Охота за головами. II часть

Охота за головами. II часть

Все-таки не стоило неподготовленным идти в гномский карьер… Непонятно откуда пришло несколько патрулей Троггов, напрочь перекрыв все возможные пути отступления. Самое неприятное, что заряд Камня Сердца уже использован, а враги, посовещавшись, собрались вглубь долины.
krus02Фулгрим, прищурившись, попытался оценить обстановку. «Так, первого убиваем… За ним трое вместе идут — мимо них и проскочим. Дальше — вниз…» — пронеслось у него в голове. Маг укрылся за камнем и стал ждать. Когда первый Трогг подошел поближе, маг ударил заранее подготовленными чарами. Как и ожидалось, одно из сильнейших заклинаний Арканной магии не подвело — шесть магических стрел, сорвавшихся с пальцев колдуна, остановили сердце существа. Тем временем, маг уже оказался возле патруля. Дезориентировав ближайшего воина взмахом плаща, он кинул под ноги еще одно заклинание. Теперь, когда расходящаяся ледяная волна приморозила всех ближайших врагов к земле, у него было в запасе несколько секунд. На бегу он опустил руку в карман мантии и нашарил соколиное перо — необходимый ингридиент для одного забавного фокуса… Подскочив к обрыву, маг услышал сзади свист рассекаемого воздуха — ловушка закончилась пару секунд назад, но кто ж знал, что эти существа настолько быстры. Медлить больше было нельзя — Фулгрим, не останавливаясь, прыгнул как можно дальше с обрыва, в полете шепча необходимые слова. Перо в кармане истлело, а полет мага замедлился — чародейство сработало. Мимо пронесся орущий от ужаса Трогг — колдун, ядовито оскалившись, пожелал тому счастливого полета. Сочный звук снизу возвестил, что пожелание не сбылось.
Тем временем маг просчитал траекторию своего полета, и, к своему огромнейшему неудовольствию, обнаружил, что приземлится прямо возле костра и отдыхающего патруля. Осложнялось дело тем, что готовых заклинаний уже практически не осталось. Трогги, впрочем, не дремали — один сразу же ударил дубиной мага в грудь так, что тот отлетел на край дороги и покатился по камням вниз.
«Какого черта… Я не какая-нибудь консервная банка вроде паладина — со мной так обращаться нельзя» — мысленно возмутился маг, катясь вниз по склону. Трогги довольно резво спускались следом с явно недружелюбными намереньями.
Достигнув конца спуска, колдун вскочил на ноги… точнее попытался вскочить, после чего с шипением рухнул обратно. Глянул на ногу — торчащая сквозь ткань одежды кость явно не сулила быстрого перемещения куда-нибудь подальше. Да и в груди что-то подозрительно клокотало — разумеется, удар не прошелся даром. А Трогги уже были рядом… Почувствовав соленый вкус во рту, Фулгрим сощурил глаза и ударил последним оставшимся мгновенным заклинанием, вложив в него всю свою ненависть. Ближайший враг закричал, затем крик перешел в хрип… Спустя секунду рядом с обессилевшим колдуном упал выжженый изнутри скелет. Его собрат, увидев все это, взревел от ярости и замахнулся дубиной. Раздался свист, и Трогг, получив стрелу в горло, забулькал кровью и упал. Спустя несколько секунд его лицо покрылось падающие красные листьяпепельно-серым налетом, а тело уже больше не двигалось. Маг, оценив знания ядов своего спасителя, уважительно кивнул и повернул голову, пытаясь его рассмотреть. К нему медленно подходил беловолосый эльф. Желтые глаза насторожено осматривали местность, рука медленно прятала вторую стрелу в колчан.
Эльфа звали Иннеад. Он помог Фулгриму залечить раны и добраться до ближайшего города. Напоследок написал короткое письмо и велел: «Пойдешь в Стормвинд, зайди вечером на торговую площадь. Там найдешь Кирлану — отдашь ей эту записку. Если все получится — Храм станет твоим новым домом, как и мне когда-то». Сказав это, он резко оборвал разговор и на рассвете ушел.
На следующее утро маг отправился в Стормвинд. Кирлана его приняла в Семинарию — место, где готовят будущих храмовников. Просидев несколько недель в библиотеке Храма, изучив новые заклинания, вдоволь натренировавшись, Фулгрим решил, что время обучения подошло к концу. Вернувшись домой, он достал лист бумаги и начал писать: «Наставник…».
Свеча догорела, комната погрузилась во тьму. В старом кресле, откинувшись на спинку, дремал человек. На столе лежало написанное письмо. В окно светила луна, отражаясь в зеркале старинной работы… Начинался новый этап в жизни мага.

 

 Автор  Мизеракль

Я без тебя

тоскаЯ без тебя.
Счастье моё, вдохновенье моё,
Я без тебя не живу, не летаю.
И звонких песен душа не поёт —
Камнем разлука к земле пригибает.

Помнишь ли ты, как друг друга любили? —
Боль прошлых лет, точно камень в груди.
Милый мой друг, поскорей приходи —
Я без тебя, словно птица без крыльев!

Многих не помню я дат и имён,
Время из памяти лица стирает,
Только тех дней, что промчались как сон,
Глупое сердце забыть не желает.

Вспомню тебя — и душа встрепенётся —
Вновь заболит, запылает в огне.
Друг мой желанный, приди же ко мне —
Я без тебя, словно небо без солнца!

 

Автор Affol

Попробуй — и получится

566020ba925b

 
— Да что с тобой такое! — яростно кричал он, бегая по поляне и размахивая тонким шлифованным отрезком буковой ветки.
«Господи, сколько лишних движений, — думала она, гладя на его бесплодные попытки создать новую иллюзию. — Сколько энергии впустую, сколько лишних слов. Сколько бесполезного сотрясания воздуха». Она улыбнулась грустной улыбкой, но тут же отвела глаза, встретившись ими с его бешеными зрачками, расширенными от яростного возбуждения.
— Прекратите кричать, Торен. Я опять убедилась, что вы абсолютно безнадежны. Ваша волшебная палочка вам ни к чему. В ваших руках она превращается в простой кусок дерева. Садитесь на место, — железным голосом сказала учитель Тессана, преподававшая здесь волшебное искусство.
— Но учитель Тессана, — возразил Торен, — дома у меня все получалось! Я легко создавал эту и многие другие иллюзии.
— Тогда почему же сейчас ваши способности так ничтожны? — ее голос звучал, как молот, бьющий по наковальне.
— Я не знаю… — у Торена был такой растерянный вид, что у Кейлы комок подступил у горлу. «Как она не справедлива. Она ведь прекрасно знает, что Торен был лучшим учеником во всей школе. Пока не пришла она, женщина из железа, учитель Тессана».
— Вы опять врете, Торен! Идите на свое место!
Торен покорно сел траву рядом с Кейлой. Она боялась посмотреть на него. Больше всего в жизни он не любил, когда его жалели. Но он, к сожалению, путал жалость с желанием помочь, поддержать. Но с другой стороны, вместе с горьким чувством обиды за дорогого человека, Кейла чувствовала свою эгоистичную радость. Значит, его опять оставят на дополнительные занятия с ней. Ведь только на них она имеет возможность общаться с ним. В другое время он слишком сильно занят учебой.

— Может, не будем больше мучить друг друга? — спросил Торен. Он пытался придать своемук голосу стальные нотки, но Кейла ясно слышала в нем только обиду на несправедливость Тессаны.
— Почему же мучить? — Кейла сама играла, пытаясь казаться беззаботной, хотя больше всего на свете боялась, что эти занятия прекратятся.
— Потому что это пустая трата времени. Ты прекрасно знаешь, что я умею создавать эти иллюзии.
— Знаю. Но я не могу понять, почему у тебя не получается на занятиях.
— Потому что я бездарность, лжец и глупец, раз раньше этого не понимал.
— Ты совершенно не такой…
— Только не надо меня уговаривать, жалеть.
— Я тебя не жалею ни сколько. Если бы тебя жалела, я бы давно тебя отпустила. Так что давай заниматься.
И он в сотый раз создавал прекрасные иллюзии, какие были под силу лишь немногим. Вновь расцветали прекрасные цветы, по поляне резвились удивительной красоты и грации животные, даже небо поменяло свой цвет и стало ярко-зеленым, слившись с листвой.

655Когда Торен ушел, довольный и вновь поверивший в себя, Кейла осталась на поляне. Она сидела под деревом и думала: «Почему на уроках Тессаны Торен не может создать ни одной иллюзии? Может быть… Может быть…» От появившейся идеи все похолодело внутри, сжалось в ледяной комок. Стало страшно. «Блокирующие чары! Боже мой, как же я раньше не додумалась! Тессана была воином, прекрасным воином. Об этом говорил еще декан, когда она только пришла в нашу школу. А все воины,все без исключения владеют темной магией, а значит, и блокированием чар. А здесь, в высшей школе белой магии разрешена только наша магия. Никто даже и подумать не может…» Кейла вскочила на ноги. Ее открытие не давало ей покоя. Она хотела бежать, кричать на каждом углу о таком ужасном преступлении. Ну, не на каждом, но декан, и, главное, Торен, должны знать об этом.
«Мне никто не поверит. Надо все делать самой». Никто не знал, что Кейла — самая способная и самая правильная девушка в классе, на самом деле обладает талантом, причем величайшим талантом, темной волшебницы. Врожденным талантом. И почему этот дар, страшный дар, достался именно ей? Той, которая меньше всего на свете хочет иметь дело с темной магией? Наверное, Боги видели в этом какой-то смысл.

