Пас давай!», и попирание жопами. Они гордо встали, расправили спинки и сказали миру «Нет!» То есть «Да!» Трудно перевести, ведь диваны говорят на языке комфорта, цвета, упругости и ритмичного скрипа по ночам. Гордый народ диванов решил захватить мир. Они просочились на склады, захватили магазины, и готовятся к тому, чтобы обрушиться на головы людей очищающим дождем.

А возможно, что страсть к продаже диванов слилась с непреодолимой потребностью их покупать. Кто знает, быть может это любовь. И не говорите мне, что это низкая любовь. Самая высокая любовь складывается из вполне приземленных желаний. Да, за ними стоит нечто большее, но желание сидеть рядом, гладить по ноге, уткнуться в шею, зарывшись в волосы и аромат духов — во всем этом по отдельности нет ничего высокого. Будоражит голос, чувства горят и плавятся, мысли окрашиваются в цвета и обретают вес и форму. Например, в форму дивана, почему бы и нет. А продавец, продав очередной диван, впадает в эйфорию пьянящего поцелуя. Нет, он не отрывает диваны от сердца. Он готов их дарить, швыряя направо и налево, засыпать весь мир диванами, но он придерживается той части любовной игры, которую называют Деньги. О, это сладкое слово, то что связывает в едином порыве продавца и покупателя! Нирвана диванов придает смысл существования и продавцов диванов, и самим диванам, чем не любовь?

автор suavik
авторский сайт

Сага о муравьях

мой Муз-Вдохновитель — Суавик

Жил-был муравей. Он особо от других ничем не отличался, но любил иногда позадирать своих товарищей. И вот однажды ему опять стало скучно, он собрал других муравьев и сказал:

— Вы все идиоты!

Муравьи обиделись и побили его. Муравей выпленул песок, утер сопли и возвестил:

— Я на вас сброшу ядерную бомбу!

И захохотали муравьи. Они смеялись так весело, некоторые падали на землю и трясли лапками, хватаясь за живот. Один муравьишка верещал от смеха и распрыскивал слезки — маленькие такие и солененькие. Другой показывал лапкой на муравья-задиру и пищал от натуги, задыхаясь и ловя ртом воздух. Двое муравьев катались по земле, сцепившись лапками и показывая друг другу языки. И только один муравей не смеялся. Он смотрел на все это веселье и грустно шевелил усиками. Муравей задира пожал плечами и ушел. Этой же ночью он дождался, когда все уставшие муравьи лягут спать и закричал что есть мочи:

— Пожар!!!

Все муравьи стали подскакивать, началась суматоха. Они наскакивали друг на друга с ошалелыми глазами, верещали и толкались. Кто-то выбегал в смешных ночных колпаках, которые цеплялись за веточки, и мураши начинали их срывать. Некоторые падали под ноги другим и пытались выползти, хватаясь за испинаные бока. А муравей-задира весело хохотал, сидя на ближайшем кустике. Его побили. Сильно. И только один муравей его не бил. Он грустно смотрел на него и думал… Некоторым муравьям стало жалко задиру. Его подняли из пыли, отряхнули, похлопали по плечам, некоторые девушки-муравьи сочуственно хлопали ресницами и томно вздыхали. Спустя некоторое время муравей-задира вышел погулять из муравейника и увидел лесорубов, которые пилили дерево. Дерево было огромным, оно стало накреняться в сторону муравейника. И тогда муравей понял, что надо спасать своих муравьишек. Он побежал и стал кричать:

— Беда! Спасайтесь!

Но никто не поверил муравью. Все отмахивались и не слушали. Он пытался хватать их за лапки и вытаскивать наружу, но его опять побили. А потом на них упало дерево. И только один муравей сидел на кустике лесной малины и грустно вздыхал о бренности муравьиного существования…

Жил-был муравей, и звали его С.К. Ему не нравилось такое имя, и однажды он решил его поменять. Муравей долго думал, ведь выбор имени — дело очень не легкое. И вот он решил называться Любомир. Но другие муравьи упорно не принимали его нового имени и продолжали называть С.К. Сначала он им долго объяснял, потом злился. А потом он понял, что как имя не меняй, но для других муравьев он навсегда останется С.К. Тогда он ушел. К другим муравьям. Когда его спрашивали имя, он отвечал — Любомир. И все стали называть его так. Ему нравилось. Но однажды один из муравьев ему сказал:

— Какой же ты Любомир? Ты же настоящий С.К.!!!

— Почему? — удивился муравей.

— Потому что как бы ты не менял одежду, ты все равно остаешься все тем же С.К. Муравей задумался. Потом расстроился. И заплакал… Мимо ползла гусеница и спросила:

— Какой милый муравей. Кто тебя обидел?

— Я сам себя обидел.

— А разве так бывает?

— Да. Я думал, что другие муравьи глупее меня. Но они правы. Я С.К. Я был таким всегда и буду таким всегда, потому что люблю управлять ими.

— А разве это плохо?

— Нет плохого и хорошего. Это всего лишь условности…

— Тогда прими себя и не плачь.

— Я себя принял. Они меня не примут.

— Конечно, никто не любит С.К., ты обречен на одиночество.

— Тогда я буду Великим С.К.!

И он вернулся к муравьям. Они не заметили никаких изменений в нем, но так и было задумано. Они радовались с ним и печалились с ним. Но так и было задумано. Они любили его и ненавидели его. Но так было задумано. Они называли его Любомир, а он называл их дураками. Ибо все в этом мире — игры Разума. Он смирился с тем, что одинок. Он принял себя таким. Но иногда внутри что-то происходило, надламывалось, дергалось и ныло одной неумолкающей струной:

— Даммм-даммм-даммм…

И это было сильнее его. В такие моменты он уходил от мира и замыкался в себя еще больше. Он не мог отпустить мир, как бы он его не любил…

Жил был счастливый муравей. Он не думал о завтрашнем дне. Он пел песни и считал звезды. И не было в мире счастливее его. Однажды мимо пролетал срекозел. Был он очень нудным, потому что считал, что все должны работать. Скоро зима, нужны припасы еды, нужен теплый дом, нужна добрая жена. Увидев счастливого муравья, стрекозел удивился:

— Ты почему такой счастливый?

— Потому что мир прекрасен!

— Нет, друг, мир ужасен. В нем все пожирают всех!

— Смотри, какое теплое Солнце, какое синее небо! Разве это не прекрасно?

— У тебя нет дома! У тебя нет автомобиля. У тебя нет яхты.

— Мне это не нужно.

И тогда стрекозел взял дубину и стукнул муравья по башке. Потому что он был настоящим стрекозлом. Потом засушил, вставил в рамочку и подписал: «Счастливый муравей».

Жил был муравей. И он всех любил. А потом задумался — а как сильно он всех любит? Никто и никогда не измерял силу любви. Тогда муравей решил первым сделать это. Он придумал единицу измерения — один «Даммм». Потому что о любви начинаешь задумываться только тогда, когда тебе плохо и одиноко:

— Даммм-даммм-даммм…

Жили они долго и счастливо и умерли в один день… потому что на них упало дерево.

автор Лара Аури (Auri)

авторский сайт

Депрессивное

С каждым прожитым годом сердца наши бьются все глуше,
В вечной спешке теряем себя без надежды найти.
Мы впускаем бездомную нежность в замерзшие души
На один только вечер, что б утром ей снова уйти.

Перехватывать крохи от чьих-то широких застолий,
На лету забывать, для чего и куда мы  летим…
Мы, как волки, живем, упиваясь свободой и волей,
Мы любить не умеем. А может быть, и не хотим…

автор Raido
авторский сайт