Утром Кейла подошла к Торену и шепнула на ухо:
— Сегодня у тебя все получится.
— Почему? — удивленно спросил Торен.
— Потому что я в тебя верю.
— А я уже нет, — грустно ответил он. — Поспорим, что все будет как всегда?
— Давай! На что? — иронично спросила она.
— Если у меня опять ничего не выйдет, мы больше не будем заниматься иллюзиями. Чтобы не тратить время друг друга.
— А если получится?
— Ну, тогда… — Он улыбнулся, поднял у небу глаза, а потом ласково посмотрел на нее (первый раз в жизни!) и вдруг сказал:
— Тогда ты станешь моей женой.
Кейла не поверила ушам своим. Решив, что это очередная шутка, ответила в тем же тоном:
— Ты смотри, я ведь соглашусь.
— Соглашайся, — он улыбался.
— Не отвертишься, — она ехидно подняла один уголок губ вверх и пошла на свое место.

— Торен, может, сегодня у вас что-нибудь получится? — спросила учитель Тессана.
— Может быть.
Он вышел на середину поляны, поднял волшебную палочку вверх и… Из-за соседней березы вышла еще одна Тессана. Первая Тессана удивленно расширила глаза, яростно дернула рукой и все увидели волшебную палочку в ее руке. Раздался всеобщий «ох». «Ничего у вас не выйдет на этот раз», — думала Кейла и радостно улыбалась. Она умела колдовать и без волшебной палочки. Этого совершенного бесполезного накопительного артефакта…

 

Автор Фантазерка

Мощеный путь

LHS_1148

 

Мощеный путь, кто проложил тебя?
За столько лет ты весь истерт ногами
Слепых людей, живущих лишь словами,
Глухих людей, несущих чье-то знамя,
Идущих за слепыми, живущих не любя…
Мощеный путь, тебе не жаль себя?

Скрывают сумерки идущих вереницы.
— Эй, ты, глухой, пока светло, всмотрись соседям в лица.
(Не слышит, вот беда… К кому бы обратиться?
одним охота спать, другим — опохмелиться…)

 

Автор Александр Дрёмов ( jedi)

http://stihi.ru/2006/02/18-376

Интересности про 17 мгновений весны

Интересности про 17 мгновений

 

5a693a682a714e0fa336ea07759fВсе мы любим первый советский сериал — «17 мгновений весны», снятый в 1973 г. по повести Юлиана Семенова. Он стал настолько популярен в народе, что были сложены сотни анекдотов о Штирлице. Самое интересное в том, что сериал действительно содержит массу огрехов. О некоторых, замеченных мною, я и попытаюсь сказать ниже; возможно, читатели обратят внимание и на другие ляпы и несуразности в фильме.

1. ЛЯПЫ

Обыкновенных ляпов в фильме очень много. В ванной Штирлица и в ведомстве РСХА — советская сантехника. Невесть каким образом на стене кабинета Мюллера оказались висящими круглые пластмассовые часы «Слава», которые выпускались массово в СССР в 1970-х годах и висели в то время в моей комнате.

Штирлиц идет на встречу с Борманом, надев черные пластмассовые очки производства СССР 1970-х годов по моде 70-х. Все носят костюмы, сшитые по моде 70-х. Но самое удивительное — это фломастер Штирлица, которым он записывает радиограммы из Центра и рисует затем четыре карикатуры на Гиммлера, Бормана, Геббельса и Геринга. Откуда у Штирлица взялся этот фломастер в 1945 году? Никак Центр прислал в качестве секретного оснащения, ибо на работе Штирлиц пишет письмо Борману обычным пером, макаемым в чернильницу, — и точно так пишут даже генерал Мюллер и сам рейхсфюрер СС. Они фломастеров в жизни не видели. В эпизоде, когда Штирлиц на машине везет пастора Шлага к немецко-швейцарской границе, по радио звучит голос Эдит Пиаф. Священник возмущается знаменитой песней «Я не жалею ни о чем» — и правильно возмущается, ведь она будет написана только через 15 лет после его перехода через Альпы.

2. НЕНАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

Юлиан Семенов во многих эпизодах показал незнание темы. Например, все немцы в фильме (включая изображающих чету Штирлица и Кэт при пересечении границы Швейцарии) — носят обручальные кольца на правой руке, как их все носили в СССР, а вот настоящие немцы их носят на левой. Полностью выдуманы «досье». Личных дел в Третьем рейхе в том виде, как показано в фильме, не существовало, как и выражений типа «характер нордический», «беспощаден к врагам рейха». А все документы СС печатались готическим, а не латинским шрифтом. Сами «досье» переполнены искажениями.

Например, о Геббельсе голос Ефима Капеляна за кадром вещает: «Образование среднее». На самом деле он был доктором философии Гейдельбергского университета, в 1922 году защитил диссертацию об истории драматургии. Неверно и заявление Капеляна, что Геббельс был назначен гауляйтером Берлина в 1944 году (за доблесть, проявленную при подавлении мятежа): он был назначен на эту должность 26 октября 1926 года и оставался на посту до своей смерти 1 мая 1945 г.

О Геринге Капелян тоже говорит: «образование среднее», хотя тот окончил Военную академию в Карлсруэ и военное училище в Берлине Лихтерфельде — с наивысшей возможной суммой выпускных оценок, за что был лично поздравлен кайзером Вильгельмом. Зачем Семенову понадобилось скрывать высшее образование Геббельса и Геринга — непонятно, ведь негативное отношение народа к этим личностям базируется не на их образованности или необразованности, а на совершенных ими преступлениях.

3. СТРАННЫЕ СОСЕДИ

Когда Генрих Мюллер, идя по коридору, встретил Вальтера Шелленберга и Макса Штирлица, то очень удивился. Еще бы не удивиться шефу гестапо: ведь IV управление (гестапо) и VI управление (политическая разведка) располагались в разных зданиях, расстояние между которыми превышало 10 км. Гестапо — на Принц-Альбрехтштрассе, 8 (кабинет Мюллера был в соседнем здании — в бывшем отеле «Принц Альберхт» на Принц-Альбрехтштрассе, 9), а служба Шелленберга находилась в здании по адресу Беркаерштрассе, 32 — в другом конце города. По этой причине нелепа и сцена, когда Штирлиц, выйдя из своего кабинета, встречает солдат, несущих чемодан с рацией в рядом расположенный кабинет Рольфа. Рольф служил в гестапо — и поэтому его кабинет не мог быть соседним с кабинетом Штирлица. Нелепы и допросы, проводимые Штирлицем, как и его арест Кати Козловой (Кэт), так как ведомство Шелленберга не имело право проводить аресты на территории Германии. Мало того, служба политической разведки, где работал Штирлиц, вообще не имела права на ведение следственной деятельности, включая допросы арестованных.

4. ДИЛЕТАНТ ШТИРЛИЦ

Непонятна сама профессиональная подготовка разведчика Исаева, который, пройдя во время воздушной тревоги в узел спецсвязи и позвонив Борману, стал хвататься за трубки голыми руками (а не через носовой платок). Тут только два объяснения: либо Штирлиц никогда в жизни не слышал про существование отпечатков пальцев, либо у Штирлица не было по русской привычке носового платка. Кстати, непонятно и то, почему вдруг узел спецсвязи остался без единого дежурного, хотя рядом в коридоре часовые остались на своих постах.

00-21-b2c4d5. ТУНЕЯДЕЦ ШТИРЛИЦ

Фильм демонстрирует в РСХА полный аврал: работы выше крыши, все трудятся без сна по несколько суток, спят только пару часов. Вызванный по «делу» Штирлица Мюллер в кабинете Кальтенбруннера признается, что глаза у него потому красные, что он уже несколько ночей не спал. Затем Айсман (Куравлев), вызванный уже Мюллером по тому же «делу» Штирлица, о себе говорит то же самое — не спал трое суток, мечта — поспать 7 часов. Мюллер в награду за ручательство Айсмана за честность Штирлица — разрешает ему поспать 5 часов. Тот безмерно счастлив.

На фоне этого тотального аврала Штирлиц выглядит полным тунеядцем. Он вроде бы тоже пару раз вскользь посетовал, что, дескать, времени не хватает. Но при этом отдыхает в загородном доме, занимаясь подрезанием еловых веток, играет с уличными собаками, каждый день околачивается в барах, где пьет пиво и коньяк, почитывает газеты и играет в шахматы, привозит просто так домой дам, знакомых по бару, где пьет с ними и танцует. В общем — развлекается как может, в то время как товарищи по работе не спят по трое суток. Мало того — Штирлиц настолько утомился от отдыха и развлечений, что у него, оказывается, «проблемы со сном»! Когда он видит проносимый в коридоре чемодан с рацией и заходит вслед за ним в кабинет Рольфа, то не находит ничего более глупого, чем попросить снотворное в качестве предлога. Голос Ефима Капеляна за кадром: «Теперь если кто-то спросит Рольфа, зачем к нему заходил Штирлиц, то тот ответит, что он заходил за снотворным». Самый несуразный предлог в период аврала в РСХА. Такая «отмазка» наоборот всех насторожит, ибо люди по трое суток не спят и счастливы на четвертые поспать хотя бы 5 часов, а один Штирлиц в РСХА, видите ли, за снотворным ходит к Рольфу…

566. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЖЕЛТОГО ЧЕМОДАНЧИКА

Вся интрига сюжета закручена вокруг чемоданчика с рацией, на котором якобы остались отпечатки пальцев Штирлица. Но откуда они могли взяться, если в фильме ясно показано — во время последнего загородного сеанса связи Штирлиц все время был в перчатках? Тут, возможно, создатели фильма не доглядели. Но вот огрех уже самого Юлиана Семенова: Штирлиц строит свое алиби на том, что якобы помог какой-то неизвестной даме донести коляску и якобы какие-то чемоданы. В фильме показано, что Штирлиц был в это время в перчатках. С какой же стати могли взяться на тех вещах его отпечатки?

Положим, Штирлиц это понимал и хотел просто обдурить Мюллера. Но в таком случае Мюллер предстает — с подачи Юлиана Семенова — полным болваном, поверив в россказни Штирлица, ибо Штирлиц был в тот день в форме офицера СС, а она в феврале предусматривает вместе с кожаным плащом обязательное ношение кожаных перчаток. Но раз Штирлиц был одет по форме, то как же он тогда мог оставить отпечатки пальцев на вещах некоей дамы, которой он помог перенести пожитки?

607. «ХАЙЛЬ ШТИРЛИЦ!»

Этот огрех автора с отпечатками пальцев делает неубедительными книгу и фильм, а само умение Штирлица выпутываться из подозрений под дурацкими предлогами — стало основой для многочисленных анекдотов, ибо народ ощущает эти ненормальности. Причем один из анекдотов о себе излагает сам Штирлиц в беседе со своим радистом: мол, поручая такие задания, там в Центре думают, что Штирлиц вхож к Гитлеру; мол, неплохо и в фюреры пробиться — «Хайль Штирлиц!». Видимо, Юлиан Семенов сам понимал анекдотичность этого выдуманного персонажа (и всего своего произведения), когда желание показать успехи советской разведки как можно более высоким постом разведчика в стане врага приводят к абсурду — это уже по своему месту в Рейхе не разведчик, а один из руководителей фашистского государства.

8. ЖЕНА ШТИРЛИЦА

Еще одна фантастическая выдумка Юлиана Семенова заключается в том, что Штирлиц каким-то неведомым путем смог дослужиться до звания штандартенфюрера СС (аналогичного званию полковника Вермахта), оставаясь холостяком. Это АБСОЛЮТНО исключено, ибо офицеры СС, строго выполняя приказ Гитлера к воспроизводству населения (элитных кровей СС), были ОБЯЗАНЫ жениться к 30 годам и иметь как можно больше детей.

72Это, конечно, прекрасно знал Семенов, да вот как-то «не ложилась» в нравственный облик советского разведчика его немецкая семья с немкой и сворой детишек из Гитлерюгенда. Поэтому пришлось врать — мол, во всей системе СС только один человек был холостяком — Штирлиц. Хотя именно по этой примете его бы сразу и разоблачили. Душещипательная сцена встречи в баре с женой, привезенной из СССР, не менее глупа. Что толку сидеть и смотреть друг на друга в течение 10 минут у всех на глазах? За Штирлицем нет слежки в 1935 году, он вне каких-то подозрений — и вполне может уединиться с женой где угодно (ведь уединился же для убийства провокатора Клауса). И уединиться не на 10 минут, а на несколько дней. И главное: почему другие разведчики ведут подрывную работу семейно — Кэт со своим мужем-радистом, а для Штирлица Центр не подобрал жену-шпионку? Это кажется нелогичным и непоследовательным — именно с точки зрения Центра, ибо кто его знает, этого Штирлица-Исаева: изголодается по женскому телу, влюбится в немку — и крах всего. Дабы этого не было, Центр был ОБЯЗАН дать ему в жены тоже разведчицу. Но снова — это «портит» имидж советского разведчика в глазах зрителей. Куда выгоднее его представить эдаким одиночкой.

9. УБИЙСТВО КЛАУСА

Штирлиц вывозит провокатора Клауса в лес и там в него стреляет. Вопрос: а зачем вообще надо было его убивать? Согласно замыслу книги и фильма, Семенов должен был показать, что Штирлиц не просто работал в РСХА, а еще и что-то антифашистское делал. Вот, например, провокатора убил. На самом деле Штирлица внедряли в РСХА не для того, чтобы он там отстреливал провокаторов — ибо их плодит сама Система и всех не перестреляешь. А убийство провокатора грозит разоблачением, провалом. Поэтому шпионам запрещено так рисковать. Сей поступок Штирлица, чисто эмоциональный (судя по фильму и игре актера) — бессмысленный и опасный. Но если задача Штирлица убивать фашистов — то чего же тогда он не убил Бормана при личной с ним встрече — в авто Бормана ночью, в подворотне? И никто бы Штирлица не поймал, ибо о встрече знали только два человека — Борман и Штирлиц. Вместо этого Штирлиц пресмыкается перед Борманом, услужливо его приветствует, снимает очки, дабы показать свое лицо, и вспоминает о том, какую реплику сказал Борман при награждении Штирлица Железным Крестом (про лицо математика). Да настоящий коммунист, радуясь такой возможности, тут же разрядил бы в Бормана пистолетную обойму — и уже этим выполнил бы с избытком долг перед Родиной. Но Штирлиц почему-то идет на огромный риск провала, убивая какого-то никому не нужного провокатора Клауса, но при встрече с правой рукой Гитлера — самим Борманом — считает честью с ним встретиться.

49642Ладно, пусть в данной ситуации Штирлицу было нужно использовать Бормана как противовес Гиммлеру, но ведь он мог и раньше точно так выманить Бормана для «личной встречи» какой-нибудь дезой — и укокошить правую руку Гитлера: не сделал, хотя вполне мог. С Борманом — это только один эпизод, а вот с лидерами СС Штирлиц много лет занимается панибратством, хотя всех давно мог перетравить без всяких подозрений. Он постоянный посетитель кабинетов Шелленберга, Кальтенбруннера, рейхсфюрера СС Гиммлера (являясь у всех любимчиком). С Шелленбергом ходит, согласно фильму, даже на футбольные матчи, а с остальными постоянно выпивает на приемах. Чего же он всех их не отравил? Параллельно с добыванием разведданных?

Наконец, Штирлиц, член НСДАП с 1933 года, сотни раз участвовал в партийных мероприятиях и совещаниях с участием Адольфа Гитлера. И имел огромные возможности уничтожить Гитлера: и бомбу заложить, или вообще подойти и выстрелить в него. Выстрелил бы в него Штирлиц в начале 1941 года — и не было бы Великой Отечественной войны. Чего же не стрелял? Ведь один выстрел Штирлица мог спасти десятки миллионов жизней? В таком понимании Штирлиц выглядит зловещей фигурой: мог спасти народы СССР от германской агрессии, но не сделал этого, хотя — будучи штандартенфюрером СС, знал о готовящейся войне и мог убить Гитлера, предотвратив саму войну. Вместо Гитлера он убивает только провокатора Клауса — с его-то возможностями штандартенфюрера СС!

Плейшнер10. АНТИФАШИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

Те же самые вопросы у меня, как и у всякого здравомыслящего человека, возникли в связи со сценой, когда Штирлиц приезжает в костел на похороны профессора Карла Плейшнера (специалиста по лечению болезней почек). Голос за кадром рассказывает, что профессор был одним из руководителей германского Сопротивления, а Штирлиц с ним активно работал. Но тут на похороны профессора приезжает глава РСХА Эрнст Кальтенбруннер (шеф над службами гестапо и СД), который, как оказывается, был тоже почечником, лечившимся у профессора. Возникает вопрос: что это за эдакое «Сопротивление», где его руководитель Карл Плейшнер с подачи Штирлица лечит больные почки главы РСХА? Он должен был его залечить и убить. А вместо этого бодрый и вылеченный Плейшнером Кальтенбруннер приезжает на похороны поблагодарить своего спасителя. Абсурд так и прет.

На самом деле Кальтенбруннер никогда не был почечным больным, все это выдумал Юлиан Семенов только с той целью, чтобы привезти сюда главу РСХА и показать, как Кальтенбруннер похлопывает по щеке сына профессора (мол, перенял гитлеровский жест). Вот и все. Ради чисто выдуманной и художественной сцены похлопывания ребенка по щеке Юлиан Семенов дискредитирует само немецкое Сопротивление, делая из него лекарей Кальтенбруннера.

11. ОШИБОЧНАЯ СУТЬ ФИЛЬМА

В начале картины Шелленберг вместе с Гиммлером смотрят хронику воюющих стран. Советская хроника показывает, как Сталин и Рузвельт в Ялте «решают судьбу Польши и Югославии». Меня поражает, что мы относимся как к НОРМЕ к этому вопиющему аморальному факту. С какой стати вообще США и СССР решают, какой освобожденной стране быть после войны демократической, а какой коммунистической? Какое право они на это имеют? Освободили страны Европы от Германии — огромное спасибо, честь и хвала. И до свидания! Но вот решать свою судьбу должны сами народы этих стран, а не оккупационные войска. Эти войска США и СССР в таком случае становятся из «освободителей» — оккупантами, ничем от фашистов не отличаясь, ибо как при немецкой оккупации народы не имели права на построение своей страны по своей воле — так этого права не имеют и после освобождения. За них все в Ялте решено.

072798Именно вокруг этого имперского желания Сталина поработить послевоенную Европу — и крутится весь сюжет фильма. План Сталина заключался в том, чтобы как можно глубже в Европу ввести свои войска — это чисто захватнический план, где на кону вовсе не победа над Германией, а захват власти над наибольшим числом европейских стран. Юлиан Семенов выдает сепаратный мир за «очевидное зло», ибо такой мир срывал бы имперские планы Сталина. Но почему вдруг мир — это «зло»? Условия мира, который обсуждали Вольф и Даллес в Берне, — безоговорочная капитуляция Германии, ликвидация нацистской партии и всех нацистских структур, дефашизация Германии, суд над нацизмом и нацистскими преступниками. Все это и произошло в реальности. Причем этот мир никак не мог вести к тому, что Германия и СССР продолжали бы войну далее друг против друга, ибо сами условия мира означают ликвидацию нацизма.

Тут Юлиан Семенов все грубо исказил: на самом деле этот сепаратный мир означал лишь, что немцы без боя отдают свои территории войскам западных союзников — не допуская на эти территории войска СССР. Вот и все. Предположим, что сепаратный мир, который героически не допустил Штирлиц, все-таки произошел бы — то есть, немцы бы капитулировали перед СССР на какое-то время позже, дав возможность войскам западных союзников за это время занять всю территорию Германии. Ну и что с этого? Да, СССР не смог бы тогда создать ГДР и, возможно, установить сталинизм в Венгрии, Чехии или Албании. Но от этих имперских игрищ Сталина нашему народу нет никакого проку. А вот зато были бы спасены жизни около полутора миллиона наших солдат, погибших в последние месяцы войны (особенно кровавым оказался штурм Берлина).

24439186_1945_27Поставим вопрос иначе: предположим, что Штирлиц узнает, что заключение сепаратного мира в Берне позволит спасти жизни полутора миллионам своих соотечественников, советских солдат. И как он должен тогда поступить? Выбрать конец войны — или выбрать гибель 1,5 миллиона земляков, выполняя имперское задание Центра? Тут вопрос о морали: можно ли вообще за достижение Кремлем каких-то иллюзорных внешнеполитических бонусов на карте Европы — расплачиваться полутора миллионом жизней своего народа? И поскольку Юлиан Семенов рисует образ Штирлица как либерала («у нас в СД все считают Штирлица либералом»), то он бы наверняка выбрал сепаратный мир и спасение 1,5 миллиона соотечественников. Ибо даже бездомную собачку жалеет и кормит.

 12. ЖЕЛЕЗНЫЙ КРЕСТ ШТИРЛИЦА

«17 мгновений весны» — это, конечно, полная неисторическая фантастика. Именно этой своей фантастичностью фильм так и полюбился народу. Очевиден всем самый главный вопрос: коль Штирлиц только и делает, что срывает все планы СД и СС (срывает уничтожение Кракова, выпускает из тюрем немецких физиков и пр.), то КАК ОН ВООБЩЕ ДОСЛУЖИЛСЯ до звания штандартенфюрера СС (то есть полковника)? За какие же такие заслуги? Или его повышали по службе именно за его провалы в работе? Особенность ситуации в том, что Штирлиц не выдает себя за ветерана СС (не является засланным разведчиком с липовыми документами СС, типа как в фильме «Щит и меч»), а именно сам ДОСЛУЖИЛСЯ до своего звания, своим трудом на благо Германии его добыл. Да к тому же Адольф Гитлер ему лично вручал Железный Крест (аналог «Героя Советского Союза») — который абы кому не дают.

Ясно, что штандартенфюрером СС может стать только самый отъявленный нацист и негодяй, у которого руки по локоть в крови. И если у ветерана СС есть еще и Железный Крест — то это вообще полная мразь. И вот оказывается, что под личиной такого выродка все эти годы скрывался советский разведчик. Который годами конкурировал в свой карьере с сотнями других нацистов, не менее желающих продвинуться по служебной лестнице и демонстрирующих на деле свой нацизм. Это абсолютно невозможно — сделать карьеру в СС, едва не дослужившись до генерала (бригадефюрера СС), но при этом быть непричастным к преступлениям СС. Да, история разведок знает примеры, когда предателями становились полковники разведок. Но они были ЗАВЕРБОВАНЫ, уже пройдя до этого звания по служебной лестнице, будучи в своей карьере честными и ревностными патриотами своей страны.

А здесь Юлиан Семенов придумывает неслыханное: Максим Исаев в 1933 году входит в ряды НСДАП, вступает в ряды СС, дослуживается до полковника, получая из рук Гитлера высшую награду нацистов — Железный Крест. За что именно Гитлер вручает эту награду Штирлицу — Семенов благоразумно умалчивает, ибо здесь его фантазия уже бессильна: это не орден «Дружбы народов», а награда за нацистские преступления. И уточнения откроют истину: а Штирлиц-то — нацист. Если бы случайная бомба убила Шелленберга, то Штирлиц (самый перспективный сотрудник и «любимчик» руководства) автоматически занял бы его генеральскую должность, входя в руководство аппаратом СД. Еще немного рвения — и занял бы место Кальтенбруннера или, глядишь, и самого рейхсфюрера СС Гиммлера. Как я выше писал, это уже по своему месту в Рейхе не разведчик, а один из руководителей фашистского государства.

И вот ситуация: на Трибунале в Нюрнберге собираются судить Штирлица как генерала СС и руководителя СД, а он признается ошарашенным союзникам — да я свой, я советский разведчик! Приходится отпустить. И поскольку не одна лишь разведка СССР активно работала, но и разведки союзников не прохлаждались, то вслед за тем выясняется, что Мюллер — разведчик Англии, Геббельс — разведчик США, Борман — французский шпион, а сам Адольф Гитлер — это завербованный агент спецслужб Новой Зеландии. Трибунал приходится закрывать за отсутствием самих подсудимых… Так вся история Второй мировой войны с подачи Юлиана Семенова обращается в анекдот.

Артем ДЕНИКИН
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! О ЛСЭ с восторгом!

Ах, эта деловая логика…
Изображение

«Штирлиц, если Вы не заплатите за электричество, мы отключим
вам рацию.»
Люблю деньги, но предельно профессионально. С.Кириенко

Программная функция у Штирлица не просто так, а положительная. Значит, Штирлиц предпочитает орудовать на близкой дистанции и помогать исключительно близкому окружению. Собран, спокоен, всегда деятелен. Знает, как должно быть, несмотря на то, что видит первый раз. Умеет распределять работу не только для себя, но и для других. Не признает никаких отговорок и увиливаний, не сдать работу в срок – смерти подобно. Феноменальная работоспособность, других судит по себе и требует такой же отдачи.

Другое дело, если например нужно что-то сделать и моментально возникает план действий. тактические планы (как лучше и эффективнее что-то сделать) — это конек Штирлица (деловая логика в программной + сенсорика ощущений в творческой)

Если уж решение Штирлицем принято, то реализуется оно быстро, эффективно, с высочайшим КПД. Штирлицы — из тех, кто только долго запрягает, но быстро едет. А потому и быстро, что запрягает качественно, по дороге уж точно ничего не отвалится.

«Чужих апогеев нам не надо, а своих апогеев никому не отдадим!» Подарки — никогда. Но вот свое, родное, данное поюзать — заберет обязательно

На самом деле Штирлицы — лентяи, стараются сделать работу побыстрее (чтобы отвязаться) и качественно (чтобы не переделывать и не краснеть за нее), а потом спи-отдыхай вволю….
Блин, это у нас жизнь такая дурацкая, что всю работу никак переделать не удается!

Сенсорика в отбеливании не нуждается – это то, что Штирлиц тщательно контролирует.

— Холмс! В чем сходство Эйфелевой башни с женской ногой?
— Элементарно, Ватсон, чем выше, тем больше дух захватывает.

Я транжира, часто покупаю вещи, но только те, которые нужны. Мне хочется покупать то, что нужно. А что не нужно — не хочется.
Изображение

Как говорится, чем творим, по тому и западаем! Если цели к деловой логики продвигаться методами белой сенсорики со знаком минус – берегитесь все, — Штирлиц поможет только близкому окружению, но недочеты, просчеты и то, что можно было бы сделать красивее и оптимальнее – такого совета он и врагу не пожалеет. А что, пусть знают, что нефиг делать через пень-колоду!
Спокойно может жить в полевых условиях, но обожает вкусную еду и маленькие радости комфорта. Скуп, но не жаден, как говорится: зимой снега не выпросишь, но может бескорыстно пожертвовать значительные суммы для благого дела, способен аккумулировать средства, но не может отказать близким. С удовольствием возится по дому, ничего не стоит прибить, отремонтировать, сготовить, отгладить: порядок – прежде всего. Любит неброско, но дорого одеться, просто, но элегантно.

Например, попросишь выбросить мусор сделает сразу без вопросов, там по хозяйству посуду помыть, приготовить еду, постирать в этом плане он просто золотой

Хороший прикид , секс, стиль, вкус, пристрастия к изысканным блюдам, к хорошим авто, но прижимистее в соционе за деньги не найти, впрочем, Штирлиц найдет, если постарается!

Этика эмоций тоже под контролем – характер стойкий, нордический.

Штирлиц глядел на Мюллера с вызовом. Мюллер перечитывал полученный из
Штатов вызов и заливался счастливым смехом.

Изображение

То тлеет огоньком, то мелким бесом скачет эмоций этих робкий огонек.
Но огонек бежит по шнуру к динамитной шашке – вовремя не погасите – взрыв Штирлица вам обеспечен. Именно – во время, до того, как Штирлиц решит, что теряет контроль над ситуацией.
Немногословен, но речь ёмкая и убедительная. Редко выходит из себя, с ним сложно поскандалить, взглядом может сказать вместо слов. Дома и с друзьями может дурачиться, шутить и смешить.

Штирлиц очень сдержан, вещь в себе, еле вытащишь из него его внутренние переживания. Поэтому, возможно, имеет смысл оставить их ему самому?

Интуиция времени – где тонко, там и рвется.

Вербуя Штирлица, Мюллер задаёт вопрос по анкете:
— Сколько вам лет?
Штирлицу выдался случай пококетничать:
— А сколько бы вы мне дали?
Мюллер считал себя тонким остряком:
— Пожизненно.

Изображение

Пунктуален, дотошен, резок с нарушителями дисциплины. Если сам обманул, то невозможно его заставить в этом признаться – как истый дипломат с честью выходит из такой ситуации.

Если вам как-нибудь случится жить со Штирлицом, то имейте в виду: цена вашей свободы — это его отчаянный напряг, очень сильные переживания.

Блин, ну чего стоит перезвонить и сказать, что планы поменялись, вышла задержка? Тогда и извиняться, и по коврику размазываться не надо. Надо только предупредить!

А если у человека склонность к таким задержкам, то ему лучше вообще отказаться от оговаривания каких-то сроков.

Проблема ведь не в том, что пришла позже. Проблема в том, что пришла не тогда, когда сказала! То есть подсунула некачественную, ненадежную информацию по времени.
А на болевую лить ненадежную инфу — это все равно что ребенка гнилым кормить.

Если мне срочно и это входит в мои интересы, ясное дело, что я не буду ждать.
А вот если это не мне конкретно нужно и мне не горит, то я могу и потянуть с этим. Хотя, я всё равно не люблю откладывать дела!

Знали бы вы, ребята, насколько тяжело Штирлицу осознавать, что он чего-то НЕ УСПЕЛ.
обсуждение точных дат приводит к конфликтам

В какой-то момент, после долгого ожидания, Карлсона ждешь уже затем, чтоб начистить рыжую морду, оторвать пропеллер и выкинуть из окна.

Да и ещё… только не надо пытаться врать… полутонов Штирлиц, может и не различит, но ложь унюхает (по-любому где-то нестыковка ведь вылезет, и чем сложнее комбинация тем на более видном месте).

Интуиция возможностей в активах. А что пассив?

Прогуливаясь по улице, Холмс с Ватсоном слышат:
— У-у-у-у!!
Ватсон спрашивает Холмса:
— Холмс, это воет собака Баскервилей?
— Нет, Ватсон, — невозмутимо отвечает Холмс. — Это сэр Генри доедает свою утреннюю овсянку.

Человек богат не тем, что имеет, а тем без чего может обойтись
Изображение

Догадываться до чего-то Штирлю затруднительно, он предпочитает знать наверняка.
Процесс (выезд на шашлыки) выходит из под контроля – соответственно, велик шанс, что народу не понравится, если народу не понравилось, — то это оценка уже его самого, а вы же знаете как влияет на Штирлица низкая оценка его деятельности со стороны…

Перевыполнение намеченного — это и есть такой чернологический буфер, щит (shit) от нехватки времени

Этика отношений. Внушите мне, что все у нас хорошо так, чтоб я в это поверил!

Штирлиц рассказал пошлый анекдот и вогнал
Мюллера в краску.
«Смотри, какой чувствительный»,- подумал
Штирлиц и закрыл бочку.

Изображение

Прямолинеен и убийственен, как танк, в отношениях чаще похож на слона в посудной лавке. Слова иногда для него так мало значат — убежден, что лучше действовать.

И БЭ одномерная, рулить отношениями никак не получается.

Штирлиц — «однолюб» без лишней надобности искать дуала не будет, а уж тем паче менять на него во всем устраивающего партнера будь то хоть Дон хоть Наполеон или другие представители нашей черно-белой среды социона.

Совсем без БЭ все люди — не подарки, но на Штирлицах как-то рельефнее выглядит.

Просто по Штирлицам сильно заметно, если они любви не получают, что сразу начинают сильно «дичать». А пока получают хорошее отношение к хорошим поступкам — сразу и справедливые, и заботливые, и вежливые, и правильные…

То есть если Штирлиц с вами расстался по-плохому, вы сами виноваты

Белая логика

«Сколько будет дважды два?» — спросил Мюллер. Штирлиц задумался. Он, конечно, знал, сколько будет дважды два, ему об этом
недавно сообщили из центра, но он не знал, знает ли это Мюллер. И
если знает, то кто ему сказал. Может быть Кальтебрунер? Тогда
переговоры с Даллесом зашли в тупик.

Изображение

Ограничительная, как любая ограничивающая функция, никогда не выйдет из границ допустимого. И тем паче, не позволит, чтоб ее продавливали сверху безжизненными постулатами типа: так принято или это следует.
Штирлиц вряд ли кого будет слушать с открытым ртом, предпочитает сделать вид, что что-то слышал и обязательно выскажет свою точку зрения, мгновенно сориентируясь. Если ни бум-бум, так переведет разговор, что оппонент и не заметит. Спорит аргументировано, невзирая на лица и звания. Если он упрется в своем мнении, его не сдвинуть тягачом.

Продумывать и просчитывать несколько вариантов по разным сценариям Минимум всегда в начличие 3 варианта: Оптимальный, Реальный и Самый худший

Штирлиц — самый рациональный из рационалов это и его плюс и его минус. Что из этого следует. Да то что менять шило на мыло находясь в трезвом уме и твердом здравии он не будет.

Жизнь ДОЛЖНА быть справедливой и правильной, в противном случае мы сами принесем правильность и справедливость туда, где ее пока нет.

Волевая сенсорика

В кафе «Elefant» вошел Штирлиц. «Это Штирлиц, сейчас будет
драка,»- сказал один из посетителей. Штирлиц выпил чашечку кофе и
вышел. «Нет, — возразил второй посетитель, — это не Штирлиц».
«Нет, Штирлиц!»- закричал первый. И тут началась драка.

Изображение

У Штирла ЧС фоновая, работает как автоматическая система охраны. Так что «не влезай, убъёт».

В общем, болезнь для меня не только физическая нагрузка, но еще и изрядная психическая.

Стратег и конспиратор

Ревность Штирлица — это чисто сенсорная брезгливость. МОЁ кто-то брал, пользовался, помял… РРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!!!

……………………………………………………………………………………….

Теперь о местах отлова и разведения Штирлицев. Штирлицы водятся в администативно-хозяйственных отделах, в пунктах оказания консультационных услух, и там, где есть к чему руки приложить. А если руки золотые – то неважно, из какого места они растут.
Ловить рекомендуется на живца – доброжелательного и скромного. Такого, чтоб Штирлиц, со своим рациональным тщанием делать все как можно лучше, захотел этому живцу в этом оптимистическом взгляде на мир подражать.
Но все-таки мышь — не белка, грецкий орех съесть не может

Во-первых, Штир рационал. Так что по сравнению с иррами более вязок. Во-вторых, логик. То есть проверять алгеброй гармонию — милое дело. В-третьих, негативист и перестраховщик. ИМХО, достаточно для занудства.

Социон торгуется!

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РАБОТНИКОВ ТОРГОВЛИ!

Каждый день у нас в торговле мы считаем поголовье. Суть да дело не вМеркурий первой, если в хватке деловой нас из дрожи в пот кидает, слов на рынке не хватает. А эмоций – на расхват! Альтруист и демократ потихоньку иль со психом проворачивают лихо

всевозможные дела. Закусивши удила, цедит сноб аристократично, вот, товар у нас фабричный, или штучный прям из рук иль сокровище наук и высоких технологий. Вот такие тут дороги. Чтобы выгодно продать, надо бизнес-план создать. И культуру продвиженья к рынку до изнеможенья. Чтоб довольны были люди, торговать мы всяко будем. Покупатель с продавцом – посмотри товар лицом.

Торговое звено под кодовым названием А.

Дон

Дон: Даже дураку должно быть понятно, что бизнес должен выйти из тени и стать полностью прозрачным! И чтоб торговля не стояла!

Дюма (с искренней горечью): Его не покормили?

Гюго (заинтересовано, и придвигая к себе сумку, где заначен домашний пирожок):Кого?

Дюма ( с сочувствием, призывая Гюго в свидетели): Бизнес, конечно! Худенький совсем, прозрачненький, солнышка боится, из тени не выходит. (умильно) Гюго!

Гюго: Накормим, конечно! Прямо сейчас и начнем, чего время-то терять!

Робеспьер (ошарашено): Кого кормить? А как же составление нашего бизнес-плана? Я тут расписал по пунктам. Во-первых,

Гюго (вскакивая и перебивая): Некогда по пунктам! У нас Бизнес загинается, совсем прозрачный, надо найти и покормить!

Дон (с удивлением взлохмачивая волосы): Вы все уверены, что я именно это имел в виду?

Резюме: Бизнес покормить, торговлю – на тренажеры, пусть бегать учится.

Торговое звено под кодовым названием Б.

ЖукЖуков: На первый-третий рассчитайсь! Ать-два! Кто у нас тут по торговле? Есенин!

Есенин (делая большие глаза и удивленное лицо): Я?!!

Гамлет ( делая удивленные глаза на бесстрастной физиономии): Есенин?!!

Максим (быстро сверившись со штатным расписанием, уверенно): Жуков.

Жуков (быстро сорентировавшись): Ну да, конечно. А я что говорил? По торговле главный я! Мы ж чем с вами занимаемся – торговлей. Вот я и главный! Надо пропиарить новый товар.

Есенин (поднимая полные неожиданной радости глаза на Жукова): А у нас есть товар?

Максим (сверившись с товарными накладными): Есть.

Гамлет (вставая в позу, возводя очи горе, вскидывая руки к вискам): Наши жесткие диски – самые лучшие!

Жуков(довольно): Молодец, креативно! Есенин, запиши слоган!

Есенин (нежно, с придыханием,  одновременно записывая): Наши лучшие диски – самые жесткие!

Резюме:  Правила  торговли: чем жесче, тем лучше.

Торговое звено под кодовым названием Г.

РобикБальзак (лениво): Всему свое время.. Время продавать, время покупать, и время сдачи баланса…

Наполеон (вскакивая): Вспомнил! Время сдачи баланса! Надо поехать в налоговую и сдать!

Драйзер: А зачем тебе пистолет? Для защиты?

Бальзак ( с видом полной тленности бытия): Для защиты лучше нанять адвоката.

Джек: А давайте презентуем им продукт нашей фирмы!

Наполеон (пафосно): Давайте, я презентую! Уж я им презентую! А как презентовать-то?

Джек: Скажи: ручная соковыжималка «Отелло».

Резюме: Жмите соки, и будет вам сочно.

Торговое звено под кодовым названием Д.

ГюгоШтирлиц (гневно): Мы не продадим этот товар, он – бракованный! Никто не купит.

Достоевский ( с покорностью судьбе): Да, мы не можем обманывать людей!

Габен: А кто обманывает-та? Может, людям нужны наши плиты, дык вы людёв спросите.

Штирлиц: А кому нужны плиты с царапинами?

Гексли: Какие еще царапины? Это – ограничители для кастрюль! Да с руками оторвут наши уникальные плиты с уникальными ограничителями.

Штирлиц молча поднимает бровь.

Гексли: Да, и еще, Достоевский, запиши в слоган: Фирма индивидуально нанесет ограничители на каждую плиту в подарок!

Достоевский (поднимая очи горе): Оох.

Резюме: Фирма веников не вяжет, фирма выковала жесть!

Всех, имеющих отношение к торговле, коммерсантов, продавцов и покупателей поздравляем с профессинональным праздником!

Пусть вас ждет успех и финансовое благополучие!

Мир из одного ТИМа. Глазами ЭИИ

(зарисовка)

Все бы зависело от того, знали бы они о соционике или нет.
Если бы знали, часть Достов начала бы поклоняться богам-дуалам, которые якобы жили когда-то на нашей планете, и ушли с нее, разозлившись на недостойных смертных, но обещали вернуться и превратить жизнь в рай, когда Досты искупят свою вину перед ними.
Эти последователи новояв-ленной религии стали бы возводить храмы и молиться на своих богов, обращая непримкнувших к ним Достов в свою веру. Самым продвинутым из религиозной верхушки стали бы являться дуальные знаки, они написали бы множество книг о рае дуализации и создали бы теократическое государство. Жениться между собой они считали бы смертным грехом, назвались бы дуаловыми женихами и невестами и всеми ночами напролет молились бы своим грозным, но справедливым и мудрым божествам.
А часть необразованных в соционике Достов просто бы жили, как обычные люди, ругались и мирились, спорили и соглашались, влюблялись и рожали бы детей…
И лишь изредка, в перерывах между делами, покуривая трубку, предавались мыслям: а может и вправду там наверху кто-то есть и именно поэтому все так, а не иначе…

Автор Uscita

Пастер-6. Лекарство

ЛЕКАРСТВО

Тому, кто овладел всех тайн великим царством,
Ни радость ни печаль не кажутся коварством.
Поскольку и добро и зло равно пройдут, -
Болезнью, хочешь, - будь! А хочешь, будь лекарством…
Омар Хайам

Сулейман Хафиз, командир экипажа спасательной капсулы «Пастер», расслабленно развалившись в шезлонге, наблюдал за быстрыми действиями Локки, смешивающего коктейли к бурной радости молодежи. Локки Рами, ядерщик из Веганского содружества, с того же корабля «Пастер» всегда находился в центре внимания и очень этим был доволен. Дополнительный отпуск, полученный за заслуги перед Землей и девятой планетой Альфы Скорпиона, экипаж «Пастера» проводил на Гелле, седьмой планете Дельты Тельца. Там их полюбили и всегда ждали в гости, и неутомимого Локки, и отзывчивого Сулла и сдержанную Апуати Хевисайд, навигатора-ассимтотистку. Конечно, не всякая капсула могла себе позволить проводить отпуск как захочется, но у этой троицы водились кредиты, — им капали проценты с прибылей научных разработок планеты Харон в сложной системе Кастора в Близнецах.

— Сулл! – позвала Апуати.

Юпи Хевисайт, сын Апуати, опять далеко заплыл. Сулл знал, что беспокоиться не о чем, — за их отсутствие ребенок научился очень хорошо плавать, но Апуати быстро объяснить это было нельзя и поэтому, кивнув, он быстро спрыгнул с плота, стараясь поднять как можно меньше брызг, впрочем, с его худощавым телом, легко разрезающим толщу воды это было не сложно… Сын Апуати был водворен на безопасный плот через десять минут, но, пока Сулл ментально успокаивал мать и дитя, он не заметил то, в чем рефлекторно опередила его ассимтотистка.

— Катер, — промолвила Апуати, вглядываясь в даль, — Наверное, по нашу душу.

Она оказалась права. В «Пастере» нуждались. Работа «Пастера» была приходить на помощь. В любой точке пространства. В любых условиях. Трудности не отпугивали, а лишь сплачивали дружный экипаж. У Локки и Апуати были семьи. У Сулла только «Пастер». Но он был эмпатом, он мог чувствовать и передавать эмоции, поэтому постарался сделать так, что «Пастер» стал семьей.

Координатор колонии Геллы, Ипсилон Шкловский, как уже случалось и ранее, вводил в курс дела дружную троицу.

— Проблема-то у них обычная, — медленно, говорил он, взвешивая каждое слово и барамбаня пальцами по столешнице, — Но… нам бы хотелось первыми прийти на помощь… Теоретически, конечно, Земля, но они далеко, а наша водоросль, мммда, после обработки нечем не уступает тростниковой патоке…

Локки удивленно поднял бровь. Аппуати напряженно вслушивалась, ничего не понимая. Сулейман Хафиз, единственный из троих, кто знал, о чем думал координатор Геллы, хранил молчание, давая Шкловски самому закончить мысль.

— Плеяды от нас недалеко, — задумчиво протянул координатор, — Сейчас мы выбрались из кризиса и вполне можем позволить себе расширить рынок сбыта… Ведь кроме Исмены, там полно населенных планет. Может быть, заинтересуются? Оказание помощи Исмене будет как бы рекламной акцией. Ваш поход оплатит Гелла…

— Подождите, — выдохнул нетерпеливый Локки, — Вам что, стыдно оказывать бескорыстную помощь?!!

— Ну да, — виновато пробормотал Ипсилон, — Меня не поймут, но если я скажу, что это рекламная акция… На Исмене опять кризис. Они ждут помощи от Земли или с Сириуса, но мы ближе…

— В чем состоит Исменский кризис?

— Об этом мало кто знает, — снова замялся Ипсилон, — Потому что люди жестоки, а исменцы очень больные люди… О, они ничего не требуют… Никогда… Но это сильная и гордая нация, и она пытается выжить любым способом. Земля давно предлагала взять на себя часть их проблем и даже планировала строить купола на дне Тихого океана для размещения на своей территории исменцев. Но те отказались. И просили хранить их секрет от большинства планет. Гордая нация. В курсе их проблем только правительство Земли, миров Сириуса и мы, как ближайшие соседи… Исменцы очень-очень больные люди. Их болезнь изучена еще в эпоху волны первой экспансии, но кардинального метода лечения ее не существует. Да, собственно, уже и нет необходимости, потому как паллиативными методами можно купировать ее течение… Что они и делают. Население больно поголовно, но, чтобы их вид не причинял страданий здоровым людям, исменцы никогда не покидают Исмены. Таковы их законы. Впрочем, они с удовольствием рады всегда принять гостей на своей территории. И помощь. Это гордая нация, но от помощи они никогда не отказываются, но, впрочем, и не требуют.

— Какова средняя продолжительность жизни на Исмене? – спросил Сулл и тут же пожалел о том, что задал этот вопрос.

— Лет восемьдесят-сто двадцать.

— Но это же нормальный срок, — удивленно протянула Апуати, — Почему же вам их жалко?

— Ну… — координатор развел руками, — Я как-то был там. В Плеядах вообще жарковато… Мы живем тот же срок, не задумываясь, что будет завтра, а они… Они вынуждены ежедневно принимать лекарство, чтобы не умереть. А источника своей панацеи на Исмене нет. Есть лишь на Земле, в мирах Сириуса и… у нас…

Сулл и Апуати переглянулись. Находясь рядом с Локки, они тоже были вынуждены ежедневно принимать антидот, чтобы повысить у своих организмов иммунитет к жесткому излучению, которое шло от Локки. Но их это ни капельки не напрягало. Привычка была выработана, и о ней они не говорили.

— Подождите, — снова перебил Локки, — Если их панацея есть лишь на Земле, у Сириуса и здесь, то что они делают там, на Исмене?!! Неужели они так наплевательски относятся к собственному здоровью?

— Они любят свой мир, — с нажимом произнес координатор Геллы, — Они освоили его. Они освоились со своей болезнью. Она, практически, стала частью их культуры. Они не хотят разбрасываться культурой. И их просто по-человечески жалко…

— Что за болезнь?

— Какая-то сложная форма диабета, — информировал Ипсилон, — Но разве здоровый поймет больного? У них кончаются запасы сахарозы. Всю нацию, от новорожденных младенцев до глубоких стариков ждёт инсулиновая блокада и мучительная смерть. Мы просто обязаны помочь… Они не просили, они никогда ничего не просят, это гордая нация…

— Откуда ж вы тогда узнали?!!

— Исмена славится туристическим бизнесом для богатых. В Плеядах вообще очень красиво. Семь голубых звезд… Некоторые из них видно даже днём. Солнце Исмены – Омикрон Плеяд, желтый карлик, уступающий в размерах земному светилу. В системе Омикрона две планеты, но первая, Антигона, пуста и безжизненна. А Исмена очень красива и загадочна. Много растений-эйдетиков. Земная флора тоже прижилась, но исменцы стараются ограничивать ее экспансию. Население невелико. Экскурсии на Исмену очень дороги, поэтому о них мало известно широкой публике. Ну и мы премируем экскурсиями на Исмену людей выдающихся. В общем, если такой человек что расскажет, это не праздный треп, этому человеку можно доверять… Да я сам был на Исмене. У них даже их болезнь такая загадочная и чарующая… Они даже в кому впадают красиво… И спасательные службы действуют так слаженно, что никого не раздражают. Но… они нуждаются в помощи, не говорят, но нуждаются… Им нужны продукты нашей водоросли. Лекарство на сахарозе…  У нас это есть. Почему бы нам не помочь им? Не из альтруистических соображений, я ж говорил про туристический бизнес, — исменцы очень благодарные и благородные люди, — все окрестные планеты будут оповещены о нашей водоросли, причем реклама будет настолько ненавязчива, что…

Сулл пожал плечами. Что-то в этой истории ему очень не нравилось, только он никак не мог понять, что. Дело в том, что в эмоциях координатора Шкловски  была очень странная составляющая… Как будто этому большому и сильному человеку было очень стыдно за свои поступки…

Сулл не стал рассказывать о своих подозрениях Ати и Локки. Ведь им предстоял прыжок в Плеяды. Но самому коммодору до смерти хотелось посмотреть на этих благородных исменцев. Как же им до сих пор удавалось оставаться в тени, если они рождают подобные чувства у властьпридержащих… И еще… почему о кризисе Исмены не известно широкой общественности?

Стартовали и прибыли без проблем. Апуати, одетая в белый ниспадающий хитон, вышла погулять по площадке космодрома. Локки и Сулл занялись разгрузкой.

Было ночное время суток. Было тепло. Три огромных голубых звезды фосфоресцировали на  небе. Вообще, здесь, в ядре звездного скопления, все небо сияло и переливалось множеством оттенков. Во все стороны от площадки вспарывали небо острыми пиками множества тонких ветвей местные деревья. Ровно гудели насекомые в их кронах. Было видно, что и ночью жизнь на Исмене идет своим чередом. Эта планета пахла каким-то трудно уловимым горьковатым ароматом, легким, ежеминутно ускользающим, и, поэтому, ненавязчивым и мягким…

Прибыли и встречающие. Четверо. Двое мужчин и две женщины. Одеты были, также как и Апуати, все четверо в ниспадающие хитоны снежно-белого цвета. Строгие линии, правильные пропорции. Ничего лишнего. Суллу это в чем-то напомнило демонстративный аскетизм Земли, но эмоции исменцев имели совершенно иную окраску, нежели у землян. Земляне кичились отказом от роскоши, а тут о роскоши никто и не думал. Быстрые рукопожатия. Расположение. Дружелюбие. Благодарность. Гамма эмоций промелькнула и в лицах и в мозгах. Четверка подошла вплотную.

— Мы рады приветствовать вас на территории Исмены, — глубоким грудным голосом произнесла одна из женщин, — Я – Хлоя. Координатор колонии. Это, — она протянула руку в направлении высокого исменца с печальными карими глазами, — Денис, глава департамента по персоналу. Это, — рука скользнула к плечу второй женщины, — Сара, заведующая гостиничным бизнесом. Денис и Сара составят вам компанию и разместят вас в лучшей гостинице Исмены. Это, — кивок в сторону второго мужчины, смуглого и тоже кареглазого, — Измаил. Он заведует министерством путей сообщений. Мы рады провести для вас экскурсию по Исмене.

Когда с разгрузкой лекарства и таможенными формальностями было покончено, Хлоя извинилась перед присутствующими и оставила их на попечение трех своих друзей. Ее ждали государственные дела. Исмаил щелкнул пультом, и к космодрому неслышно причалил в воздухе роскошный прогулочный аэрокар. Министр путей сообщений вежливо пригласил всех на борт и привычным движением набрал на терминале экскурсионную программу.

исменаЛетели над ночным полушарием Исмены. Растения-эйдетики, переплетавшие свои ветви под бесшумно летевшим аэрокаром, искрились в призрачном свете звезд голубоватой дымкой. Экипаж «Пастера» заворожено смотрел вниз. Промелькнула излучина реки, берега которой поросли тоже чем-то синевато-светящимся… Исмена была очень хороша какой-то нереальной, сказочной красотой и сапфировой роскошью, что немного контрастировало с внешним обликом ее жителей. Внешне исменцы очень напоминали лики святых, написанные по канонам ортодоксальной церкви, удлиненные, с облегченной нижней челюстью, большими пронзительными карими глазами, тонкими аристократическими носами и правильной формой черепа.

Святые в раю… Эта мысль промелькнула у коммодора. Гордые мученики. Аборигены Исмены не могли предать свою планету, хотя Исмена несла им страдания. Ограничение распространения земных растений. Недостаток кислорода в атмосфере. Все было отдано в угоду этой неземной несбыточной, бестелесной какой-то красоте. На звездную россыпь в небе отзывалась мягким свечением водная гладь реки. Даже течение было незаметным, ненавязчивым. Успокоение. Отрешение от собственных проблем. Ни один из исменцев не упоминал о болезни, тем не менее, эта болезнь чувствовалась. По сравнению с их смирением и терпением, как-то становилось стыдно за свои мелкие проблемы. Но это же не должно быть так, мелькнуло в мыслях у коммодора. Разумом он понимал, что и он, и Локки, и Апуати достойны сострадания, но душа отвечала, нет, ваши проблемы – ничто по сравнению с этим. И опять гордое успокоение. Рай на земле. Мученики, прислуживающие смертным… Чушь, — сверкало в мозгу у коммодора, — не могут быть мучениками люди, живущие в раю. Могут, мягко отвечала природа, могут … Они несчастны. Вы в силах оказать помощь. Вы можете…

— Вот и приехали, — мягко произнес Исмаил, остановив аэрокар у причудливого здания в готическом стиле, чьи острые башни устремлялись к небесам, беззастенчиво вспарывая воздух.

Локки выскочил первым на голубовато светившуюся траву и подал руку Саре. За ним, задумавшись, последовал коммодор. Денис аккуратно спрыгнул на дорожку и подал руку Апуати. Та зарделась. Ей, видимо, тоже пришла в голову мысль о мучениках, угождающих смертным…

Исменцы отвели экипаж «Пастера» в предназначенные им покои. Коммодор отметил, что они знали толк в гостеприимстве, и знали об обычаях в остальной части вселенной – комната Апуали тянулась нескончаемой залой с множеством окон, а его самого комната была отделана в добротном и строгом земном стиле. Из этого можно было сделать вывод, что и земляне и жители колоний Сатурна были не редкими гостями здесь. Впрочем, оба этих мира были достаточно богаты. В комнате Локки целую стену занимал терминал. Конечно, веганцы не будут тратить драгоценное время на сон, когда есть возможность узнать что-то новое, подумал коммодор, отключаясь…

— Сулл! – коммодор открыл глаза. Над ним склонилась лохматая голова Локки.

— Что случилось?

— Утро уже, — проинформировал его ядерщик, — А Ати нет на месте. И очень мне тут кое-что не понравилось…

Сулл быстро смахнул с себя остатки сна. Сначала эмпатическим своим чутьем обследовал окрестности в поисках ассимтотистки.

— Она в саду, — ответил он Локки, — Встала, наверное, пораньше. Неудивительно, тут так красиво, что не хочется валяться в постели, пойдем тоже прогуляемся….

Сулл привел себя в порядок и последовал за Локки.

— А что тебе не нравится? – спросил он ядерщика

— Я всю ночь пытался понять, как живёт Исмена. Интересно же. Но… или у Исмены вообще нет экономики, или экономические критерии развития общества тут за семью печатями. Никакой информации. В основном, их литература – философские трактаты о жизни, о смирении, о красоте, практически никаких научных разработок, справочников тоже нет.

— А художественная литература?

— В том-то и дело! – воскликнул Локки, — Есть и в огромных количествах, но ни одного автора-исменца! Такое впечатление, что тут все они не от мира сего, а тебе самому так не показалось? Уж медицинские справочники-то должны быть! А их нет! Я понимаю, что их болезнь есть часть их культуры, но должны же они как-то учить своих детей оказывать непосредственную помощь?! Там прямо все сквозит – помоги ближнему! Но нигде не объясняется, как помогать! А если инсулиновая блокада? Если человек у тебя на глазах впадает в кому? Сулл, ты знаешь, веганцы не болеют, но я от чего-то знаю, как помочь такому человеку! И сдается мне, ты тоже прошел какой-то общий курс, хотя сам не диабетик! И Ати. Хотя в колониях Сатурна с их жестким генетическим отбором эта болезнь не встречается! Скажи, почему население планеты, которое поголовно больно, и не чешется, чтобы узнать, как помочь?!

— Ну, — протянул коммодор, — О них мало что известно, может быть, действия по оказанию первой помощи уже стали рефлекторными, вот о них и не упоминается. Тебя бы удивило справочное пособие, в котором описывается, какие мышцы диафрагмы надо напрягать, чтоб дышать? И как делать выдох.

— Да, я б спятил от этого описания, — рассмеялся Локки, — И все же, почему о проблеме Исмены практически ничего не известно?

— Ты же сам только что дал ответ на этот вопрос. Их учебники пропитаны смирением и терпением. Может, считают неэтичным распространяться о своих проблемах?

— Ха, тогда б об этих проблемах никому не было б и известно! А тут получается четкая градация, — кто здесь побывал, те в курсе, но считают неэтичным докладывать об этом в своих мирах. И вообще, на что они живут?

— То есть как на что? А туристический бизнес?

— Знаешь, Сулл, предоставь мне судить об экономической выгоде… — Локки кинул взгляд в сторону терминала, — Они не покидают свою планету. Не обрабатывают почву. Растения-эйдетики не пригодны в пищу для людей. Местные животные – тоже. Население невелико, но оно есть. Оно должно питаться и одеваться… В рекламу туризма средств не вкладывается, иначе, сам видишь, как тут хорошо, Исмена гремела бы как курорт на всю галактику… Философские трактаты… Да, но философией не накормишь голодного… И чтобы помощь ближнему, нужно нечто большее, чем философия.

— Ну, ты же видел, как они одеты. Им не много надо.

— Сулл!!! – Локки встряхнул командира за плечи. Они между тем вышли из гостиничного комплекса, — Оглянись!!! Им-то, возможно, много не надо, но посмотри на это великолепие! Это ж не гостиница, а дворец! На какие шиши? Нам было предоставлено всякому, кто что хочет! И никто ни словом не заикнулся о кредитах… Хотя мы с тобой вполне платежеспособны… Да что с тобой происходит, наконец?!!

Сулл жестом остановил всплеск Локки. Они подошли к тому месту, где, как он чувствовал, была Апуати.

Желтое солнце освещало голубоватые кусты причудливых растений с удлиненными, стилетообразными листьями. Беседка была оплетена этим неземным великолепием. В беседке были трое. Апуати беседовала с Сарой и Денисом о жизни на Исмене…

-Удивительный у вас мир, — говорила она, а глаза ее сияли. Сулл никогда раньше не видел такого выражения на лице своей отличницы-навигатора. – Прекрасный. Вы, наверное, много приложили усилий, чтобы сохранить его в первозданной чистоте?

— О, нет, — улыбалась в ответ Сара, — Это мир сохранил нас. И мы всегда рады принять гостей в нашем мире…

— Как бы мне хотелось тут остаться! – выдохнула Апуати, сжав кулачки, — Умиротворение… Красота…

— Оставайтесь, — вступил в разговор Денис, и вдруг… его взгляд остекленел, он начал безмолвно заваливаться на бок…

Выглядело это нереально. Сара, приоткрыв рот, смотрела, как падал Денис, Апуати же старалась его удержать. Сулл и Локки бросились на помощь.

— Где?!! – выкрикнул Сулл.

— Не знаю… — пожала плечами Сара, продолжая наблюдать.

Что ж, Денис и в коме выглядел красиво. Никаких судорог, искривленных углов рта, глаза не закатывались… Как будто просто застыл в своеобразной живой картине. Апуати расплакалась, едва удерживая это крупное тело от падения. Сулл перехватил Дениса. Локки помчался обратно в гостиницу, он был самым быстрым. Вернулся буквально через две минуты. Апуати выхватила из его пальцев шприц и вполне профессионально сделала Денису инсулиновый укол. Сара по-прежнему наблюдала, приоткрыв рот.

Денис вздохнул, приходя в себя…

— И часто у вас такое? – спросил Сулл, вытирая со лба выступивший пот.

— Такое что? – подозрительно спросил Денис.

— Приступы…

— У меня нет никаких приступов, — отрезал глава департамента по персоналу, — Не обращайте внимания, пожалуйста…

— Подождите, — включился Локки, — Но мы все видели, вам стало плохо… Почему вы не носите с собой инсулин? Не надо стесняться,  это же глупо… Вам всегда помогут.

— Нет, — тревожно сказала Сара, — Никаких приступов не было…

— От того, что вы избегаете разговоров об этом, — кипятился Локки, — Это от вас никуда не денется! Ну почему вы так безрассудны?

— Слушайте, — проникновенным голосом сказала Сара, — А пойдемте на экскурсию…

жалостьЭкскурсия была очень интересной…

Вечером того же дня Сулл услышал стук у своей двери. За дверью стояла Апуати. Сулл, зная, как тяжко ей будет находиться в помещении землянина, взял ее под руку и отправился вниз на прогулку. Он уже знал о чем будет разговор, но ассимтотистке надо было дать выговориться…

— Сулл! – прошептала она, пряча свое лицо у него на груди, — Мне надо здесь остаться… Мы завтра улетаем, но я вернусь, Сулл… Он пропадёт без меня… Они… ты же видишь, они только рассуждают о помощи, но никто не помогает… Сулл! Я люблю его… Я нужна ему…

— Денис говорил тебе об этом? – недоверчиво спросил коммодор, — В чувствах своей ассимтотистки он разбирался.

— Сулл, тут слова не нужны… Ему гордость не позволила бы сказать, что он во мне нуждается… Но он взял меня за руку и я… Сулл, я нужна… Я еще никому так никогда не была нужна…

Коммодор встряхнул головой. Апуати была несправедлива. Она была очень нужна ему. И Локки. И Юпи нуждался в ней. Что-то тут все-таки было не так. Не могла выдержанная дочь Сатурна вот так взять и все бросить. Даже если и влюбилась. Не могла.

— Ати, девочка, — начал коммодор, — Они больны. Ты не вылечишь весь мир своим присутствием… Но если любишь, то, конечно, возвращайся сюда… К тебе тут хорошо относятся. Только подумай, девочка, не приняла ли ты жалость за любовь…

Апуати разрыдалась… И тут именно в этот момент до коммодора и дошло, как он должен поступить… Как-то все связалось воедино, и любовь Апуати, и сомнения Локки и собственные смешанные чувства Сулла. Ему нужен был помощник, чтобы исцелить Апуати. И этот помощник у него был.

— Ну, — скептически сказал Локки, — Нет гарантии, что он снова впадет в кому. Но я тебе помогу. Это ж надо такое сотворить с Ати. Лицемер!

— Я думаю, они даже сами не подозревают о глубине своего лицемерия, — улыбнулся коммодор, — Но я-то старый землянин, эмпат! Как я-то сразу этого не заметил… Действительно, эту планету надо лечить…

— Ха! – Локки ухмыльнулся, — Только лекарство для этой планетки будет посерьезнее болезни! Знаешь, похоже, мы первый раз в жизни сами напрашиваемся на глубокое чувство отвращения к нам.

— А что делать, — командир развел руками, — Ты хочешь, чтобы Ати была несчастна?

Прошло еще два дня. «Пастер» по-прежнему оттягивал свой отлет в место назначения. Апуати Хевисайт по-прежнему горела решимостью остаться и приносить помощь исменцам. Ее любовь к Денису не иссякала… Локки тихо злился. У них были связаны руки…

Это произошло, когда аэрокар летел над красивейшей горной грядой… Денис правил и давал комментарии по ходу движения. Все три пары глаз были прикованы к нему, поэтому, не сразу заметили, как Саре стало плохо… Сара упала на пол красиво, грациозно изогнувшись и смежив длинные ресницы. Черные волосы разметались, придав женщине сходство с кающейся Марией-Магдалиной. Она была хороша… Денис повернулся на стук падения. Апуати наклонилась к груди Сары. Сердце едва билось. Локки быстро протянул Апуати заранее заготовленный шприц. Та не заставила себя ждать. Быстро, как в прошлый раз Денис, Сара приходила в себя. И снова исменцы повели себя так, словно ничего и не произошло.

-Ну, — громко сказал Сулл, нахмурившись, — Пора бы уж и кончать спектакль!

Апуати повернула к нему мокрое от слез лицо.

— Нет у вас никакой болезни, вот это единственное, в чем вы правы! – сердито продолжил Сулл, — Приступы есть, а болезни нет!

— То есть как? – оторопел Денис. Сара тоже захлопала глазами.

— Вам нужно доказательство?! – голос коммодора звенел как набат, — Локки, будь любезен, ознакомь нас с составом того, что было в шприце!

— Физиологический раствор, — Локки быстро пробежался взглядом по лицам присутствующих, — Других ингредиентов нет…

— То есть как? – По лицу Сары было видно, что она готова снова упасть в обморок…

— Нет, — упредил ее желание Сулл, — Мы не думаем, что вы это нарочно… Просто ваша культура так построена, что вы настолько свыклись с мыслью о болезни, что не заметили, как победили ее. Вы даже не умеете оказывать первую помощь. Вы исключительно здоровая в физиологическом плане нация… А вот  в социальном… такого о вас не скажешь…

— Физиологический раствор? – недоверчиво протянул Денис, — Но почему тогда Сара…

— Эффект плацебо, — улыбнулся Сулл, — Вы ждали панацеи, ждали укола. Укол был сделан. Мозг Сары выработал достаточное количество эндорфинов, и она вышла из комы… Но с случае настоящей болезни это было бы не возможно. Инсулиновая блокада не лечится эндорфинами… Увы…

— Значит…

— Значит, вы все здоровы как лоси откормленные. Именно так. Вы сделали из своей мнимой болезни своеобразное средство пропитания… Как это получилось вначале, я не знаю, может быть, здесь, на Исмене, был в незапамятные времена создан санаторий для диабетиков… Может быть, ваши предки не захотели возвращаться в родные миры после лечения… Здесь, действительно, очень красиво. Я думаю, многие из вас падают в обмороки, но вы друг другу не помогаете. Вы ждете помощи извне… Если помощь не приходит, я думаю, через некоторое время вы сами приходите в себя… Ваши философские трактаты о смирении бьют по чувствительным струнам душ тех, кто посещает Исмену. Это в основном либо богатые либо чем-то выдающиеся люди. Они начинают чувствовать себя обязанными перед вами, потому что вот у них все хорошо, а у вас… Вы эмоционально давите на людей… Неслучайно, ваше правительство не отпускает вас в другие миры – ведь там, где есть много разных людей с разными мыслями и чувствами, найдутся и более несчастные… Вы – не мученики. Не святые. Вы живете подаянием, но вам стыдно это признавать, поэтому вы стараетесь не упоминать о своей мнимой болезни…

— Но мы и не говорим, что мы – святые! – возмутился Денис.

— Правильно, — Сулл кивнул, — Но вы так артистично об этом молчите, что люди додумывают это за вас.  И предлагают помощь. Вы не задумались, а не потому ль вы не осваивали природные ресурсы Исмены, что вам было попросту лень? Конечно, вы сберегли природу, но вы ведь пальцем о палец не ударили, чтобы хоть где-нибудь что-нибудь посеять. Только философские мысли… Я – эмпат, вот вы сейчас незаметно для самих себя излучаете в пространство «пожалей меня»! Как сформировался этот ваш эмоциональный фон, я не знаю. Наверное, такие особи были более приспособлены, чем те, кто действительно жалел. Потом, даже проявление вашей болезни очень красиво. Ни пятен, ни судорог, ни шрамов, ни истошных воплей. Чтобы не было никакой идиосинкразии… Я это понял не сразу. Локки понял, эго эмоции сильнее и глубже ваших, а я не хотел ему верить… Но потом и до меня дошло…Вы – целая планета эмоциональных шантажистов. Помоги мне, иначе на тебе будет ответственность за мою гибель…

— И как с этим жить, — тихо произнесла Сара. Это даже не было вопросом.

— Я не врачеватель социальных недугов, — черные глаза Сулла вспыхнули и погасли, — Но… попытайтесь помогать, когда ближнему плохо. Для начала… Пусть ваши прекрасные философские истины дойдут и до вас… Тогда, может быть,  со временем, вы научитесь и гасить в себе эту эмоцию призыва к жалости…

Апуати попрощалась с Денисом одними глазами и первая вошла в спасательную капсулу. Сулл и Локки раскланивались.

— Знаете, — протянул Денис, глядя вслед Апуати, — Она, это нечто…

— Она не про вас, — сухо оборвал Сулл и пожал протянутую руку, — Она скончалась бы от жалости… Вы же не контролируете свои эмоции. Но теперь, может быть, хоть научитесь их замечать…

Спасательная капсула «Пастер» хоть и с опозданием, а прибыла все-таки на  Геллу.  Первым, кого увидели члены экипажа, был координатор Шкловски.

— Ну как? – спросил он после формального приветствия, вглядываясь в лица.

— Все в порядке, — доложил коммодор Сулейман Хафиз, эмпат с планеты Земля, — Только тебе я бы не советовал больше проводить отпуск на Исмене…

Апуати отвела глаза. Ее ждала встреча с сыном.

автор Шахразада